В торце коридора проявилась еще одна дверь, открывая вход в палаты невиданной красоты.
Хоромы!
Именно этим словом можно было назвать то, что увидели гости, шагнув за порог светлицы Гостомысла.
Внутреннее убранство терема, в общем-то, не отличалось от уже известных Андрею, виденных в деревне деда и на родине мамы. Но здесь все предметы интерьера казались произведениями искусства, удивительным образом сочетались друг с другом, укладываясь в понятие хоромы. Здесь хотелось жить, долго рассматривать детали обстановки, все эти скамьи, лавки, голбцы, ставни, оконца, печь, изваяния русских богов, резные балясины, коники, столы, утварь по стенам, рушники, красный угол с неугасимой лампадой, но без икон и крестов.
– Как красиво! – прошептали в один голос завороженные женщины.
Данилин с любопытством огляделся, потом почувствовал легкое головокружение и присел на лавку. Силы кончались, организм требовал отдыха и энергетической подпитки.
– Что с тобой?! – заметила его состояние испуганная Млада.
– Устал… – виновато улыбнулся Андрей и потерял сознание.
Он уже не видел, как над ним захлопотали встревоженные женщины, пытаясь привести в чувство, затем появился седовласый хозяин и унес его в спальню, чтобы совершить обряд лажения.
Проснулся Андрей спустя три часа после своего обморока, свежий и бодрый.
Он лежал в длинной белой полотняной рубашке на широкой деревянной кровати с высокими подушками. Помещение, в котором он находился, было заполнено полумраком, лишь в толще потолка светился узор сучков на доске.
Но стоило ему открыть глаза, прислушаться к тишине и пошевелиться, как потолок засветился весь, и в спальне стало светло.
Открылась дверь, вбежала Млада, одетая в красивое цветастое платье до колен, с оборками и рюшами, бросилась к нему на грудь. – Проснулся?! Ничего не болит?
Он прислушался к своим ощущениям, пробормотал:
– Ничего… здоров как бык… есть хочу.
– Пойдем, там уже все готово, стол накрыт.
– Где остальные?
– Владислав с Яной переодеваются, сейчас придут, а Гордей Миронович еще спит. Но врач сказал, что все будет хорошо, он поправится.
– Врач… – усмехнулся Андрей.
– Ну, целитель, – смутилась женщина.
– Он волхв, целительство – не главная его забота.
– Все равно он врач, раз вылечил всех.
– Это ты меня раздела?
– Нет, я не знаю, я только смотрела… пока меня не попросили выйти, а потом оказалось, что ты раздет.
– Помоги найти одежду.
Млада оглядела спальню, нашла ряд выпуклостей на одной из стен, подошла ближе.
– Какой интересный комод…
– Не трогай ничего, мы не дома.
– Сам же сказал – помоги найти одежду.
Верхняя выпуклость вдруг вылезла из стены, будто живая.
– Ай! – отскочила Млада.
Андрей засмеялся.
– Здесь все подчиняется своим магическим законам. Это действительно комод.
Млада с опаской, вытянув шею, оглядела высунувшийся ящик, покачала головой.
– Там белье, но твоей одежды нет.
– Поищи в других ящиках.
– Здесь нет ручек… ой!
Верхний ящик сам собой втянулся в стену, зато открылся ящик пониже.
– Я боюсь! – оглянулась Млада.
– Не надо бояться, милая, – вошла в комнату улыбчивая пожилая женщина в красивом платье с лентами и кружевами, с платком на седой голове. – Никто вас здесь не обидит. А одежа его сохнет. Пусть пока майстру накинет.
Женщина вытащила из нижнего ящика комода, встроенного в стену, длинный пушистый халат зеленоватого цвета, с переливами, протянула Младе.
– Идемте в трапезную.
Она вышла.
Млада протянула халат Андрею.
– Иногда мне кажется, что я сплю.
– Мне тоже, – задумчиво ответил он, накидывая легкий и теплый халат, сшитый из какой-то толстой ворсистой ткани. – Хотя я теперь понимаю…
– Что?
– За нами все время наблюдали люди волхва. Я чувствовал, но не мог определить, кто. Думал – наши враги.
– Почему ты решил, что за нами наблюдали волхвы?
– Иначе трудно объяснить появление нашего спасителя в здании велотрека. Пока мы сражались с магистром, он уничтожил всю его команду.
Млада зябко вздрогнула.
– Отвечать тем же – быть таким же, как магистр.
– У него не было выбора. Он спасал нас. Хотел бы я еще раз встретиться с ним – это великий мастер… Но не будем о грустном, идем обедать.
– Завтракать, еще утро.
– А впечатление такое, будто я сутки спал.
Они выбрались из спальни, располагавшейся на втором этаже терема, в короткий коридорчик с еще одной дверью.
– Что там?
– Такая же спальня, там лежит Гордей Миронович.
Андрей приоткрыл дверь в комнату, разглядел в полутьме лежащее на кровати под белой простыней тело, но входить не стал. В комнате светился лишь сучок над изголовьем кровати, освещая бледное лицо полковника, но психоэнергетический фон в спальне был спокойный, умиротворенный, и запахи по ней бродили живые, запахи сосновой смолы и трав.
– Живой, полковник, – прошептал Андрей, закрывая дверь. – Я уж думал – кранты ему, убил магистр, височную кость проломил, как-никак. А где другой наш полковник?
– Уже со своей девушкой обнимается, – улыбнулась Млада. – Из него лекарь три пули вытащил, и раны сразу заросли! Даже не верится, что такое возможно.
– Мы еще многому здесь будем удивляться. Хотя главное не в этом.
– А в чем?
– Существование Ладомирья и других волхвовских центров дает надежду… надежду на возрождение. Сейчас наступила эпоха катарсиса, эпоха очищения России от зла, и я думаю, что волхвы все-таки принимают в этом участие, хотя и скрытно.
– Почему – все-таки?
– До сих пор я думал иначе, что Россия завоевана – в информационном и финансовом планах – и уже никогда не поднимется с колен. Буду очень рад, если ошибался.
Они спустились по винтовой деревянной лестнице на первый этаж терема, услышали смех и вошли в открытую дверь, ведущую в трапезную хозяина.
Тарасов, в таком же халате, что и Андрей, держал в объятиях Яну, пытавшуюся вырваться, увидел входящую пару и, ничуть не смутившись, вскинул руку над головой.
– Привет, мастер. Как самочувствие?
– Нормально, – сдержанно ответил Андрей.
