«Легендарный комдив доплыл до другого берега река Урал в сопровождении трех бойцов и верного Петьки. Они переправляли раненого Василия Ивановича на створке больших ворот, но там комдив был взят в плен белоказаками. После нескольких допросов с предложением перейти на сторону противника преданного» красному делу» Чапаева расстреляли (возможно, при попытке к бегству)».
При этом Шибанов отмечал, что к такому убеждению он пришел после анализа мемуаров Фурманова, фактов, собранных дочерью Чапаева Клавдией Васильевной, свидетельств очевидцев (в первую очередь заведующего общим отделом Лбищенского ревкома Нестора Захарова). Кроме того, один из челябинских ученых М. Машин якобы видел в 1974 г. в архиве Уральска протокол допроса Василия Ивановича «белой контрразведкой уральского казачества». В. Писанов, опубликовавший в 1999 г. в газете «Труд» небольшую заметку «Чапаев не утонул?», отмечает:
«К сожалению, позднее этот документ был изъят. Как и записи самого Машина. По мнению Шибанова, последнее было сделано из ложного желания» компетентных органов» не омрачать светлый лик героя. С этой же целью была завуалирована личная жизнь комдива, дважды женатого на женщинах по имени Пелагея, которые оставляли его ради других мужчин, может быть, более влюбленных в них, чем в мировую революцию».
«— Есть свидетельство, — сказал краевед корреспонденту газеты «Труд», — что, посчитав раненого комдива умершим, Петька (который был не ординарцем, а командиром полка) закопал его на берегу. Белогвардейцы выкопали полуживого Чапаева и выходили его. Петька, узнав об этом, застрелился над разрытой могилой».
Наряду с попытками выяснить, при каких обстоятельствах погиб В. И. Чапаев, велись поиски виновников этой трагедии.
В феврале 1926 г. газеты «Правда», «Известия» и «Красная Звезда» сообщали:
«Арест убийцы Чапаева.
Пенза, 5 февраля (РОСТА). Местным ОГПУ арестован колчаковский офицер Трофимов-Мирский, убивший в 1919 году попавшего в плен, пользовавшегося легендарной славой начальника дивизии товарища Чапаева. Мирский служил счетоводом в артели инвалидов в Пензе».
Эта публикация не получила никакого отклика. В первую очередь следовало ожидать реакции писателя Д. Фурманова. Однако он как раз в то время заболел и 15 марта 1926 г. умер.
В 1989 г. питерский следопыт Л. Поленов реанимировал сообщение РОСТА. Он направил письмо в газету «Советская культура». Оно было опубликовано 11 ноября 1989 г. вместе с комментарием кандидата исторических наук Н. Елисеевой под названием «Чапаев и счетовод». Автор письма отмечал: «Я за правдивое освещение нашей истории. Хватит нам мифов и дезинформации. Как погиб Чапаев?»
Исследователь М. И. Жохов решил разобраться в этой истории. Он направил запрос в управление Комитета государственной безопасности по Пензенской области. Вот какой ответ поступил из Пензы 25 января 1990 г.:
«Трофимов — Мирский Н. М., 1889 года рождения, действительно в 1926 г. арестовывался Пензенским губотделом ОПТУ по обвинению в том, что он в 1918–1920 годах, будучи командиром отряда белой армии, участвовал в карательных действиях по уничтожению пленных красноармейцев, в т. ч. в Чапаевской дивизии. В ходе следствия Трофимов — Мирский в предъявленном ему обвинении виновным себя не признал. В июле 1926 г. следственное дело в отношении него было прекращено, а он из-под стражи освобожден».
М. И. Жохов обратился за дополнительной информацией в Москву. В результате ему удалось установить, что Николай Михайлович Трофимов родился в Уральске в 1896 г., казак. С его слов зафиксировано: «С марта 1917 по январь 1918 года был командиром казачьей сотни». Следователь спросил: что делал с 1918-го по 1920 год? Записан ответ: скрывался на киргизской стороне.
