– Куда ты?
– Бегать.
– С каких пор ты бегаешь?
Катя стянула с крючка олимпийку и набросила сверху.
– Уже недели две. Ты бы, наверное, знала, если бы приходила раньше десяти.
Мама сказала еще что-то, но Катя не слышала. Она хлопнула дверью – немного сильнее, чем следовало, – и включила музыку.
С ноябрем пришли первые холода. Держался небольшой плюс, но уже знобило, особенно когда город продували северные ветра.
Вечер был тихим. Небо алело, облака напоминали взбитые сливки в клубничном сиропе. На траве у подъезда, свернувшись калачом, спал пушистый рыжий кот. Он приподнял голову, лениво зевнул, глядя на Катю, и снова спрятал нос под лапами.
Катя сорвалась на бег. Сквозь музыку она слышала – или ей только казалось? – как кеды ударяются об асфальт, чувствовала, как вес тела переносится с ноги на ногу. Олимпийка болталась, как два крыла, ветер продувал насквозь, было прохладно, но Катя не останавливалась. Два круга по двору для разминки, а затем вдоль шоссе, через мост, к центральному парку.
Она сжала руки в кулаки. Они умерли. У них были семьи, увлечения, своя жизнь. И они просто умерли. Потому что она не смогла правильно использовать силу. Нет, – Катя встряхнула головой, – потому что Хору не было рядом, чтобы научить ее.
Для школы это был тяжелый день. Вернувшись в кабинет, директор обнаружил бесчувственное тело Маши. Почти одновременно с этим трое учеников сообщили: в подвале находится тяжело раненная девочка. И мертвый доктор. На расспросы они отвечали одинаково невнятно: помнят только звон железа. Как будто кандалы, – пояснила полиции Зоя.
В городке поднялась волна паники и недовольства, но винить было некого. Ни у Маши, ни у доктора не обнаружили ран или болезней. Они просто умерли. Мариам, единственная раненая, ничего не говорила. Да на нее никто и не обратил внимания. О ее ранении упомянули только в «Пещере Зеленой Горы».
Ветер бил в лицо, солнце почти закатилось, на улицах появлялись первые вечерние парочки. Катя бежала через парк, вокруг чертова колеса, дорабатывающего последние дни, мимо «Молочного пузыря», мимо высокой зеленой ограды под редкими горевшими фонарями. Она бежала, стараясь оставить мысли позади, в прошлом шаге, в прошлом рваном выдохе, в уходящей боли, но каждый раз они догоняли.
* * *
– Подавись, система! – Гоша взмахнул листами с тестом перед Катиным лицом и опустил на стол. – Сорок восьмое место! Я попал в число стипендиатов! Я почти готов расцеловать тебя. Из-за твоей выходки никто не успел подготовиться к новому тесту, и – вуаля! – я попадаю в полтинник лучших. Эта футболка официально неактуальна.
Он ткнул пальцами на надпись:
«Школа как езда на велосипеде. Одноколесном. В аду».
– Теперь я смогу купить себе что-нибудь на сэкономленные деньги. Хотя, скорее всего, родители купят близнецам. Но, может, и мне что-нибудь достанется. Сникерс? Мороженка?
Катя усмехнулась.
– Меня ненавидит вся школа, зато лучший друг доволен. Это того стоило.
Она плюхнула рюкзак на парту и принялась доставать учебники. Если бы в школе поставили шкафчики, жизнь стала бы намного проще.
– А твой тест как? – опомнился Гоша.
Катя пожала плечами:
– Ну я перевалила за половину.
– Шестьдесят пять? Семьдесят?
– Перевалила за половину, – медленно повторила она, – еле-еле. Пятьдесят два вообще-то.
Гоша присвистнул.
– Да, ты едва удержалась, подруга. Думаю, я лучше подарю футболку тебе. И отмечу этот день в календаре. День, когда я набрал за убойку больше, чем Макарова.
Катя криво улыбнулась. Было приятно осознавать, что в ее стремительно меняющейся жизни Гоша остается таким же. Все та же идиотская прическа ежиком, резкие, выразительные движения, как будто он выступает на сцене, пестрые футболки всех цветов радуги и бесконечный оптимизм.
– Подарю тебе плакат «Худший друг на свете», – она старалась не обращать внимания, как все вокруг косятся на нее и периодически произносят что-нибудь обидное. Вроде бы говорят друг другу, но так, чтобы она наверняка слышала. Не то чтобы у нее раньше было много друзей, но всеобщая ненависть оказалась той еще дрянью.
– У мамы сегодня день рождения, – Гоша достал из рюкзака кошелек и вытащил смятые купюры: ровненькая пятисотка и несколько скомканных сторублевых.
– Ага, – кивнула Катя, – я уже утром поздравила тетю Лену. Она сказала, что ты спишь в пижаме со слоником Дамбо.
Гоша сделал возмущенное лицо.
– Это слон, и он летает! Что вообще может быть круче? Ладно, я тут подумал: может, ты поможешь мне выбрать подарок? Всякие там женские штучки.
Катя бросила скептический взгляд на кеды, на джинсовку и небрежно брошенный на парту рюкзак. Ага, женские штучки, точно.
– Думал после уроков заскочить в «Поплавок». Пойдешь, или тебя посадили под домашний арест?
Катя постаралась не выдать обиды в голосе:
– Мама? Даже если она захочет, не заметит, что я ухожу из дома.
«Уже не замечает», – добавила она про себя. Перспектива соваться в самую темную бездну, в источник зла, где прорастает черное дерево и ключ к которому хотят получить все монстры и уроды этого мира, немного смущала.
С другой стороны, где еще покупать одежду?
– «Поплавок» так «Поплавок», – Катя пожала плечами, – надеюсь, там будет чем заняться.
* * *
– Пупсик, я хочу эту шмотку, – Бьянка приложила к себе бордовое платье и покрутилась, подхватив юбку правой рукой, – я в нем буду чумовой.
Джонни надул пузырь из жвачки, лопнул его, собрал с лица и склонил набок голову.
– А по цене что?
Она надула губы.
– Ты вечно смотришь только на цену. Ну, чего тебе стоит? – Она положила руки ему на плечи. Взгляд скользнул по большому зеркалу: они были красивой парой. По-настоящему секси суперпарой.
Он высокий и загорелый, с буграми мышц под шелковой рубашкой, с мощным подбородком, на котором недавно появился намек на ямочку, с притягательным прищуром глаз и жесткими черными, чуть взъерошенными волосами. Она стройная и фигуристая, с тонкими ногами, упругой задницей и красивой грудью. Ее светло-русые волосы хорошо сочетаются с его темной кожей, а его рубашка гармонирует с фиолетовым оттенком ее глаз.
– Мы секси, – шепнула она ему на ухо, – а в этом платье я буду еще лучше.
Джонни сомневался.
– Ну, пожалуйста, – Бьянка поправила очки, которые закрывали половину лица, – ну что тебе стоит? Просто убьем кого-нибудь побогаче. Вроде того толстого перца, – она ткнула на солидного крупного мужчину в дорогом костюме, – он похож на дядю Висконто. Ненавидела этого напыщенного кретина…
