Евгений Константинович Смысловский был уволен с военной службы летом 1917 г. Но уже в начале 1918 г., по рекомендации наркома военных дел М. И. Подвойского, он вступил в РККА — конечно же, далеко не от хорошей жизни. Декрет Совнаркома от 16 (29) декабря 1917 г. приравнял бывших офицеров и генералов по материальному положению к солдатам, упразднил знаки различия, лишил пенсий и сделал нищими многих военных специалистов Русской императорской армии. Чтобы хоть как-то выжить, Евгений Константинович, ратовавший за конституционную монархию, принял тяжелое решение — пойти на службу к советской власти. В конце 1918 г. он стал инспектором артиллерии Высшей военной инспекции, начальником 2-го отделения артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления (ГАУ). С 1920 г. дядя Смысловского был назначен преподавателем Военной академии РККА (позднее — старшим преподавателем общей тактики). С 1922 г. он исполнял должность главного руководителя всех военных академий по артиллерии, а с 1927 г. — продолжил преподавательскую деятельность в высших военно-учебных заведениях РККА
[35]. Евгений Константинович активно занимался научной работой, подготовил к печати ряд учебных изданий, которые немало помогли будущим красным командирам
[36].
Однако какой бы удачной ни была карьера Е. К. Смысловского в РККА, он был для большевиков представителем русского офицерства, «бывшим человеком», аристократом с чуждой ментальностью. Всерьез Евгению Константиновичу не доверяли никогда, и его дважды арестовывали чекисты. Первый раз это произошло в августе 1920 г. Как отмечает украинский историк Ярослав Тинченко, «несмотря на значительное усиление хорошо подготовленным кадровым составом, в августе 1920 г. РККА потерпела тяжелое поражение под Варшавой. Вновь, как и год назад, начались массовые аресты военспецов, на сей раз — с польскими фамилиями. Самое интересное, что хватали всех без разбора, не особо считаясь с тем, поляк ли данный задержанный по происхождению, или нет. Еще более странно это выглядело, если учесть, что в русской армии поляки-католики не принимались в Академию Генерального штаба. Те же поляки, которые окончили академию, были либо православными, либо лютеранами, и уже поляками не считались… Но для большевиков такое понятие, как вероисповедание, не существовало.
В результате в течение августа 1920 г. были схвачены бывший генерал от инфантерии В. Н. Клембовский, помощники начальника Всероглавштаба бывшие генералы К. И. Рыльский и А. И. Мочульский, начальник оперативного управления генерал В. И. Левитский, сотрудник Артиллерийского управления генерал Е. К. Смысловский. Дошло до абсурда: был схвачен инспектор инженеров РККА, прославленный генерал К. И. Величко, происходивший из старинного украинского рода. Всем им предъявили традиционные обвинения: вредительство, предательство и шпионаж в пользу противника. Причем на плечи перечисленных генералов была переложена еще и неудача похода войск Тухачевского в Польшу»
[37].
Для Евгения Константиновича (как и для К. И. Величко) все завершилось благополучно. Но остальные фигуранты «липового» дела были расстреляны.
26 ноября 1930 г. Е. К. Смысловского арестовали второй раз — по делу контрреволюционной офицерской организации «Весна», а 18 июля 1931 г. — приговорили к высшей мере наказания с заменой на 10 лет исправительно-трудовых лагерей. 14 февраля 1932 г. его досрочно освободили по состоянию здоровья. Чекисты жестоко избивали прославленного военного ученого, в результате у него наступил паралич правой половины тела и расстройство речи на почве артериосклероза головного мозга. После освобождения генерал прожил недолго (умер 4 ноября 1933 г.), и до сих пор неизвестно, где он похоронен. Таким образом, И. Л. Солоневич несколько приукрасил действительность: никто Евгения Константиновича в последний путь с почестями не провожал
[38].
В РККА также оказались Михаил и Всеволод Смысловские. Михаил Константинович в марте 1920 г. стал первым руководителем Высшей химической школы РККА. От репрессий его спасло только то, что 2 мая 1922 г. он скончался
[39]. Всеволод Константинович после уговоров своего брата Михаила поступил в июне 1918 г. на службу в Главное управление высших учебных заведений Красной армии (ГУВУЗ РККА) на должность начальника отделения артиллерийских курсов. В сентябре 1918 г. он был назначен редактором артиллерийских изданий артиллерийского комитета ГАУ, преподавал тактику в Высшей артиллерийской школе и в Военно-артиллерийской академии, являлся до середины 1922 г. постоянным членом технической комиссии Управления снабжения РККА. С июля 1922 до декабря 1923 г. В. К. Смысловский был постоянным членом артиллерийского комитета ГАУ Уволившись из армии, Всеволод Константинович работал старшим инженером отдела промышленности Мобилизационно-планового управления ВСНХ СССР. 26 января 1930 г. его арестовали. Коллегией ОГПУ от 20 мая 1931 г. он был приговорен к высшей мере наказания за контрреволюционную деятельность. На основании Указа президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. В. К. Смысловский был посмертно реабилитирован
[40].
Отец Бориса Алексеевича тоже работал в системе, осуществлявшей подготовку кадров для Красной армии. Вернувшись из плена, Алексей Константинович работал делопроизводителем и начальником автоотдела Управления Тоцкого артиллерийского полигона, делопроизводителем учебного отдела, а затем — делопроизводителем Высшей военно-химической школы. 5 июля 1921 г. он стал штатным преподавателем и главным руководителем артиллерии 1-й советской объединенной военной школы (Кремлевской) РККА им. ВЦИК. После этого Алексей Константинович работал инженером-электриком на «Каширстрое». В мае 1925 г. его назначили на должность заведующего техническим делопроизводством строительного отдела Мосздравотдела.
Разумеется, советские карательные органы внимательно наблюдали за Алексеем Смысловским и дважды его арестовывали. 1 июля 1927 г. Особым совещанием при коллегии ОГПУ он был осужден на три года исправительно-трудовых лагерей (срок отбывал в Кеми). Смысловский вышел на свободу в мае 1930 г. и, согласно предписанию, убыл в город Сормово Нижегородской области. Около двух лет он преподавал в Сормовском машиностроительном техникуме. Решением коллегии ОГПУ от 2 сентября 1932 г. Алексей Константинович получил право проживать по всей территории СССР. Но Нижегородскую область он не покинул, преподавал в металлургическом техникуме города Выска, и там же, в Выске, по всей видимости, умер после 1934 г.
[41]
