Сейчас он знал о мире больше, чем когда был подростком. Гораздо больше. Иногда эти знания радовали. Иногда — пугали.
Он не был патриотом Гондваны. В Пространстве это понятие начисто теряло смысл. Он помнил, как был потрясен, когда впервые узнал кое–что о происходящем в Безымянной зоне. О тамошних законах — вернее, об их отсутствии. О медицинских исследованиях, проводимых на самом доступном материале — то есть на человеческом. О лагерях для юношества, где уровень запланированных потерь — как на фронте во время тяжелой наземной операции. И о том, во что превращаются выжившие… Теперь он понимал, почему «бессмертных» так боятся. В Безымянную зону регулярно, каждый год в течение по меньшей мере последнего столетия, сбрасывалась худшая часть человечества: самые агрессивные, самые бездарные, самые страшные — грязь, отходы, гной социума…
И рядом с этим — Производственная зона. Сеть удобных, выложенных желтым камнем дорог, плавающие фабрики у побережья, хутора, поля, маленькие городки… Не рай — но гармоничная жизнь. Уютная. Даже распри между феодалами там большей частью бескровны.
Это был мир, который стоило защищать. И Вин старался, упорно карабкаясь по ступенькам от мичмана до контр–адмирала, проводя одну за другой блестящие операции… Чтобы защитить.
И вот его остановили…
Вин резко оттолкнул от стола свое кресло на салазках. Тяжелый крейсер «Бинфэн», на котором он находился, был теперь самым крупным кораблем группы флотов «Б». Рабочие помещения тут были маленькие, не то что на линкорах.
Проклятый Андроник Вардан…
Удивительно, что его, Вина, после такого разгрома не сняли. Просто удивительно. Видно, Ледяному дворцу сейчас совсем не до того.
Тем не менее — делать что–то надо. Пока не поздно.
Вин нажал на клавишу контакта.
— Том? Зайди ко мне, пожалуйста. Да, сюда. В каюту.
Сразу после сражения у Порт—Стентона группа флотов «Б», сложно маневрируя, стала отходить на восток. Ее целью была Пангея, необычайно крупная — раз в десять больше Земли — планета земного типа; кроме нее, вокруг маленького желтого солнца вращалось только облако астероидов. Сейчас почти все корабли, оставшиеся от группы «Б», висели в точке Лагранжа между Пангеей и этим облаком. Радовать такая картина не могла. Все помнили, что Пангея находится в самой глубине Архипелага, на его восточном краю. И, значит, дальше — уже только Шакти…
Карта Архипелага, которую Вин и капитан первого ранга Томас Бахарат рассматривали сейчас вместе, выглядела страшно. Группа флотов «А» зацепилась за мелкие базы на севере, и часть сил из нее отозвали — видимо, где–то обстановка была еще опаснее. Группа флотов «Ц» была изолирована и рассеяна, от нее даже не приходило внятной картинки. Если оконтурить все системы, уже контролируемые византийцами, получался врезающийся в Архипелаг огромный золотой клин. И на острие этого клина…
— Это мы, — сказал Томас, констатируя очевидное.
Вин покосился на него. Томас был родом из Производственной зоны планеты Укурмия. Приземистый монголоидный богатырь. Очень сильный. Во всех смыслах. Вин не слишком верил в стратегический талант Тома Бахарата и понимал, что принимать решения ему придется самому. Зато Том — надежен. Как камень.
— Плохая ситуация, — сказал Вин больше себе, чем Тому. — У них пять линкоров, у нас — только крейсера. Если кто думает, что я опять сделаю чудо — он ошибается. Поддержки нам не обещают никакой, это ты, я надеюсь, понимаешь… Дхарван сказал мне буквально: сидите тихо. Никаких выходов на Дворец. Никаких запросов. Висеть здесь, в системе Пангеи, и ждать. Понимаешь, чем это пахнет?
Томас только хмыкнул.
— Мне другое интересно. Как с картинкой по другим направлениям? Дхарван тебе ее показал?
Вин сделал усилие, чтобы не выругаться вслух.
— Нет… Черт. Ты знаешь, я на адмиральских должностях — недавно. Но я вообще такого не помню…
Том поджал губы.
— М-да. Чтобы информацию о положении на фронте закрывали от командующего группой флотов — такого и быть–то не может, по–моему. Значит, одно из двух. Или происходит что–то просто катастрофическое — или нам не доверяют. Настолько не доверяют, что уже списали со счета…
Спасибо за это «мы», подумал Вин.
Быть полностью уверенным хотя бы в одном человеке — уже много…
Вслух он сказал:
— Давай оставим это пока. У меня другой вопрос. Посмотри на карту и скажи: что бы ты сейчас делал на месте вражеского командующего?
— Я бы закрепился в Архипелаге. Овладел бы всеми космодромами, восстановил их, где надо. Подавил бы наши части, которые с боков еще угрожают. Но это я. А ты… — Том прищурился. — Ты бы наступал на Шакти. Уже сейчас.
Вин почувствовал, как у него по щекам бегут мурашки.
— Спасибо… — Приступ слабости. Как не вовремя… — Том, ты же понимаешь, что из этого следует?
Том вздохнул.
— Понимаю. Для броска на Шакти им нужен космодром подскока. И это будет Пангея. Без вариантов. Ничего более подходящего тут нет. И… — он запнулся.
— И ждать этого надо в ближайшие несколько часов, — закончил Вин.
Они помолчали. Договаривать не стоило, они оба прекрасно представляли себе эту картину: вот проходит часа четыре, внезапно звенит раннее обнаружение, после неизбежной суеты поднимают флаг–капитанов… а через несколько минут, когда ключевые люди прибежали на посты, на всех тактических экранах уже горят полноценные сигнатуры главных сил группы флотов «Юг», входящих в систему Пангеи… И что тогда?
Ответ был настолько очевиден, что хотелось сразу застрелиться.
И ведь вполне вероятно, что они уже идут…
Будь это старинная морская война, Вин бы сейчас — немедленно! — выслал на запад самолеты–разведчики. Милая архаика. Увы, Пространство неизмеримо огромнее, чем любое море. Путей здесь миллионы. Так что обнаружить наступающий флот можно только у самой цели.
Но уж мимо цели — то есть, получается, мимо нас — они не пройдут.
Вин закрыл глаза, откинулся на спинку кресла, задумался. Том не мешал.
…Защитить Шакти надо любой ценой. Иначе вообще — бессмысленно все.
Значит, надо использовать все ресурсы, какие только есть.
А что у нас есть?
Два тяжелых крейсера и шесть легких. Тяжелые — это «Бинфэн» и «Цилинь», легкие — «Тилоттама», «Акико», «Гуаньинь», «Идзуми», «Ехидна» и «Сита».
Против пяти линкоров и авианосца. Да.
Можно, конечно, вспомнить отважного идиота Спангенберга и использовать все легкие крейсера так, как он использовал «Шакунталу». Шансов выжить у команд будет… можно посчитать, сколько. М-да… Использовать крейсера в роли истребителей… это даже не гвозди микроскопом забивать, это куда круче. Я войду в историю как самый большой кретин среди всех адмиралов этой войны. Причем посмертно… хотя это уж точно сейчас не самое главное…
