А если бы на диване дремали Эндер и Бин, их коты, или Руфус нежился на ковре?
– Если вы хотите, чтобы мы составили рапорт, надо проехать с нами в участок, – произнес со скучающим видом коп в солнечных очках.
Однако он изо всех сил старался быть вежливым. Вероятно, ему сообщили, что Ивзы – важные персоны.
Кристина покачала головой.
– Я не знаю… – пробормотала она. – Если только Джеффри… – она оборвала фразу. – Мой муж сейчас на совещании, – добавила она, как будто это все объясняло.
Отец Джеммы вечно был то на совещании, то в машине, то в самолете.
– Но как они сюда пробрались? – вырвалось у Джеммы.
Входные ворота нельзя открыть, не зная кодовую комбинацию. Гостям приходилось звонить, чтобы их впустили. Замок Ивзов был и военной базой Форт-Нокс.
Кристина покраснела, но густой румянец не смог скрыть ее красоту. Джемма не первый год пыталась отыскать в себе хоть какое-то сходство с матерью – у Кристины были высокие скулы, точеные черты лица и тонкие изящные запястья…
Максимум, что Джемма сумела обнаружить – они обе одинаково хмурились.
– Сегодня к нам ходили поставщики, из-за воскресного конноспортивного праздника, – объяснила Кристина, обращаясь и к Джемме, и к полицейским. – Флористы, планировщик… Я оставила ворота открытыми, чтобы люди не звонили.
Несомненно, ее реплика подразумевала: «Я приняла клонопин, выпила полбокала вина и прилегла отдохнуть».
Поскольку родители никогда не говорили прямо то, что имели в виду, Джемма наловчилась толковать их речи.
– Гляньте-ка, Финке! – Второй коп рысцой выскочил из дома. Он был в нейлоновых перчатках и держал двумя пальцами записку, нацарапанную на клочке бумаги. – Пришло срочной доставкой.
Скучающий коп сдвинул очки на макушку и прочитал записку, не прикасаясь к ней. Послание оказалось коротким, но Джемма почувствовала, как в ней вскипел гнев, а сердце ушло в пятки.
ты дрянь ты чудовище ты заслуживаешь смерти
Кристина вскрикнула, словно от удара. Финке кивнул, и коп аккуратно спрятал записку в полиэтиленовый пакет. Джемма представила, как Хлою арестовывают: руки у нее скованы за спиной, а лицо разбито о капот полицейской машины. Она вообразила, как Хлою отправляют в тюрьму на пожизненное заключение, и та сидит в камере по соседству с какой-нибудь кровожадной бой-бабой по кличке Принцесса.
Вот ее руки смыкаются на горле Хлои, и хребет Хлои переламывается с жутким хрустом…
– Я… пожалуй, я поеду с вами, – произнесла Кристина. Теперь краска схлынула с ее лица. Кристина была бледна и растеряна. – Но кто мог такое натворить? Что за варвары?
– У вас или у вашего мужа в последнее время были проблемы? – спросил Финке. – Конфликты? Правовые споры?
Кристина покачала головой.
– Другие угрожающие послания или телефонные звонки?
Она опять покачала головой.
– Я даже представить не могу…
– Ма, погоди! – выдавила Джемма и сглотнула ком в горле.
Ее затошнило. Это из-за меня – меня ведь считают уродкой, – подумал она.
Мама была осведомлена о том, что Джемме очень непросто в школе, но от ее сочувствия Джемма чувствовала себя совсем неуютно. Быть посредственной дочерью бывшей самой популярной девушки в городе – ничего не может быть хуже этой незавидной участи!
Джемма набрала побольше воздуха в легкие и решилась.
– Я знаю, – произнесла она.
– Что?
– Я в курсе, кто это сделал.
Теперь-то копы уставились на нее – наверняка с неприкрытой жалостью. Щеки у нее пылали. Джемма была абсолютно уверена, что ее румянец, в отличие от материнского, ничуть ее не украшает. Когда Джемма краснела, казалось, что два пигмента сражаются у нее под кожей.
– Это одна дура из школы. Думала, что это безумно смешно…
Неужели на материнском лице на мгновение промелькнуло облегчение?
– Ох, солнышко… – сказала Кристина и потянулась обнять Джемму, но та отстранилась.
– Все в порядке, – тихо произнесла Джемма.
– Вы бы хотели написать заявление? – спросил Финке, но Джемма сообразила, что коп, конечно, не видел в этом смысла.
Да и атмосфера в целом изменилась. Теперь на Джемму никто не смотрел. Почти все копы забрались в машину: им не терпелось вернуться к более серьезным происшествиям, чем издевательство над богатой школьницей.
Наверное, их злило, что их сюда вызвали.
– Милая, не молчи. – Кристина все-таки дотянулась и погладила Джемму по волосам.
Джемма вздохнула. Она решила не поддаваться искушению. Правда, Хлоя, щеголяющая в оранжевой робе (ведь даже Хлоя не будет выглядеть привлекательно в тюремной одежде!), до сих пор не выходила у нее из головы, но Джемма понимала, что, если она раздует историю, ситуация только ухудшится. Она превратится в Франкенштейна-нюню. В инопланетянку-ябеду.
И вдруг Джемму охватило безумное желание закричать. Хлоя с ее стаей волков или росомах уже много лет прилагали все усилия, чтобы Джемма чувствовала себя ничтожеством. Но таких гадостей они еще не делали!
Значит, совсем недавно они шныряли возле ее дома. Они не поленились наполнить хэллоуинскую маску камнями, или обломками бетона, или металлической шрапнелью из их механических сердец.
Они частенько шипели, что Джемма заслуживает смерти. Почему?! Что она им сделала?!
Да, она точно инопланетянка, угодившая на враждебную планету.
Она позабыта сородичами и теперь может реветь от отчаяния.
– Ты уверена, что ты в порядке? – спросила Кристина, погладив Джемму по щеке кончиками пальцев. Джемма сердито покосилась на нее и отступила на шаг.
– Абсолютно.
– О’кей. – Кристина слабо улыбнулась Финке, который все еще топтался рядом с ними. – Простите за беспокойство. Девчонки-подростки – у них всегда так…
Финке лишь хмыкнул в ответ, но по тону его стало ясно, что он больше ничего и знать не желает.
Джемма намеревалась спрятаться у себя в комнате и, возможно, никогда не выходить наружу, однако Кристина умудрилась обнять ее за плечи. Для столь худой женщины она оказалась поразительно сильной и держала Джемму мертвой хваткой.
– Мне очень жаль, солнышко, – проворковала она. – Почему ты не рассказывала о своих проблемах в школе?
Джемма пожала плечами.
– Пустяки!..
От Кристины привычно пахло розовой водой и дорогими духами. По мнению Джеммы, их аромат напоминал запах свежеотпечатанных денежных купюр.
– Давай не будем волновать отца?
Кристина опять улыбнулась, но Джемма прочла беспокойство в глазах матери и расшифровала слова, которых мать никогда не произносила вслух: «Давай ты не будешь разочаровывать его еще сильнее?»
