«Блестяще закончившаяся Бугурусланская операция, в результате которой был разгромлен целый ряд дивизий противника, не только не приостановила нашего дальнейшего наступления, но по заранее построенному плану превратилась в новую, Бугульминскую операцию. И. эта операция, рассчитанная не столько на занятие территории, сколько на разгром живой силы противника, проходит с большим успехом. Дороги фронта к тылу полны перебежчиками и пленными, весело идущими из колчаковского стана.
Сегодняшний день превзошел все предыдущие своим результатом: Н — ская дивизия (речь идет о 25-й стрелковой дивизии. — Авт.) в районе юго — восточнее Бугульмы в один день забрала более 2000 пленных, 3 орудия, много пулеметов, винтовок и т. д. Эти трофеи взяты во встречном бою с перешедшим на широком фронте в контратаку неприятелем, в результате которого совершенно уничтожена одна бригада противника, один полк целиком взят в плен, другой наполовину изрублен нашей кавалерией, наполовину тоже полонен, в сильной степени потрепаны силы сегодня дивизии противника. Следствием этого разгрома неизбежно явится занятие на днях Бугульмы и Белебея. Настроение Красной Армии превосходное. Колчаковская армия рассыпается под ударами наших героев».
[184]
Высоко оценивал деятельность В. И. Чапаева в Бугурусланской операции Ф. Ф. Новицкий. Вот что он писал 5 сентября 1939 г. в газете «Красная Звезда»:
«В операции под Бугурусланом при нанесении противнику первого сокрушающего удара, затем в период последующих действий при преследовании белых к Уфе и в операции под Уфой первая скрипка по справедливости принадлежала 25 стрелковой дивизии, а следовательно, и ее начальнику.
И действительно здесь, в этих операциях широкого размаха и огромного стратегического значения, Чапаев обнаружил в полной мере свои недюжинные военные способности.
Сравнивая его работу под Бугурусланом и под Уфой, надо отметить, до какой степени Чапаев проявлял гибкость своего дарования: операция под Бугурусланом обосновывала весь свой успех на возможной экономии времени, на быстроте маневра, и мы видим со стороны Чапаева проявление кипучей деятельности, необычайного порыва, приводившего подчас к тому, что его части вырывались далеко вперед; но беды от этого не было и быть не могло, ибо с первого момента наступления нашей ударной группы от Бузулука в обход Бугурусланской группы противника участь врага по существу уже была предрешена; Чапаев это отлично понимал и потому не заботился о связи с соседями, а боялся лишь одного — упустить врага».
Ф. Ф. Новицкий в 1939 г. не мог сказать тогда всю правду о действиях В. И. Чапаева в Бугурусланской операции. В подтверждение этого приведем лишь один пример. Новицкий отмечает, что Чапаев «боялся лишь одного — упустить врага», а потому «не заботился о связи с соседями». Старый генерал вынужден был поступиться совестью, ибо знал, что это не совсем так. Ведь вечером 12 мая В. И. Чапаев направляет рапорт командующему 5-й армией, в котором пишет:
«Двигаться вперед не могу до тех пор, пока не подойдут войска для обеспечения моего правого фланга в районе Н. Шалты, что на р. Ик. Противник переходит со стороны Белебея в наступление. Весь день 11 мая с ним был бой за овладение переправой через р. Ик. Ввиду этого передвижение на север без обеспечения правого фланга невозможно. С подходом частей Туркестанской армии задача будет выполнена».
[185]
Содержание рапорта Чапаева показывает, что Новицкий несколько переоценивал деятельность Василия Ивановича. Это же относится и к словам Федора Федоровича о том, что в Бугурусланской операции первая скрипка по справедливости принадлежала 25-й стрелковой дивизии и ее начальнику. В операции главный удар наносили Туркестанская армия, 25-я и 26-я стрелковые дивизии 5-й армии. Честь овладения Бугурусланом принадлежит 26-й стрелковой дивизии, которой командовал 26-летний спокойный и рассудительный латыш Г. Х. Эйхе. Бывший штабс — капитан имел богатый боевой опыт, приобретенный на полях сражений Первой мировой войны. В последующем он командовал 5-й армией, вооруженными силами Дальневосточной Республики, а после Гражданской войны работал в Наркомате внешней торговли.
