Прежде всего, в глаза бросалось необычно большое число людей на улицах. Люди не просто шли куда-то по своим делам, как это обычно бывает в многонаселённом городе, а стояли крупными или небольшими группами, нередко держа в руках газеты или листовки и что-то активно обсуждая. В некоторых местах были просто большие толпы, слушавшие выступления ораторов, а в других можно было видеть человека, стоявшего на ящике или табуретке и обращавшегося с речью и с призывами к прохожим, некоторые из которых останавливались и удостаивали его своим вниманием, слушая его или вступая с ним в разговор. Повсюду ходили и стояли продавцы газет, среди которых было немало просто мальчишек, размахивавших своим бумажным товаром и выкрикивающих последние новости, чьи заголовки крупными аншлагами срывались с первых страниц. Постоянно можно было видеть людей с пачками самых разных листовок и других печатных материалов, часть которых они раздавали бесплатно, а за другие брали деньги. Народу на улицах было так много, что, казалось, будто никто не ходит на работу. Люди толпились и на тротуарах, и на проезжей части улиц и площадей, очень затрудняя движение транспорта. В целом представшая перед нами картина создавала впечатление какого-то всеобщего хаоса, в котором никому невозможно было разобраться. Это было действительно бурное кипение народа, и подобное никому из нас нигде и никогда не приходилось видеть.
Нам хотелось поскорее оформиться в гостинице и пойти в город, чтобы, смешавшись с толпой, испытать этот необыкновенный феномен. С трудом пробираясь по запруженным народом улицам, мы наконец подъехали к своей гостинице, но, за обилием запаркованных около неё машин западных марок, были вынуждены оставить «Волгу» несколько дальше от её входа. В вестибюле гостиницы тоже было необычно оживленно, толпились группками клиенты и посетители, слышалась речь на иностранных языках, в шторой превалировал немецкий.
Мы подошли к прилавку регистрации и, дождавшись своей очереди, по-русски обратились к портье по поводу номеров и предъявили документы оплаченного заказа. Оп откровенно недовольно взглянул на нас и, притворившись, что совершенно не понимает по-русски, ушёл во внутренние помещения. Мы впервые испытали на себе проявление к нам неприязни только потому, что мы были русские, что свидетельствовало о тех настроениях, которые стали распространяться среди некоторых слоев населения.
Через несколько минут наш портье вернулся в сопровождении своей коллеги, которая сразу направилась к нам, а он стал заниматься следующим после нас клиентом. Подошедшая сотрудница гостиницы тоже обратилась к нам по-чешски, и хотя её можно было понять, для облегчения общения мы спросили, на каком иностранном языке она предпочитает разговаривать. Довольно нехотя она упомянула английский и немецкий. Тоща, переходя на английский, мы ей объяснили, что у нас заказаны три номера «люкс», оплаченных в долларах с этого дня, и передали соответствующие квитанции. Взяв эти бумаги, администратор стала их внимательно изучать, а затем, не говоря ни слова, утла во внутренний офис.
Вернувшись через 5–7 минут, она сообщила нам, что наш заказ был оформлен ошибочно, так как на день его принятия у них уже не было номеров, как их не было и на момент нашего разговора с ней. Мы тогда её спросили, могут ли они выяснить в таком случае наличие номеров в других гостиницах города, поскольку, если с нами была допущена ошибка, то это было не по нашей вине. Когда она с некоторым недовольством ответила, что этим должны заниматься сами клиенты или оформлявшее их агентство, мы, посовещавшись, решили потребовать от гостиницы вернуть нам наши деньги в долларах за номера и питание. Услышав нашу просьбу о возвращении денег в долларах, администратор пробурчала, что они обратно денег в валюте не возвращают и что такой случай, как с нами, у них происходит в первый раз. На этом, ничего опять нам не сказав, она ушла снова в офис.
Вместо неё к нам теперь вышел другой администратор, который, говоря по-английски, сказал, что, видимо, наше агентство действительно допустило ошибку при оформлении нашего заказа, так как свободных номеров «шоке» у них не было, но с учётом сложившегося положения они могут предоставить три номера первой категории и компенсировать разницу купонами на напитки и сувениры в магазинчике гостиницы. У нас другого выхода не было, и нам пришлось согласиться на предложенный вариант выхода из этой неприятной ситуации.
