Юноша в белой рубашке наступал на тьму. Если бы у него спросили, какая на ощупь тьма, то он бы ответил, что каждый раз она на ощупь разная.
Темноволосая леди привстала со своего места и осторожно притронулась к протянутой руке молодого человека, который все время смотрел на стену позади нее.
– Рада знакомству. Лолита!
Аллен аккуратно уложил в свою ладонь эту маленькую, на ощупь, как кожура грецкого ореха, ручку очаровательной леди, кожа которой пахла ванильным мылом. И поцеловал эту ручку, как его научил верный друг. Джон прекрасно знал, как себя вести в обществе, его манерам можно было только позавидовать.
– Лолита, хочу вас сразу предупредить, а также от всей души извиниться за то, что я прервал минуту вашего покоя в кругу добрых друзей. – Джон низко поклонился подругам этой замечательной миниатюрной особы и продолжил: – Мой друг вас совсем не видит, – он повернулся в сторону Аллена, чтобы продемонстрировать его даме во всей красе. – Не смею от вас утаить, что мы сидели с Алленом за своим столиком и обсуждали вас. Всех вас! – подметил Джон, переведя свой взгляд на каждую из присутствующих особ. – Я описывал своему другу вашу внешность, вплоть до длины ваших ресниц. И когда я начал рассказывать ему о вас, Лолита, то он сказал, что вы безмерно красивая девушка, и ему очень жаль, что он не может с вами познакомиться, – Джон замолчал, а затем, понизив голос, продолжил: – Я сказал ему: «И мне жаль, Аллен», – а затем, не задумываясь о последствиях, взял его за руку и привел к вам.
Джон заметил, как покраснел его товарищ. Аллен каждой клеткой своего тела чувствовал, что сейчас все смотрят на него. Он испытывал волнение и страх.
– И вот еще минуту назад он жалел о том, что никогда не сможет начать беседу со столь восхитительной девушкой, как вы! Лолита…
А затем Джон отошел в сторону. Честно сказать, Джону уже приходилось демонстрировать окружающим свое красноречие. Как говорила ему мама: «Джон, у тебя хорошо подвешен язык. С твоим языком, хоть на юг, хоть на запад – нигде не пропадешь». Молодой юноша принимал эти слова за комплимент!
– Здравствуйте, – неуверенно начал Аллен.
– Здравствуйте, – сказала Лолита. Она была полностью увлечена этим слепым, волновавшимся мальчишкой. Ей понравилось то, что его руки дрожали, а голос нет.
– Может, вы присядете к нам? – она показала мальчикам на свободные стулья.
– С радостью. Благодарю! – отозвался Джон. Когда молодые люди сели, человек, видевший перед глазами тьму, сказал то, что привело его собеседницу в восхищение.
– Лолита… Как будто списано у Набокова, – выговорил он так красиво, что все аж замолчали. Эти слова Аллену шепнул на ухо Джон, когда усаживал своего романтичного друга на стул и посоветовал произнести их сразу без прелюдий.
– Браво, как красиво! – восхитилась юная леди с темно-синими глазами. «Это глаза океана», – как сказал бы Аллен.
– Какую литературу вы предпочитаете, Аллен? – в голосе девушки было неподдельное достоинство и сила.
– Под этим вопросом вы подразумеваете – хорошую или плохую?
Девушка улыбнулась, но ничего не ответила.
– Я предпочитаю хорошую, Лолита.
«Быстро учишься», – сквозь зубы тихо прошептал Джон, а затем подозвал официанта и заказал шампанское.
Официант подозрительно на него посмотрел:
– А вам есть восемнадцать, молодой человек?
Джон пожал плечами и жалобно по-детски вздохнул.
– Мне есть восемнадцать, – из-за соседнего столика встала тонкая, изящная женщина лет сорока. Джон первым делом заметил сходство этой женщины и Лолиты.
– Принесите моим детям дорогого, хорошего шампанского. Пусть они себя почувствуют взрослыми в компании этих замечательных молодых людей. Под моим присмотром, разумеется. Ступайте!
– Слушаюсь, – сказал официант и ушел.
Женщина села на свое прежнее место и продолжила беседу с сидевшим рядом мужчиной в возрасте.
– Это моя мама, – объяснила присутствующим Лолита.
– У вас прекрасная мама, – заметил Аллен.
– Благодарю! Но мы не очень похожи, – ответила девушка.
– А жаль, – вступил в беседу Джон. – Ведь наши матери закладывают в нас все самое лучшее, что есть в них. Откуда тогда в вас что-то другое? Если не возражаете, поинтересуюсь я.
– Не возражаю, – ответила девушка с дерзинкой в голосе. – А кто вам сказал, что матери закладывают в нас все самое лучшее?
Джон вошел во вкус.
– Мой отец. Он рассказал мне много интересных вещей о семье!
– Ясно, – ответила девушка. – Я смотрю на маму, как она курит. И представляю в будущем свою жизнь с сигаретой в руке! Я слушаю, сидя в своей комнате, как она ругается с отцом, и позволяю себе подобный тон по отношению к другим людям. Я смотрю, как мама говорит моей учительнице, когда я получила по литературе двойку, что та не разбирается в предмете, который преподает. А я смотрю на свою учительницу и понимаю, что она глупая женщина! – Лолита все это время смотрела Джону в глаза. – А иногда ко мне мама подходит сама, и начинает, как вы говорите, «вкладывать» в меня: что курить – это плохо, что ругаться с другими людьми не приемлемо для настоящей леди, а учителя вовсе не дураки, а высококвалифицированные специалисты, знающие свое дело. И вот она своим сладким, материнским словом старается в меня как можно больше хорошего «вложить», а вот оно не вкладывается. Как вы думаете, почему?
Мастер красивого словца на секунду задумался.
– Может быть, во всем виноват ее дурной пример? Она старается изменить вас, но не меняется сама.
– Именно! – сказала с эмоцией девушка. – Все так и есть.
– Вы сильны в теории, – обратилась к Джону Лолита. – Но на практике все иначе, – подвела итог юная леди, на мгновение почувствовавшая себя взрослой после бокала полусладкого напитка.
Аллен почувствовал, что о нем все забыли, и загрустил.
– Аллен, простите, – извиняющимся тоном начала Лолита, когда увидела, как юноша поник. – Ваш друг меня увлек своим вопросом и я о вас совсем забыла.
– Ничего, – смущенно улыбнулся Аллен.
– Позвольте у вас спросить, если мой вопрос не затронет ваши чувства. Что вы видите перед собой сейчас, Аллен? – девушка внимательно заглянула ему в глаза.
– Я вижу черную комнату, Лолита. И моему глазу не за что даже зацепиться.
– Отведите меня в свою комнату, Аллен, прошу вас. Признаюсь честно, я не считаю вас человеком ограниченным из-за того, что вы лишены зрения. И если вы не против, я не буду испытывать к вам жалости!
– Спасибо… – тихо слетело с губ Аллена.
– Напротив, я из тех людей, кто свято верит в то, что если человек лишается одного чувства, то у него сильно обостряется другое…