Н. М. Трофимов первый раз был арестован 24 марта 1922 г. в Архангельске. Его обвинили в том, что был командиром казачьей сотни, осудили на 5 лет лагерей, но через полгода, в сентябре, отпустили на свободу. Второй арест состоялся в Пензе 27 января 1926 г. Вскоре, 5 февраля, в губернской газете «Трудовая правда» была напечатана заметка под названием «Человек — зверь». В ней сообщалось о принадлежности Трофимова — Мирского к профсоюзу работников искусств и его актерской профессии. В «Известиях Архгубисполкома» за 2 и 10 июля 1921 г. были опубликованы рецензии на спектакль местного драмтеатра, в котором выделено исполнение артистом Мирским заглавной роли в пьесе А. К. Толстого «Царь Федор Иванович» и роли князя Мышкина в инсценировке романа Ф. М. Достоевского «Идиот». О дальнейшей судьбе Н. М. Трофимова историку М. И. Жохову выяснить что-либо не удалось.
И. Лыкова, опубликовавшая в 2005 г. статью «Как Чапаев с Фурмановым Анну не поделили», задается вопросом:
«Что это было? Закономерная катастрофа, которую предвидел Чапаев? Случайность? Неизбежный конец, рано или поздно настигающий любого героя? А может быть, чей-то заговор? Очень уж не ко времени испортился телеграф… И потом, до Лбишенска белоказачьему корпусу идти было 130 километров по красному тылу. Как можно не заметить двенадцать тысяч конных казаков в голой степи — загадка».
[280]
И. Лыкова приводит следующие версии: первую — Л. Д. Троцкого называют в числе наиболее вероятных организаторов заговора против В. И. Чапаева; вторую — еще одним кандидатом на роль «иуды» является супруга начдива, Пелагея Ефимовна, которая 31 августа приезжала в Лбищенск мириться, но Василий Иванович велел ее к себе не пускать; третью — через несколько лет обнаружились документы, доказывающие, что белая разведка платила Живоложинову за сведения о Чапаеве.
К. В. Чапаева, посвятившая 15 лет сбору архивных документов об отце, рассказывала:
«Отца ведь хотели убить. Он всем мешал. Чапаев знал больше, чем положено было знать комдиву. Начальству это не могло нравиться. И когда папа в очередной раз вышел из окружения с минимальными потерями, Троцкому предложили вызвать Чапаева с докладом, а по прибытии арестовать и расстрелять. Но папу предупредили, и он послал в Москву телеграмму: «Вам нужно убить меня? Так это просто! Возьмите и убейте. Но ради меня убивать всю дивизию — это преступление, ибо я один — ничто». Он был очень скромным».
Для выяснения всех обстоятельств гибели В. И. Чапаева, утверждает Клавдия Васильевна, председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский срочно направил в Лбищенск члена коллегии ВЧК М. И. Лациса. Вскоре было получено сообщение, что на берегу Урала найдены сапоги, которые дивизионный врач опознал как чапаевские. Время шло, но новых сведений не поступало, хотя Лацис организовал квалифицированное расследование. И. Лыкова попыталась разобраться в том, как сложились судьбы тех, с кем общался В. И. Чапаев. Она пишет:
«Петр Семенович Исаев — тот самый» ординарец Петька», известный по повести Фурманова, фильму братьев Васильевых, а также по бесчисленным народным анекдотам, на самом деле служил вовсе не ординарцем, а начальником связи бригады и был одногодком Чапаева. И действительно 5 сентября 1920 года на поминках по комдиву он налил себе в стакан водки, выпил, сказал: «Прости, Василий Иванович!» — и пустил пулю в лоб. Дальше — больше. В 1934 году, посмотрев картину» Чапаев», повесилась вдова Исаева. Едва грамотная деревенская баба, она принимала все, что показывали на экране, за чистую монету — в том числе и любовь Петьки с Анкой — пулеметчицей».