Приведя свои сомнения относительно оценок, данных Новицким, мы вынуждены все-таки полагаться и на другие воспоминания участников Гражданской войны. Они свидетельствуют, что слава Чапаева гремела далеко за пределами дивизии. При этом утверждалось, что многие беспредельно верили во всемогущество Василия Ивановича, которого «считали не только вождем — бойцом, но и полноправным хозяином в тех местах, где проходили и воевали полки Чапаевской дивизии». В подтверждение этого приводим письмо председателя Новоузенского совета народных судей Т. П. Спичкина:
«Срочная
ДИВИЗИОННОМУ КОМАНДИРУ ВАСИ ЛИЮ ИВАНОВИЧУ ТОВАРИЩУ ЧАПАЕВУ
Председателя Новоузенского совета народных судей Тимофея Пантелеевича Спичкина Вопиющая жалоба.
Прошу Вас, товарищ Чапаев, обратить на эту жалобу свое особое, геройское внимание. Меня знают второй год Уральского фронта за честного советского работника, но злые люди, новоузенские воры и преступники, стараются меня очернить и сделать сумасшедшим, чтобы моим заявлениям на воров не придавать значения. Дело обстоит так: 16 воров украли… (идет перечень фамилий, кто сколько крал). Когда я, Спичкин, заявил об этом расхищении в Самару, то оставшиеся не арестованными 14 воров (двое арестовано) заявили, что Спичкин сумасшедший, и потребовали врачей освидетельствовать Спичкина. Врачи признали меня умственно здоровым. Тогда 14 новоузенских воров — грабителей сказали: «Мы вам не верим» и отправляют меня в Самару, в губисполком, для освидетельствования через врачей — психиатров. Но, принимая во внимание, что теперь вся правда и справедливость на фронте у героев и красноармейцев, подобных как Вы, товарищ Чапаев, — я, Спичкин, Вас срочно прошу сделать нужное распоряжение: помочь в Новоузенске арестовать всех перечисленных 14 воров, направить их в Самару для предания суду Ревтрибунала, и за это Вам население скажет большое спасибо, так как во мнении народном имя Ваше славно как самоотверженного героя и стойкого защитника республики и свобод. Яна Вас вполне надеюсь, товарищ Чапаев. Защитите и меня от 16 новоузенских воров — грабителей.
25 апреля 1919 года, Тимофей Спичкин».
В приложении к этому делу Спичкин указывает Чапаеву, где и как раскопать весь материал, заключая следующими словами:
«Я прошу немедленно арестовать без всякого стеснения всех оставшихся… воров и повторяю… Ваше славное имя будет еще славнее за такую защиту населения от мародеров — воров и избавление населения от этих грязных пауков — микробов…»
И далее Спичкин пишет:
«Вы, товарищ Чапаев, признанный герой всенародно, и славное Ваше имя гремит повсюду — Вас поминают даже дети. Я, Спичкин, также признанный герой, но не в военном искусстве, а в искусстве гражданском. У меня также есть великие порывы к славе и доблестям. Прошу Вас этому верить! Вы убедитесь в этом на деле. Я, Спичкин, воплощенная огненная энергия и воплощенный труд. Считал бы за счастье видеть Вас лично, а Вам познакомиться со мною, Спичкиным. Будучи от природы человеком кристальной честности, любя народ, за который отдавал душу (что могу передать Вам лично о своих больших подвигах), я желал бы немедленно стать Вашею правою рукою и свою огненную энергию отдать для Вашего военного дела по отражению всеми ненавидимого бандита — Колчака. Прошу Вас немедленно принять меня в ряды Красной Армии добровольцем, в славный Ваш полк по имени Стеньки Разина.
