Необоримое.
Лишенное сочувствия и страха.
Слепое, глухое, бездумное.
Только пасть, которая выворачивается, выворачивается, выворачивается…
Тьма и свет Вселенной перемешаны в бездонном мешке желудка.
Лети вверх. Лети вниз. Лети вбок.
Ты мертв. Ты жив.
Твое путешествие начинается.
Натали смотрела на внезапно обезумевшего Фреда с ужасом и недоумением. Ей хотелось подойти к нему, взять за руку, остановить это бредовое кружение, увести в грот, привести в чувство, но она не успела. Индейцы оттеснили ее, окружили пляшущего безумца и тоже принялись в такт ему приплясывать, отрывисто выкрикивая: «Хап, хап, хап…» В хоровод вовлеклись даже индейцы-шатуны. Даже суровый воин Джек Слепой Бизон не удержался. Он вошел в общий круг, приплясывая и выкрикивая безумное, нечеловеческое заклинание, вынырнувшее из неведомых глубин наследственной памяти.
Натали не понимала сути происходящего, но она чувствовала, что это еще один шаг к уничтожению всего того, во что она верила с первых дней появления людей в этом мире. Ей казалось, что индейцы, выйдя из тени цивилизации белых, получили шанс создать свою цивилизацию. Старый Том Два Ворона разделял ее веру и делал все, чтобы осуществить их общую мечту. Его смерть, сопровождавшаяся варварским темным ритуалом, сокрушила ее, но не до конца.
Оставались шатуны, которые уважали почившего вождя и охотно шли за учительницей, оставался Храм, фрески которого хранили знание о древней цивилизации зубоклювых, и, наконец, – Фред, образованный белый человек, хранящий память о достижениях американской культуры будущего. Смутная надежда слепить из этих трех составляющих нечто стоящее рассеялась, когда и шатуны и Фред вовлеклись в эту дикую пляску, за которой должна последовать – Натали это знала – людоедская оргия.
Чувство страшного одиночества охватило Натали. Ей захотелось немедленно уйти из становища шатунов, через жесткую траву Железных прерий вернуться к Храму, исследовать его, внимательно рассмотреть фрески, попытаться понять смысл заключенного в них послания. Натали бесшумно прокралась к гроту и начала собираться, стараясь не прислушиваться к нарастающему: «Хап, хап, хап…» Она положила в рюкзак две полные фляги кислицы, сверток с вяленым мясом и черствыми лепешками, набила патронташ патронами, пристегнула к поясу кобуру с револьвером, взяла нож из рабочего когтя бродячего муравьеда. Все это Натали проделывала по инерции, не думая о том, что уходит навсегда. Из становища, из племени, из прошлой жизни.
Натали выглянула из-за полога – не хотелось, чтобы ее уход обнаружили прежде времени. Пляска продолжалась. Хоровод индейцев смуглым колесом крутился вокруг кривляющегося Фреда. В том, что белый валяет дурака, Натали ни на минуту не сомневалась. Она только не понимала – зачем? Впрочем, теперь это ее не касалось. Натали выскользнула из грота и мягким, кошачьим шагом двинулась к расщелине в обрывистом береге. Казалось, ее вот-вот окликнут, но этого не случилось.
Когда Натали поднялась на обрыв, зловещее «хап, хап, хап» как отрезало. Скрипели под толстыми подошвами ржавые травы, разбойничьим посвистом взрезали бледную синеву неба свистоперы. Натали шагала легко, без оглядки, не думая о том, что ждет ее впереди. Одиночество пока не пугало ее, как если бы она совершала свою обычную вылазку в поисках Храма. Привычно оглядывая просторы прерий, Натали быстрым шагом удалялась в сторону мыса, вдающегося в безмятежные воды Соленого озера.
Жара и пустынная местность вскоре словно растворили Натали в себе. Знойные марева над багряными травами искажали перспективу, и могло показаться, что прерии превратились в бескрайнее море, а женщина в них лишь одинокий пловец. Натали очень хорошо знала, какова цена этой иллюзии. Миражи полуденных прерий могли спрятать в себе стаю койотов или отряд зубоклювых. Коренные обитатели Колорадо были гораздо лучше приспособлены к среде своего обитания, нежели пришелица с Земли. Как ни старалась Натали сохранить остроту внимания, монотонное движение притупляло бдительность. Поэтому, когда один из размытых силуэтов вдруг сгустился в человекоподобное существо, она едва успела выхватить револьвер.
– Не стреляй, Натали! – произнес знакомый голос.
Она выдохнула:
– Боже, Майк, это ты?
Майк Дремлющий Ветер радостно подпрыгнул.
– Я так рад, что нашел тебя, – сказал молодой шатун. – Я испугался, что навсегда потерял тебя.
Натали обняла его и поцеловала, немало смутив.
– И я рада, Дремлющий Ветер, – сказала она. – Мне здесь было так одиноко и страшно…
Индеец рассмеялся.
– Ты была не одинока, – заявил он. – С севера к тебе приближались койоты. Но ты им не нужна. Они охотятся на косуль – десять самок с телятами в трех милях к югу. А вот через сто шагов ты могла наткнуться на гнездо лысых страусов, а это опасно.
– Ох, спасибо тебе, Майк! – воскликнула она искренне. – Я совсем как слепая самка муравьеда…
– Почему ты ушла из становища?
– Как тебе сказать… Я почувствовала, что не нужна там никому…
Майк Дремлющий Ветер кивнул.
– Я тоже это почувствовал, – сказал он. – Белый человек Фред оказался великим шаманом. Он призвал древнего духа и приказал ему перенести его, Фреда, в Колорадо. Теперь все воины-гамацу станут служить великому шаману…
– А шатуны? – спросила Натали.
– Шатуны тоже захотели стать гамацу и есть человеческое мясо, – ответил Майк. – Я не захотел стать гамацу, которые съели моего вождя и учителя. Поэтому я ушел искать тебя, Натали.
– Я так счастлива, Майк! – отозвалась Натали.
– Ты направляешься к Соленому озеру, – проницательно заметил индеец. – Я не пойму – зачем? Там совсем нет питьевой воды, и очень мало дичи.
– Я знаю, Майк. Но там есть кое-что получше дичи…
– Ты говоришь о древнем капище зубоклювых?
– Да, о Храме… Я не успела тебе рассказать, Дремлющий Ветер… Мне удалось найти там то, что очень понравилось бы Тому Два Ворона. Я нашла доказательства, что зубоклювые не всегда были бандитами, промышляющими в прериях. У них было великое прошлое…
– Прости, Натали, – перебил ее Майк, – но какое нам дело до великих предков зубоклювых? Они уже давно с духами…
Натали покачала головой, сказала строго, как на уроке:
– Стыдись, Майк! Ты совсем забыл, чему учил тебя великий вождь Том Два Ворона… Он учил, что любознательность делает индейцев сильнее бледнолицых, а лень и нежелание узнавать новое превращают даже бледнолицых в примитивных дикарей.
8
Зубоклювые напали в сумерках, когда накаленный за день воздух вытеснила речная прохлада. Покрытые черными перьями, юркие бандиты сняли из духовых трубок дозорных и ворвались в стойбище. Они вытаскивали из вигвамов сонных женщин, детей и стариков и сгоняли их на вытоптанную до пыли площадку, где обычно индейцы привязывали пленников. Выли старухи, женщины пытались заслонить детей, старики порывались сражаться. Группа юнцов, воспользовавшись суматохой, ускользнула из стойбища и скрылась в сумеречных прериях.
