– Хвала Аллаху, ты жив, брат. Где ты?
В телефоне слышалась стрельба.
– В эль-Мукалле, брат…
– Что происходит?
– Хвала Аллаху, все нормально, брат. Скоро порт будет наш.
– Брат, у меня проблема.
– Печально слышать это, что у тебя случилось?
– Дело в селении аль-Хаба, брат. Сначала все шло хорошо, слава Аллаху. Но вчера три джамаата, семь десятков моих людей с опытными амирами, в том числе и моим названым братом Рауфом, пошли на штурм селения, и ни один из них не вернулся, никто не вышел на связь. А сегодня я послал людей, чтобы проверить, что произошло, и они нашли, что все мои люди теперь шахиды Инша’Аллагъ, а все, что у них было, все имущество – украдено. И там же были надписи, богохульные надписи на скалах на языке местных.
– Аллах да примет твоих шахидов в высшем обществе, да введет их в рай и да простит все прегрешения…
– И это все, что ты можешь мне сказать, брат?! – раздраженно спросил амир Али аль-Дагестани.
– Я ничего не могу сказать тебе, кроме совета уповать на Аллаха и на помощь его, потому что сам я далеко и, как ты слышишь, занят. Скоро по дороге должны подойти еще братья, объединись с ними и атакуй селение, принеси Аллаху всех, кого ты там найдешь, потому что они посмели пойти против воли Аллаха и против несущих ее…
Амир аль-Дагестани ничего не ответил на это, чтобы не сказать грубость.
– Ты должен также знать, что я проезжал через это селение два дня назад, и там произошло то, что мне не понравилось. В том селении был какой-то человек, он был кяфир, и у него была машина и пулемет. Я хотел взять его с собой, потому что он был похож на шпиона и был кяфиром, и расспросить его о том, что он тут делает. Но один из местных старейшин заставил его сказать шахаду. И мне не удалось сделать то, что я задумал, я был вынужден уехать. Ты должен знать, брат, что это был русист, он говорил на языке руси. Я думал, что это просто шпион, но теперь я вижу, что это может быть гораздо серьезнее.
– Я понял тебя, брат. Ты думаешь, он харбий из спецназа русистов?
– Об этом знает только Аллах. На твоем месте я бы не думал о том, чтобы атаковать прямо сейчас, а дождался подхода других братьев и был крайне осторожен. Это селение стоит прямо на дороге, не хватало того, чтобы его жители перекрыли нам дорогу. Пусть Аллах убережет нас от этого. Дождись других братьев и атакуй.
– Я понял, брат. Что делать с русистом?
– На твое усмотрение, брат, мне он не нужен. Но на твоем месте, перед тем как принести его Аллаху, я бы расспросил его как следует, кто он такой и что тут делает, какой шайтан послал его на нашем пути. И нет ли рядом других таких же харбиев.
– Я понял, брат. Аллаху акбар.
– Аллаху акбар. Пусть пребудет с тобой милость и благословение Аллаха…
Амир аль-Дагестани отключил телефон. Злобно посмотрел на север… чернота горами громоздилась на горизонте, и солнечный свет был какой-то плохой, тусклый. Ему показалось, что сам шайтан смотрит на него из этой черноты.
Он обернулся. Люди из его личного джамаата стояли в нескольких метрах от него и ждали приказов.
– Что встали! – заорал он на них, срывая свою злость. – Бараны тупые! Аллах был в гневе в тот день, когда вы родились! Идем обратно!
Бывший Йемен
Неконтролируемая территория
Ночь на 23 июня 2031 года
Ждать, пока боевики нападут на нас в селении, я не собирался. Потому что лучшая оборона – это нападение. Потому я решил, что надо напасть на них нам самим и как можно быстрее. Пока они не оправились от поражения и к ним не подошла помощь…
Вот так.
И боевики племенного ополчения без колебаний согласились со мной. Все правильно, кстати. Успех, удача вызывают желание повторить. И по рынку знаю – если человек поймал настрой, вписался, скорее всего, у него и дальше все хорошо будет.
Ночью мы преодолели половину пути от кишлака и до того места, где, по словам Али, должны были быть боевики. По словам Али, который ездил туда с отцом, это было небольшое, давно заброшенное селение и пещеры рядом с ним. По его прикидкам, там было до сотни боевиков-салафитов.
Мы разделились на две группы, и Али возглавил вторую, а я – первую. В первой было пять человек, не считая меня. Ее мы подбирали исходя из двух критериев. Первый – туда шли только те, кто хорошо знал английский и мог понимать мои команды. Второй – туда шли те, кто был опытным охотником-лазутчиком и знал, как ходить в горах ночью. Да, есть еще третий критерий. Мы могли набрать разведывательную группу в составе не большем, чем у нас было бесшумного оружия. Оно должно было быть на каждого.
Четверо было из людей Али. Пятый был сын Али, Абдалла. Как я узнал, Абдалла был сыном Али, а Салем младшим сыном погибшего Искандера, старший был в числе тех, кто погиб при второй засаде.
Я был против этого. Мне не нужен был пацан, хотя я понимал, почему Али настаивал, чтобы я включил в группу его сына. Это было знаком доверия ко мне и подтверждением того, что он не сможет кинуть меня на произвол судьбы в этих горах. Абдалла узнал о том, что я был против, и обиделся. Ему показалось, что я не считаю его мужчиной.
Если бы все было так просто…
Зная, на что я иду, я полностью перевооружился. Патронов калибра пять и пятьдесят шесть у меня оставалось совсем мало, поэтому я взял основной винтовку «Colt 7,62» с восемнадцатидюймовым стволом и глушителем. Она питалась от магазинов «АК», я ее вычистил, пристрелял и поставил термооптический прицел, сняв его с переходника. На переходник взамен поставил «Elcan» и отдал винтовку Абдалле. Потому что хоть патронов и мало, но был глушитель. Хоть какой. И отдачи от нее почти никакой, для пацана в самый раз. Абдалла несколькими выстрелами продемонстрировал, что может попадать в цель, и я отдал винтовку ему. Пусть будет пока у него.
Знаю, знаю. Мне самому не по себе. «Colt» даже с патроном пять и пятьдесят шесть дает осечки, задержки и вообще мало пригодна для реальных боевых действий. А тут речь идет о семь и шестьдесят два, валового производителя. Открою небольшой секрет – винтовка «Colt» с ее специфическим отводом газов прямо в механизм, а не на поршень, нормально работает только на патронах со специальным порохом, почти не дающим осадка. Его производят для армии США на патронных заводах, и боеприпасы с этим порохом стоят очень дорого. Если брать патроны 5,56 российского производства, они намного (раза в два, а то и больше) дешевле, отлично работают в «АК» и его производных, но если стрелять ими из «М4», будет задержка за задержкой, потому что в российских патронах используется самой дешевый порох, мало изменившийся с тех пор, как приняли на вооружение винтовку Мосина. Я тут хоть и набрал новосибирских патронов, но от этого не легче. И у меня нет наработанного навыка устранения задержек на «М4», которым должен обладать каждый стрелок из этого оружия. Это из «АК» можно просто стрелять и стрелять.
