Низкорослый юноша в накидке типа той, что была недавно на геологе, почтительно распахнул перед князем заднюю дверцу кабины. Маттер нырнул в прохладное, пахнущее кожей нутро машины, а Хадден тем временем протянул парню мелкую серебряную монетку, за что был удостоен веселой белозубой улыбки. Лелуан вывернул на улицу и уверенно погнал куда-то вниз, в сторону порта.
– Ехать нам недалеко, – сообщил он. – В этих кварталах движения почти нет, здесь в основном живут чиновные семьи, а эта публика держится очень обособленно.
Узкие кривые улочки оказались все так же пусты, как было и утром, лишь иногда навстречу попадалась лошадка, тянущая укрытый парусиновым тентом возок, да редкие прохожие прижимались к глиняным стенам, с опаской пропуская быструю машину. Впереди вдруг показалась небольшая силовая станция с двумя трубами, выкрашенными в ярко-желтый цвет. Судя по обширному саду за забором, строили эту станцию пеллийцы.
– Да, они тянут электросети, – повернулся к Маттеру геолог. – Но подавляющее большинство населения просто не понимает, зачем все это надо. По крайней мере, пока. Хотя мукомольные комплексы электрифицировали при первой же возможности. Наша пшеница тут – продукт первейшей необходимости.
За станцией Лелуан свернул направо, проехал еще пару лонов и остановился на треугольной площади, прямо под навесом двухэтажного здания из дерева. Большие, до блеска отмытые окна и несколько вывесок говорили о том, что здесь идет солидная торговля.
– Я сейчас, – произнес геолог. – У этого парня, к счастью, все можно купить по-быстрому. У него приобретают провизию и наши, и лавеллеры, те вообще не переносят местные обычаи с получасовой трепотней у прилавка. Здесь, конечно, дорого, но на рынке мы бы сошли с ума, клянусь вам.
Скоро он вернулся, сопровождаемый мальчишкой, который тащил довольно тяжелую на вид корзину, прикрытую тряпицей. Корзину геолог заботливо пристроил в кузове, выдал мальчишке какую-то монетку и вернулся за руль.
– Теперь – буквально два квартала, – сообщил он.
Глава 14
– Этого человека зовут Алуф, родился он в столице и происходит из богатой купеческой семьи. Он – младший сын. Дома, понятно, его ждала сытая и размеренная жизнь, но господину Алуфу такое дело не по душе. Про него говорят, что первый раз он удрал из отчего дома в десять лет, хотел поступить в войска. В казармах его, естественно, выдрали розгами и вернули родителям. Ну, потом он стал умнее. Алуф – авантюрист, такова его натура. Здесь он ведет довольно рискованную, но очень прибыльную торговлю с «дикими» и часто уходит в горные районы. Видели б только вы, какие камни он иногда привозит оттуда! Собственно, из-за камней мы и познакомились. Алуф искал покупателя на один редкий по размеру алмаз, но наших чиновников побаивался. Ну, ему посоветовали меня как парня разбитного, но честного. Я свел его с одним лавеллером, богатым инженером, который как раз собирался домой. Когда Алуфу рассказали, что сам я не заработал на этом ни медяка, он пришел в исступление, рвал от тоски волосы, а потом прислал мне целый воз отборного вина. Я же решил прийти в гости, чтобы хоть как-то объясниться… Так началась наша дружба.
Гости стояли в просторном внутреннем дворе дома, заметно отличающегося от тех глиняных коробок, что попадались Маттеру прежде. Выстроенный из сверкающего на солнце белого кирпича, дом этот представлял собой нечто вроде полукруга с фасадом на выпуклой стороне. Двор, огороженный высокими, ярко цветущими кустами, покрывал тент из плотной светлой ткани. Прохлада недавнего рассвета уже истаяла в сверкающем мареве, солнце калило городской камень, словно печь, но здесь, в тени, жара почти не ощущалась.
– Вы говорили с ним о монастырях Анкритта? – спросил Маттер.
– Он рассказывал кое-что… – Лелуан неопределенно шевельнул бровями. – Ехать туда долго, горные дороги тоже небезопасны – разбойники и, главное, как я понимаю, лавины, предсказать которые невозможно. Предметно я его не расспрашивал. Я, видите ли, человек весьма практический, а эта часть страны лежит вне моих интересов.
В белой стене распахнулась дверь, и на пороге появился коренастый привратник, который пару минут назад впустил гостей во двор. Следом за ним вышел невысокий, худощавый мужчина с узким лицом, обрамленным бородкой, в которой появились уже седые нити. Увидев Лелуана, он широко улыбнулся, прижал правую ладонь ко лбу и чуть поклонился, а потом повернулся к Маттеру.
Маттер и Хадден вежливо повторили приветственный жест, чем, по-видимому, сразу привели господина Алуфа в доброе расположение духа, он велел привратнику взять тяжелую корзину с угощением, а сам, широко разведя руки, кивком головы просил идти следом за ним.
Торговец привел своих гостей в просторную комнату на втором этаже, окна которой представляли собой геометрическую мозаику цветных стеклышек. Здесь было прохладно и почти сумрачно. Подчиняясь жесту хозяина, Маттер и Хадден сели в широкие низкие кресла, обитые светлой замшей, Лелуан же пристроился на диване сбоку. Алуф отослал слугу и сам принялся выставлять бутылки на овальный столик. Вместо бокалов он подал тонкие глиняные чашки, желтоватые и украшенные изящной эмалью. Наливал господин Алуф вдумчиво, едва не рассматривая каждую каплю темно-зеленого напитка.
– Рад видеть вас в моем доме, – неожиданно для Маттера произнес он на вполне сносном пеллийском.
– Мы рады быть вашими гостями, господин мой, – вежливо ответил князь, поднимая чашку.
Алуф улыбнулся в ответ. Свое вино он выпил медленно, с видом большого знатока. Потом, чуть причмокнув, снова взялся за бутылку.
– Мой часто вести дела с пеллийский торговые дома, – на лице купца появилась чуть виноватая улыбка, – и я пять, шесть, семь! раз просил торговых чиновник сделать школа для язык. Им дела нет… Пеллийский негоциант, сюда к нам приплывая, мне говорят: давай мы денег дадим, на, бери, иди, печатай торговый разговор. Чтобы вот тут – рамлани, а тут – пеллийский слово. Как я печатай? Я плачь, я волос рви. Что людям скажу? Люди с добром – на, без бумага, так деньги бери – иди работай, мы продать, все продать, людям надо. Как? Я язык не знай, меня господин Эстайн учил. А господин Эстайн – наука, господин Эстайн землю рой, руду ищи, уголь ищи, все ищи. Когда учить?
– Такая проблема действительно существует, – кисло покачал головой Лелуан. – Нам давно пора открыть здесь хотя бы пару торговых школ с изучением пеллийского языка. Но глава миссии – а это его, и только его сфера – о подобных глупостях даже слышать не хочет. Это возня, потому что придется иметь дело с частными фондами пеллийских торговых домов, те готовы финансировать… Но это ж печати. Это ж отчетность. Это ж, наконец, частные лица, которые приедут сюда как преподаватели. Нет, они не хотят. Так что вот… Лучше я буду переводить, мой рамлани вполне сносный.
– По возвращении в Пеллию, – нахмурился Маттер, – я постараюсь взять за хвост кое-кого в университетских кругах. Моего влияния для этого хватит, уверяю вас. А те, в свою очередь, могут повлиять на соответствующих чинов торгового ведомства. Вопрос этот для Пеллии выглядит постыдным, тем более если финансировать дело готовы дома, ведущие торговлю в Рамле.
