– Никак не влияет. Никто даже и не замечает, что у меня хандра. Вообще, у меня склад характера такой – я человек нетемпераментный, ровный. Флегматик, одним словом. На таком фоне перепады настроения не особенно заметны. Но я хочу избавиться от этого! Помогите мне.
– А может, и нет у вас ничего? – светло улыбнулся Лева. – Так, реагируете на смену сезонов…
– Не исключено, – согласился Терещенко, делая в воздухе запятую из сигаретного дыма. – Вот я и хочу разобраться, стоит мне ломать над этим голову или плюнуть на все, не обращать внимания… Лекарства вдруг какие посоветуете. На обычный возрастной невроз похоже?
– Похоже, – успокоительно кивнул головой Лева. – Хотя лекарства – это же химия, для организма совсем не полезная, уж лучше что-нибудь другое придумать. Могу прописать вам длительное путешествие по экзотическим странам, занятия спортом, хобби… У вас есть хобби? – он говорил весело, полушутя, словно напоминая Терещенко о том, что тот и так прекрасно знал.
– Я выращиваю бонсай, удивительно интересно… – в тон ему ответил Терещенко – так же весело и спокойно. – Три раза в неделю посещаю спортивный клуб, занимаюсь на тренажерах, плаваю. В выходные – театр или клуб развлекательный, сауна, иногда охота… Но, если честно, охоту я не очень люблю, это узаконенное убийство. Я гуманист. Хотя смерть живого существа нервишки щекочет, кровь разгоняет… Два-три раза в год – те самые экзотические страны. Лева… Вы сказали, что вас можно просто Левой называть? Так вот, Лева, мне это уже не помогает.
– «Проблема в том, что нет проблем»?
– Именно. У меня есть все. Или почти все, что должно быть у нормального, здорового человека – я даже не затрагиваю финансовую сторону вопроса, но… Чего-то у меня все-таки нет! Типичная проблема «новых русских», скажете?
Лева, сидящий в обычном кресле за обычным столом, сделал у себя в блокноте какую-то пометочку.
– Да, – со вздохом согласился он. – Хотя насчет «новых русских» я не согласен. И вообще, само понятие «новые русские» спорное… Это проблема всех людей с устоявшейся жизнью. Некоторые даже просят, чтобы я придумал им какую-нибудь проблему, творческое задание, так сказать.
– Понимаю, – согласился Терещенко. – Когда-то один специалист вашего профиля уже посоветовал мне бродяжничать по Руси, прося милостыню Христа ради, предварительно раздав все… Тогда я отнесся к его словам несерьезно, а теперь вот его совет кажется мне профессиональным.
– Неужели? – Бармин рассмеялся удивленно. – Оригинальный совет дал мой коллега… Только, если честно, я думаю, что вам бы это не помогло.
– Я тоже так думаю…
– Кстати, о творчестве… Не попробовать ли вам им заняться?
– Мое творчество – моя работа. Действительно помогает, но только до определенного момента.
– Что ж, Федор Максимович, – вздохнул Лева Бармин, снова чирикая что-то в своем блокноте, – будем исследовать вас дальше. Вы не против того, чтобы я покопался в вашей личной жизни?
– Бога ради, от доктора у меня секретов нет! – замахал руками его посетитель. – Делайте что угодно. Вернее – что считаете нужным.
– Вы женаты?
– Да, уже много, много лет. За плечами – серебряная свадьба. Три дочери, красавицы и умницы… У старшей, Ани, – сын, так что я уже дедушка… – Меньше всего Федор Максимович напоминал дедушку, и не только своей подтянутостью и моложавостью, но печальным, мечтательным взглядом светло-карих глаз. – Любовниц у меня нет. Я, конечно, не без греха, но… Моя жена – абсолютно счастливая женщина, которая видит меня с самой лучшей стороны. Эк я завернул…
– А вы?
– Что я?
– Вы счастливы со своей женой?
– Да! – с глубоким убеждением подтвердил Терещенко.
– Понятно… Вы здоровы? Физически – вы здоровы?
Федор Максимович подходил ко всему ответственно – он задумался, а потом произнес решительно:
– Да.
– Дорогой Федор Максимович, абсолютно здоровых людей нет!
– И все-же – я практически здоров. Более подробно – небольшая дальнозоркость, вполне свойственная моему возрасту, гастрит, о котором я почти не вспоминаю, будучи приверженцем диетического питания, плоскостопие, которое тоже мне совершенно не мешает… Что еще? Ах да – тахикардия. Но я регулярно прохожу серьезное медицинское обследование, так что ни одна болячка не может застать меня врасплох, – нетерпеливо, чтобы отвязаться поскорее от неприятной ему темы, заявил он.
На самом деле Федор Максимович немного покривил душой – докторов он посещал не так уж часто, потому что был уверен в своем здоровье.
– Очень хорошо! – Лева искренне порадовался за своего собеседника. – Подвожу итог первой части нашей беседы – вы здоровы, богаты, довольны семейной жизнью, любите свою работу, имеете время на отдых и развлечения… Словом, все у вас в порядке, но тем не менее какой-то червячок сидит в вашем мозгу, потихоньку отравляя существование…
Лева исподволь подводил Терещенко к мысли, что ничего серьезного с ним нет. Возможно, он сам сумеет справиться, без всяких лекарств и глупых советов о пользе экстремальных развлечений.
– Да, это так.
– Так, да не так, Федор Максимович, – Бармин мечтательно пожевал кончик карандаша, уже всерьез собираясь рассказать Терещенко о Великом всемирном равновесии, которое каждому человеку до?лжно соблюдать, и что тоска милейшего бизнесмена – побочный эффект его благополучия, и ничего с ней не поделаешь, остается только смириться. Но в последний момент решил воздержаться от скороспелых выводов. – А что вы о детстве своем можете поведать?
– Обычное детство, обычная честная бедность, в какой жила в то время большая часть страны… – пожал плечами Терещенко. – У меня было не самое лучшее детство, Лева, но ничего такого ужасного, что бы оставило на моей психике вечное клеймо, нет. Я сам об этом много раз думал, оценивал каждый эпизод моего прошлого. Ну нет ничего, хоть ты тресни, – ни детских обид, ни особенных каких-то тягот пубертата… И в юности, и в зрелые годы – тоже! Вы, Лева, можете мою душу на составляющие разложить, можете заставить меня на тысячу тестов ответить, приборчики к голове подключить – все равно ничего не обнаружите, потому что я сам столько раз до мельчайших подробностей исследовал свою душу, но так и не смог понять, в чем причина моих теперешних депрессий. Кстати, может, мне не к психоаналитику надо, а к психиатру?
– Может, – легко согласился Бармин. – Нелегкую задачку вы мне задали – пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю что…
– Вы в затруднении?
– Нет, мы пока только в самом начале пути. Что ж, будем работать. Да, будем работать, Федор Максимович. Тем более что я вижу, вы не от скуки маетесь – что-то действительно серьезное вас мучает.
– Спасибо на добром слове.
– Нет, это я так… Впрочем, не будем отвлекаться. Расскажите, хотя бы в общих чертах, отчего начинаются ваши депрессии, как долго продолжаются, в чем проявляются, по какой причине прекращаются. Словом, все то, что вы могли заметить, наблюдая за собой.