Несмотря на высокую цену, наши номера оказались очень непривлекательными и даже не были должным образом приготовлены. После неприязненной встречи с администраторами это наводило на мысль, что, может быть, номера были оставлены нам в таком виде преднамеренно. После душа мы договорились перед выходом в город поужинать в гостинице на купоны. Ужин давали в небольшой и не располагающей к трапезе комнате, однако поданное было вполне съедобным, но скорее отвечало стандарту местной столовой, чем ресторану гостиницы за валюту. Несколько разочарованные приёмом в гостинице, мы вышли на заполненные народом улицы.
Стоял очень приятный и светлый пражский вечер середины мая. Пробираясь сквозь толпы людей, которых в этот час на улицах было ещё больше, чем когда мы въезжали в город, мы постепенно добрались до Вацлавской площади, полностью заполненной народом. Здесь шёл очередной политический митинг, на котором коротко выступали разные ораторы, встречавшие в основном одобрительные аплодисменты и крики присутствующих, хотя порой раздавались свист и возгласы протеста. Не зная языка и не разбираясь должным образом в непростой, динамичной политической ситуации страны, мы не могли вынести какую-либо оценку происходящему митингу
Ясно было одно, что присутствующие здесь люди сами пытаются разобраться в возникших разнообразных политических платформах, определить своё отношение к ним и соответственно повлиять на направление движения разворачивающихся событий, поддерживая те или другие формирующиеся силы. Складывалось впечатление, что народ хочет быть причастным к выбору тех решений и путей, связанных с будущей судьбой страны, которые предлагают ему различные политические группировки и их руководители. Такое было совершенно немыслимо себе представить ни в одном из бывших социалистических государств.
Побродив ещё некоторое время по бурлящей уличной политической активностью Праге, мы вернулись в гостиницу и потом немного посидели с напитками на купоны, обсуждая уникальную ситуацию в городе, и чем всё это может кончиться для Чехословакии и для других соцстран, с учётом пока ещё не окончательно определившейся реакции на эти события нашей собственной страны.
На следующее утро мы отправились в город, планируя сначала побродить снова по улицам, а затем посетить музеи. В центре Праги было много иностранных туристов, большую часть которых составляли немцы из соседней ФРГ, чьи яркие автобусы можно было видеть во многих местах. К западным немцам, в отличие от русских, в это время относились здесь не только с уважением, но и с особой доброжелательностью. Помня о реакции в го станице на нашу русскую речь, при необходимости спросить, как пройти в какое-то место, мы обращались к прохожим по-немецки и всегда встречали несколько завышено угодливую реакцию.
Однажды, находясь неподалёку от музея, который мы собирались посетить, я обратился на немецком к одному прохожему средних лет с просьбой сказать, правильно ли мы к нему идём. Услышав мой вопрос, этот прохожий буквально просветлел и загорелся желанием не только подтвердить правильность нашего маршрута, но и проводить нас до самого музея. Чтобы не разочаровывать нашего гида, в дальнейшей помощи которого мы вовсе не нуждались, мои коллеги, чтобы не говорить при нём на русском, пошли как бы отдельно, оставив меня с ним одного. Чех говорил по-немецки довольно плохо и не распознал мои слабости в немецком языке, продолжая считать меня немцем. Когда мы остановились у входа в музей, я стал благодарить услужливого чеха за его любезность и прощаться с ним перед билетной кассой. Но он вдруг сказал, что у него есть свободное время, и он с удовольствием пойдёт со мной в музей, в котором он уже довольно давно не был. Я пытался возражать, но чех направился прямо в кассу и взял билеты на меня и на себя, отказавшись при этом взять у меня деньги. Делать было нечего, и я получил себе сопровождающего по музею, в то время как мои коллеги рассматривали его экспонаты отдельно. После осмотра я снова поблагодарил чеха за компанию и наконец мог с ним расстаться.
