В этом отношении любопытно отметить, что в нашем участии в заседаниях Советов Мира, как правило, были заинтересованы все представленные в них стороны, то есть все основные политические партии и группировки, а их бывало в зависимости от места и уровня до целого десятка. Каждый участник таких встреч шёл на них со своими партийными идеями и предложениями, но решение могло быть принято только на основании приемлемого для всех компромисса. Принцип консенсуса, конечно, замедлял работу, порой надолго растягивая заседания и увеличивая их число, но побуждал всех участников постепенно идти навстречу друг другу и находить выход, которому должны были следовать все. ЮНОМСА присутствовала на таких заседаниях без права выступления за исключением ответов на просьбы предоставить определённую информацию, но сам факт того, что мы слушали всё происходящее и делали для себя пометки, являлся тем сильным стимулом, который побуждал участников проявлять умеренность и добиваться компромисса. Об этом мы не только догадывались, судя по ходу обсуждений, но и знали от самих представителей разных сторон.
При всей важности других форм нашей работы в рамках ЮНОМСА особое удовлетворение ощутимой непосредственностью достигнутого результата вызывало участие в предотвращении опасных физических столкновений политических, расовых или этнических групп. Приведу в этой связи лишь один пример.
Однажды около одиннадцати утра у меня в кабинете раздался звонок от начальника полиции Кейптауна, который сообщил, что в одном посёлке около 150 км от города назревает столкновение между двумя конфликтующими группами цветного и чёрного населения — белых там не было вообще. Каждая из этих общин жила раздельно от другой, занимая свою часть города.
Предлогом для готовящегося взрыва страстей в уже напряжённой обстановке послужило решение чёрной общины силой заставить своих цветных оппонентов открыть находившуюся на их территории детскую площадку для пользования всех детей, так как в кварталах африканского населения детской площадки не было вообще. Узнав об этом решении, жители цветных кварталов постановили в свою очередь не допустить этого. В результате обе стороны в то утро начали вооружаться и готовиться к столкновению, которое угрожало жертвами. Начальник полиции сказал при этом, что его люди пытались в прошлых напряжённых ситуациях в этом городке примирить конфликтующие стороны, но вызывали лишь их совместные протесты против появления белых полицейских, которых они, мягко говоря, не любили так, что даже по ним стреляли, и которым никто из них не доверял. По его словам, мне должен был в любой момент звонить из того городка находившийся там представитель районного Совета
Мира и просить нас приехать, чтобы помочь предотвратить очень тревожные события. Он сказал также, что готов нам оказать всю необходимую помощь, если потребуется.
Почти вслед за ним прямо с места позвонил председатель Совета Мира профессор университета Кейптауна Ян Смит. Описав ситуацию, он просил меня приехать помочь предотвратить готовившееся столкновение, но не прибегать к видимому участию полиции. Я согласился приехать, и мы условились по его предложению сначала встретиться с ним отдельно в здании почты, находившейся на дороге при въезде в посёлок. Часа через два с половиной мы уже сидели с ним и моим помощником в одной из служебных комнат почтового отделения, любезно предоставленной в наше распоряжение его начальником.
Ян Смит сначала сообщил, что большая группа жителей-африканцев уже собирается на улице недалеко от границы с кварталами своих противников, и что то же самое происходит на одной из площадей неподалёку, где собираются их цветные соседи. Согласно его сведениям, африканцы намеревались отправиться к детской площадке, оккупировать её, а потом требовать её открытия для своих детей, а в случае получения отказа оставаться на пей и не допускать туда никого. Их противники в свою очередь готовились встретить африканцев на пустыре, через который тем нужно было пройти на пути к площадке.
Ян сказал также, что он пытался примирить стороны в разговорах с руководителями двух общин, но это оказалось безуспешным из-за их большой эмоциональной взвинченности по данному вопросу. Они его не захотели слушать. После этого я попросил профессора коротко изложить мне историю отношений двух общин и назвать другие причины, которые вызвали существующий враждебный настрой между ними. Уяснив для себя эту общую картину, я предложил Яну нам поторопиться сначала к группе африканцев и встретиться с их руководителем, чтобы попытаться сначала хотя бы немного отодвинуть время их выступления к площадке, а затем использовать паузу для разговора с представителями оппонентов. Он поддержал такой подход, и мы направились к месту сбора африканцев.
Когда мы появились на улице в нескольких десятках метрах от их первых рядов, шум и возбуждение этой толпы постепенно несколько спали. По всей вероятности, это было вызвано неожиданным приходом к ним незнакомцев, на которых они увидели форменные полевые жилеты и кепки с обозначением их принадлежности к ЮНОМСА, то есть к числу международных наблюдателей ООН в их стране. Мы подошли к ним вплотную, поприветствовали всех, кто оказался рядом, и пожали им руки. Они поняли, что мы хотим увидеть их руководителя, и расступились, открывая нам путь к двери одноэтажного домика, где в этот момент он находился. Этот крупного сложения человек лет пятидесяти по имени Филипп встретил нас на самом пороге при выходе на улицу, услышав, видимо, реакцию толпы на наше появление. Ян нас представил, и Филипп пригласил нас в маленькую комнату, где стоял лишь один простой стол и несколько табуреток и где сидели двое его людей. Нам предложили сесть.
При подходе к этому дому я увидел около него небольшое кафе и, начиная наш разговор, спросил Филиппа, могу ли я угостить присутствующих чаем или кофе с сандвичами, так как нам никому не удалось пообедать. Хозяин попросил одного из своих людей выполнить мою просьбу, и я передал ему деньги. За время его короткого отсутствия Филипп довольно возбужденно изложил суть причин их выступления против соседей. Дети его общины годами были лишены игровой площадки, которую преобладавшие в численном составе соседи-индийцы построили якобы на средства муниципалитета в своей части посёлка, но не пускали туда африканских детей, пользуясь поддержкой белой полиции и районных властей. Теперь, когда апартеиду наступал конец, африканцы требовали, чтобы все дети посёлка имели свободный доступ к игровой площадке. Но поскольку индийцы отказывались согласиться, африканская община решила восстановить справедливость, и если потребуется, с применением силы.
К этому времени вернулся человек, посланный за сандвичами, и мы продолжали разговор за перекусом, который несколько отвлёк Филиппа от его эмоционального рассказа. Я сказал ему, что требование его общины в отношении площадки было совершенно понятно, но удовлетворить его с помощью силы, учитывая к тому же численное преимущество их соседей, вряд ли удастся. Такие насильственные действия, на наш взгляд, скорее приведут к физическим столкновениям сторон с серьёзными, а может быть, и трагическими последствиями, так как взвинченные эмоциями толпы не поддаются контролю их руководителей. В конечном счёте всё это может привести не только к жертвам ранеными, изувеченными, а то и убитыми, но и к дальнейшему обострению уже и без того напряжённых отношений между общинами, что может породить новые вспышки насилия. Я предложил Филиппу, не принимая окончательного решения о своих действиях, поговорить ещё раз спокойно со своими людьми, предоставив нам пока некоторое время для обсуждения положения с их соседями. Переговорив с ними, мы обещали вернуться и рассказать о результатах встречи. На данный момент мы просили лишь пока отложить время выступления на детскую площадку.
