Аматуни Ашот Апетович, Герой Советского Союза
Я родился 23 декабря 1923 года в семье рабочего в городе Ленинакане, который носил это почетное название почти семьдесят лет. Отец всю свою жизнь работал плотником — почти 65 лет, из которых около трех десятков лет работал в ленинаканском вагонном парке. Отец был очень принципиальным и последовательным человеком. Времена изменились, но неблагородное дело — переписывать историю или искажать, фальсифицировать ее. Поэтому я хочу писать о том, кем и каким был отец в свое время. Будучи беспартийным, он активно участвовал в революционном движении того времени, в выступлениях, сходках революционной части железнодорожных рабочих, поддерживал тесную связь: с руководителями майского восстания 1920 года, прятал их и оказывал им всевозможную помощь. Но, видимо, личная ответственность перед большой семьей, детьми (тогда нас было шестеро детей) вынуждала отца, спасаясь от преследования, в том числе и турецкого нашествия, выехать с семьей в Тифлис (Тбилиси), где наша семья скиталась в поисках жилья почти до установления советской власти в Армении.
Отец был очень заботливым, но строгим и требовательным, хотя за всю жизнь пальцем не тронул своих детей. Особенно он заботился о будущем детей, требуя постоянно учиться, и не случайно то, что из шестерых четверо получили высшее образование. Брат, закончив учебу в фабзавуче, стал работать слесарем, помощником машиниста, а потом и машинистом паровоза, отец настоял на продолжении учебы и отправил его в Тбилиси в ЗИПС (Закавказский институт путей сообщения, в последующем ТБИЖД), который он окончил с отличием в 1940 году.
Мать всю жизнь была домохозяйкой. Она была добрая, душевная и заботливая женщина, которая каким-то образом, известным только ей, управлялась со скудным хозяйством и, несмотря на сложные материальные условия, умела удовлетворять потребности всех и создавать дружную, веселую атмосферу в доме. Она пользовалась таким непререкаемым авторитетом, что не только мы, дети, но и наши многочисленные родственники постоянно советовались с ней буквально по всем вопросам. Таким образом, наша семья была каким-то патриархальным центром среди наших родственников, которые решали буквально все беспокоящие их вопросы, даже личные, только после предварительного совета с моими родителями. Эта традиция продолжалась и после кончины родителей, до гибели моего старшего брата, который фактически был нашим добрым ориентиром.
В 1930 году я поступил в 51-ю железнодорожную среднюю школу, которую окончил в 1940 году. Учился я средне. Не был никогда отстающим, но не был и отличником. Отлично, с похвальной грамотой окончил только 7-й класс. Неплохо шли дела и в 8-м, 9-м и 10-м классах, но, видимо, мешала мне чрезмерная подвижность. Десятилетку я окончил, можно сказать, успешно, сдав все выпускные экзамены на «5», но текущие годовые оценки не позволили получить аттестат зрелости с отличием.
Наш класс был исключительно дружным. В школе мы почти всегда занимали первые места как по успеваемости и дисциплине, так и в общественной работе. В классе училось очень много талантливых мальчиков и девочек. К сожалению, многие мои товарищи не вернулись с войны. Хочется особо подчеркнуть, что наша дружба была настолько чистой, крепкой и бескорыстной, что до сих пор мы все с огромной радостью при первой же возможности встречаемся. 10 лет мы учились вместе, с первого до десятого класса, и ни один из нас не остался на второй год. Из всех предметов особенно я любил историю и математику (как будто парадоксально). К предмету «военное дело», который тогда преподавали в школах с особой тщательностью, считая чуть ли не главным предметом, я также относился с любовью. Без преувеличения могу сказать, что для меня было праздником, когда мы стреляли из боевой винтовки, занимались изучением материальной части стрелкового вооружения. Помню, в классе чуть ли не лучше всех я знал пулемет «максим», а его сложный замок быстрее всех собирал и разбирал (в то время проводили такие соревнования среди школьников).
Военное дело преподавал старший лейтенант Григорян, имеющий недостаточное общее образование, но свое военное дело любивший фанатично. Он проводил занятия по военному делу очень интересно и увлеченно. Я должен сказать, что не последнюю роль он сыграл в последующем выборе моей профессии. Он много рассказывал об истории войн, отдельных сражений. Я довольно много стал читать исторической литературы, особенно о войнах, о походах великих полководцев, Суворова, Кутузова, Наполеона. У меня было около десятка книг о Суворове, я их перечитывал по нескольку раз и почти наизусть знал жизнь этого самородка — величайшего полководца, его победоносные военные походы, афоризмы и т. д. В моем воображении он был каким-то особым, я бы даже сказал, не человеком, а сверхчеловеком. Позже, когда я смотрел фильм о Суворове в прекрасном исполнении замечательного артиста Черкасова, мне казалось, что я его уже видел в собственном сознании. Очень увлекала меня книга академика Тарле «Наполеон в 1812 году». Читая ее, я почему-то искал и хотел найти встречу на поле боя Наполеона с Суворовым, будучи вполне уверенным, что А. В. Суворов побил бы его, хотя с этой задачей блестяще справился ученик и соратник Суворова — М. И. Кутузов.
С ранних лет я собирал книги, особенно книги, в которых были ярко выражены герои-индивидуалисты. Любил я этих героев за смелость и бесстрашие, за то, что они, не задумываясь, вступали в драки, в бой, защищая слабых, за их твердые убеждения в правоте своего дела, за их тяжкие страдания и мужественное поведение. Но что еще больше поражало меня, это то, что, несмотря на их состояние, они, то есть, например, герои книг Войнич «Овод» и Островского «Как закалялась сталь», до конца своей жизни работали, действовали, сражались и делали все от них зависящее для воспитания молодого поколения, и не только своих современников. Но иногда мне казалось, что они — фантазия авторов, что один — действительно герой за свободу, а другой — может быть, собирательный образ совершенно другой эпохи, но тоже борец за свой народ, за свободу! Повторяю, что мне тогда не всегда верилось, что человек может иметь такую силу воли, чтобы, находясь в столь тяжелом физическом состоянии, жить и плодотворно работать. Но позже я убедился, что есть такие герои, и они — не только фантазия авторов книг, но реальные люди, действительно настоящие герои.
В 1971 году, находясь на сборах руководящего состава Вооруженных Сил по боевой подготовке во Львове, я встретил человека — худощавого, стройного, довольно привлекательного. Это был генерал-лейтенант артиллерии Василий Степанович Петров, дважды Герой Советского Союза, поразивший меня, как живая легенда. Не имея обеих рук, с искалеченными ногами, огромным шрамом на лице, он нашел в себе мужество не только жить, но и работать, участвовать в таких напряженных сборах. Достаточно сказать, что он продиктовал свою прекрасную диссертацию и, с блеском защитив ее, стал кандидатом военных наук. На этих сборах он не только присутствовал на всех занятиях, но и активно и деятельно участвовал в них и во всех учениях. Мне тогда казалось, что его заметят официальные военные и гражданские руководители и каким-то образом отметят этого легендарного человека, который имеет мужество жить и плодотворно работать более четверти века после Великой Отечественной войны. Хочу отметить еще один штрих в его характере. В беседе с нами я уловил его горькую обиду на то, что он по понятной причине не позволяет себе питаться досыта и больше одного раза в день. Правда, решением И. В. Сталина и приказом Министерства обороны ему был выделен опекун-помощник до конца жизни.
