– Удар в грудь. Очень мощный удар. Сломаны ребра, грудная клетка вдавлена, сердце буквально сплющено.
– Черт!
– Именно, полковник, словно черт копытом ударил, – невесело пошутил воевода. – На базе вам лучше не появляться, езжайте сразу ко мне, там обсудим положение.
– Инженера надо в больницу…
– Я привезу хирурга. До связи.
Рация замолчала.
– Что там, командир? – осведомился Гроза.
– Убит воевода Спирин, – глухо ответил Тарасов, направляясь к джипу. – Поехали.
За Кольцевой автодорогой разделились.
Хохол, Нос и Батон пересели в минивэн к Инженеру и бывшим пленникам и поехали к воеводе.
Тарасов, Хан и Гроза на джипе воеводы отправились к дому Яны. Недоброе предчувствие, терзавшее душу Владислава на протяжении всего пути, выросло в тревогу. Яна не отвечала на звонки, а ее мобильный был заблокирован. Оставалась маленькая надежда, что она все-таки решила не оставаться дома одна и поехала к родителям.
Однако надежда не оправдалась.
Дома девушки не было. Никто на длинное пение дверного звонка не отреагировал и к двери не подошел.
– Ключа нет? – поинтересовался Гроза.
Владислав отрицательно качнул головой.
– Не помнишь, какой здесь замок?
– По-моему, один с защелкой, наподобие английского, второй фигурный, и засов.
– Если дверь закрыта на засов, придется ломать.
– Если бы Яна была дома, она бы уже подошла.
Гроза достал небольшой пенальчик, в котором лежал необычной формы инструмент, похожий на вилку, нож и шило одновременно.
– Хорошо, что я всегда ношу с собой зубочистку.
Тарасов усмехнулся. «Зубочисткой» лейтенант называл отмычку.
Замок щелкнул.
– Все правильно, это однозубый «англичанин», его расческой открыть можно. А второй не заперт.
Гроза потянул за ручку, дверь открылась.
Тарасов бесшумно шагнул в прихожую, принюхиваясь к запахам квартиры и прислушиваясь к ее тишине. Ноздрей коснулся чужой недобрый запах, запах страха и опасности.
В гостиной все выглядело, как и до ухода Владислава, лишь на ковре валялся разбитый бокал и темнело пятно впитавшегося в ворс вина. Тарасов заглянул в спальню Яны, потом в спальню родителей, в туалетную комнату, никого не обнаружил и вернулся в гостиную. Глаз зацепился за клочок бумаги, выглядывающий из-под вазы с цветами. Владислав вытащил свернутый листок с надписью: «Позвони». Чуть ниже был нацарапан номер мобильного телефона.
Он вздохнул с облегчением и тут же сглотнул ком в горле. Почерк не принадлежал Яне.
– Записка? – полюбопытствовал Гроза, вернувшийся из кухни.
Вместо ответа Владислав набрал указанный номер. После долгой паузы в трубке заговорил сухой мужской голос:
– Полковник Макаров?
– Да, – мрачно ответил Тарасов, не сразу вспомнив свое нынешнее «псевдо». – Кто говорит?
– Вы нас очень разочаровали, полковник, – продолжал голос, игнорируя вопрос. – Ваша самодеятельность будет вам дорого стоить. Ваша дама у нас. Если до семи часов вечера первого января вы не приедете туда, куда мы укажем, она умрет.
– С кем я говорю, черт побери?!
– Не перебивайте! Вы прикажете своим солдатикам отправиться на базу в Бескудниково – мы проследим за ними, а сами – без оружия – явитесь ко мне для переговоров. Запоминайте адрес: Серебряный Бор, улица Березовая – бывшая Первая линия, дом девять. Запомнили?
– Идите к дьяволу!
– У вас четырнадцать часов, полковник. Решайте, жить вашей подруге или нет.
– Это решает Господь…
– На все моя воля, полковник! Я вас жду.
В трубке загудело.
Тарасов некоторое время смотрел перед собой ничего не видящими глазами, очнулся от прикосновения.
– Они взяли ее? – с утверждающей интонацией спросил Гроза.
Тарасов кивнул.
– Кто?
– Не знаю. Велено приехать по указанному адресу… для переговоров.
Гроза хмыкнул, переглядываясь с Батоном.
– Может быть, это князь?
– Нет смысла гадать.
– Так давай съездим. Ребят вызывать?
– Я должен быть один.
– Хорошо, ты будешь один, а мы – где-нибудь поблизости. Куда ехать?
– В Серебряный Бор.
– Там моя девушка живет, – оживился Хан. – Я неплохо знаю те места.
– Отставить, – поморщился Тарасов. – Я пойду один. Выходите.
– Ты прямо сейчас поедешь?
– Мне дали время до семи часов вечера. Едем к воеводе, посоветуемся.
– Вот это правильно, нечего пороть горячку.
Хан и Гроза вышли.
Тарасов окинул взглядом гостиную Яны, представляя, как девушку хватали грубые руки, затыкали рот, связывали, выносили из квартиры, и дал в душе клятву убить всех, кто похитил его любимую ради своих гнусных целей.
Деревня Суконниково
Новогодняя ночь
Глубокой ночью в спящую деревню тихо въехала машина иностранного производства, но с костромскими номерами – «Опель»-фургон. Она остановилась у первого жилого дома, к крыльцу которого была протоптана в снегу узкая дорожка. Фары погасли. Хлопнула дверца. Из кабины выбралась на дорогу, укрытую недавно прошедшим снежком, темная фигура, сверкнул фонарь.
Скрипя снегом, фигура двинулась к дому, подсвечивая под ноги, постучала в дверь. Долгое время никто не открывал. Потом за дверью послышался старческий голос:
– Кого нелегкая несет в такую познь?
– «Скорая помощь», – буркнула фигура. – Нам нужна дача профессора Федорова.
– Не знаю никаких прохвессоров.
– Открой, дедушка, людям помочь надо.
Загремела щеколда, дверь приоткрылась. На пороге появился старик в наброшенном на исподнее тулупе, со свечой в руке. Свет свечи упал на фигуру, и стало видно, что это рыжебородый монах в черной рясе, отороченной мехом. На груди у него висел странный крест в виде человеческой фигуры с выпученными глазами на прямоугольной голове.
– У вас здесь живет ученый Федоров, – продолжал монах сиплым голосом. – Его жена заболела.
– Кажись, есть один вченый, – согласился старик, почесываясь. – Вторая изба с краю. Токмо он под Новый год уехал, кажись. Хоча, могеть быть, и приехал обрат.
– Приехал, приехал. Проспал ты, дед. А ты один живешь или с семьей?
– Дети в городе, старуха уехала к родственникам, один я нонича.
