В Мексике сохранилось немало старых церквей и соборов, в том числе от колониального периода, которые продолжают привлекать туристов. С большим интересом я побывал в Музее мексиканской революции, посмотрел и такие достопримечательности как замок Чапултепек, Тлателолко и плавучие цветники и сады Ксочимилко. Проявляя немалую осторожность и следуя совету моей хозяйки, я нашёл «надёжные» ресторанчики, где без последствий для желудка попробовал местные блюда — такое и бурритос, но мексиканская кухня оказалась мне не по вкусу. Большое наслаждение мне доставляло слушание мексиканских песен в исполнении марьячи — мужских музыкально-вокальных групп в экзотических мексиканских сомбреро и костюмах, которые поют в ресторанах, на концертах и в других местах скопления публики. Их нанимают на разные торжества, праздники и для исполнения серенад любимым девушкам и дамам.
Поскольку Мексика была моей второй испано-говорящей страной после Кубы, я мог для себя констатировать не только различие в их акцентах и наличие локализмов, но и полное несоответствие значений некоторых одинаковых слов. Вспоминаю в этой связи, как я в полный тупик поставил нескольких прохожих, а потом группу пассажиров, ожидавших городского транспорта на остановке, когда я спрашивал, на какой «guagua» я могу доехать до центра. Их удивление мне стало совершенно понятным, когда я выяснил, что это слово, означающее на Кубе автобус, в Мексике означает маленькое дитя, а автобус по-мексикански будет «camion», тогда как на Кубе это означает грузовик. Подобные языковые различия я впоследствии отмечал во всех других странах испанского языка. В некоторых случаях выпускаемые в них книги на сугубо местную тематику, как, например, известный роман «Донья Барбара» венесуэльского писателя и бывшего президента страны Ромуло Гальегоса, сопровождаются глоссарием, чтобы облегчить их понимание в других странах испанского языка. Кстати, ацтекам многие языки обязаны понятием и в разных вариантах произношения словом «шоколад» (в оригинале «chocolatl»). Это был удивительно питательный напиток, которым пользовались войска ацтеков при совершении дальних переходов, позволявший им несколько дней обходиться без других продуктов. Обнаружив ценные свойства шоколада, испанские конкистадоры быстро ввели его в собственное потребление, затем он получил распространение в Европе, а постепенно завоевал и остальной мир.
После четырех насыщенных дней в Мексике я должен был ехать в Панаму. Однако панамскую визу, так же как и визу в Парагвай, в Нью-Йорке мне выдать не успели, а может, и не хотели выдавать из-за моего советского гражданства. Так что в моём маршруте пришлось сделать некоторые поправки. Надо сказать, что во времена холодной войны с советским паспортом получить туристскую визу индивидуально было очень сложно, в первую очередь но политическим мотивам, не говоря уже о требованиях иметь обратный билет, заранее оплаченную гостиницу, медицинскую страховку и т. д. В случае поездок в третьи страны для советских сотрудников Секретариата ООН спасение было в паспорте, который в этих целях выдавала наша Организация. Для въезда в некоторые страны, как, например, в Голландию, Финляндию или Скандинавию, с этим паспортом виза не требовалась вообще. В большинстве же случаев и с ним виза была нужна, но за её запросом и получением в соответствующие консульства обращалась паспортная служба ООН. В самом паспорте ООН гражданство его носителя не упоминалось, так что для сотрудников Секретариата проблем с визами, как правило, не возникало.
Я вылетел в Панама-Сити, где теперь мне предстояла лишь пересадка, чтобы оттуда направляться в столицу Колумбии Боготу. В течение двухчасового ожидания другого самолёта в аэропорту столицы Панамы я мог даже походить и погулять на улице около терминала, и никто меня, к моему удивлению, не останавливал. При таком порядке охраны я мог, может быть, даже выехать в сам город без всякой визы, но вот попасть без проверки документов на самолёт, видимо, было всё-таки нельзя. В Панаме я собирался совершить поездку по каналу (около 70 км длиной) от тихоокеанского побережья до Атлантики и посмотреть столицу. И то и другое пришлось увидеть только с воздуха при посадке и взлёте…
Сам Панамский перешеек был впервые пересечен от Карибского побережья замечательным испанским исследователем этой части нового континента капитаном Васко Нуньесом де Бальбоа в 1513 году, когда он вышел через него на противоположную сторону к новым морским просторам, став, таким образом, первым европейцем, увидевшим Тихий, или, как его тогда называли, Южный, океан. Благородный Бальбоа пал жертвой зависти своих менее удачливых соперников по первой здешней испанской колонии и её завистливого и жестокого губернатора Педрариаса де Авила, на дочери которого он должен был жениться. Желая присвоить себе славу первооткрывателя Тихого океана и покорителя этих земель, Педрариас приказал казнить своего будущего зятя под вымышленным предлогом. Имя Бальбоа сохранилось в названии денежной единицы Панамы.
В первые годы XX века, запланировав строительство канала через Панамский перешеек и желая его сохранить под собственным контролём, Соединённые Штаты силой отрезали северную часть территории Колумбии и объявили её новым государством под названием Панама по имени её самого крупного города Панама-Сити. Само слово «Панама» происходит от названия бывшей здесь уже во времена Бальбоа маленькой рыболовецкой деревни, которое на языке местного племени тупи означало «бабочки». Эти невероятных раскрасок и самых разных размеров красавицы до сих пор здесь водятся в больших количествах…
Следующим этапом моего путешествия стала Колумбия.
НЕБЕЗОПАСНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ В КОЛУМБИИ
Рейс самолёта теперь давно исчезнувшей американской компании Брэнифф, на который я пересел в Панама-Сити, шёл из Лос-Анджелеса в Лиму с последующей посадкой в Боготе.
Основную часть его пассажиров составляла большая группа американцев в тропических шлемах, рубашках и шортах, которые, как выяснилось, летели охотиться в джунглях Колумбии на притоках могучей Амазонки. Моими соседями оказались руководитель одного из крупнейших перуанских профсоюзов и его помощник, которые возвращались в Лиму с конференции в Панаме. В ходе завязавшегося разговора в ответ на их расспросы я рассказал им о себе, а они говорили о своей работе, о положении в Перу, о рабочем и профсоюзном движении, о своих семьях и делах. Сначала они не могли поверить, что я из Советского Союза. Потом, осознав, что я говорю серьёзно, они признались, что это их первая встреча с человеком из СССР — страны, перед которой они испытывали настоящее благоговение в связи с тем, что она для них олицетворяла государство рабочих и крестьян. Ввиду одного этого факт а они сразу же зачислили меня в число своих друзей, подробно расспрашивали о нашей жизни и профсоюзах, а узнав, что после Колумбии я собирался приехать в Перу, обещали меня непременно встретить и во всём посодействовать. Мы расстались с ними в Боготе как старые друзья.
Итак, я прибыл в Колумбию… Эта крупная по территории страна (она в два раза больше Франции) в северо-западной части Южной Америки унаследовала своё название в честь великого Колумба в 1819 году от более крупного региона, в который она входила. Ее карибское побережье было открыто и впервые обследовано тем же замечательным рыцарем джунглей Васко Бальбоа, который первым из европейцев увидел Тихий океан, преодолев трудный Панамский перешеек. Вплоть до освобождения от Испании и ещё некоторое время спустя, когда освободитель этой части континента Симон Боливар пытался объединить возникшие на месте бывшей Новой Гранады автономные регионы, судьба этой страны была тесно переплетена с будущими Вепесуэлой и Эквадором…
