— Пойдем, — тихо согласилась Валя.
Они поднялись вверх по эскалатору. Здесь почти не было людей, лишь несколько работниц старательно мыли стекла длинными щетками. Солнце дробилось сквозь мыльный раствор, сверкала внизу серебристым блеском река.
Молча они прошли по длинному мосту, спустились вниз.
— Куда, в парк? — спросила Валя.
— Да ну его, этот парк! — отмахнулась Лида. — Пошли на берегу, что ли, посидим…
Набережная тоже была пуста, лишь изредка мелькали любители утренних пробежек.
— Ты меня убила, — уныло повторила Лида, когда они сели на одну из скамеек. — Зачем ты все рассказала Сокольскому?
Валя едва сдержала вздох облегчения.
— А, ты о нем… Нет, я ему ничего не рассказывала — он сам догадался, — торопливо ответила она. — Послушай, так ты заходила вчера к нам?
— Как это догадался? — возмутилась Лида. — Он не Шерлок Холмс, чтоб такие загадки разгадывать.
Знаешь, Пирогова, ты ведь мне теперь всю жизнь загубила. Мне и Димке. Нам теперь назад хода нет!
— А ты что, еще надеялась вернуться назад? — рассеянно улыбнулась Валя.
— Да! — вызывающе ответила Лида. — Я сначала надеялась, что мы с Ильей будем вместе. Ну как же, столько лет я ждала удобного момента — и вот оно, сложилось, все один к одному… Я сказала Стасу, что ухожу — мы с Димкой, кстати, сейчас в материной «двушке» проживаем. Условия те еще! С учетом того, что она пилит меня день и ночь… Я, когда с мужем объяснялась, напустила туману, несла бред… Ну, словом, имитировала наваждение. Про то, что Димка — не его сын, разумеется, ни гуту. Если б у меня с Илюшкой ничего не получилось, я бы преспокойно вернулась к Сокольскому, бросилась ему в ноги, опять повторила бы бред про затмение. И он бы меня простил. Помучил бы немного, а потом все равно бы простил. Ради Димки, и вообще… Но Илюшка, гад такой, сразу от меня отказался. «Нет, для меня существует только Валечка, а ты уйди, противная!» — передразнила она и опять высморкалась. Сколько я ни подступала к нему, он — как кремень. Валечка — и все тут. И тогда я поняла, что номер у меня не вышел, надо возвращаться к Сокольскому. Но как вернуться, когда ты разболтала ему все! Стае меня теперь ненавидит! Он знает, кого именно я все эти годы любила и от кого на самом деле Димка. Кстати, мы с Димкой почти без средств… Господи, какая я дура! — взвыла Лида.
Река тихо плескалась о гранитную набережную.
— За двумя зайцами погонишься… — пробормотала Валя. — Так ты была у нас вчера или нет?
— Была! — сердито рявкнула Лида. — Только этот дурак меня и на порог не пустил!
— Илья? С ним все в порядке? — обеспокоенно спросила Валя.
— Да что с ним станется! Открыл дверь, увидел, что это я, и опять ее захлопнул, прямо перед моим носом. Совсем плохой — тюрбан какой-то на лысину свою намотал… Ты в курсе, что он наголо побрился? Типа, хотел соблазнить тебя новым имиджем…
«Жив…» — с облегчением подумала Валя.
— Это не тюрбан, а повязка. Я его по голове стукнула, — призналась она.
— Ах вон оно что! — расхохоталась Лида. — А я-то думаю, что за панику ты вчера подняла… Жив он, твой Илья! Ничего с ним не сделалось. А чем стукнула-то?
— Не помню… Кажется, графином.
— Так ему и надо, — мстительно произнесла Лида. — Я из-за него Сокольского потеряла… Теперь так жалею, так жалею! Наверное, действительно на меня наваждение какое-то нашло — как узнала, что ты с Илюшкой рассталась, так и я своего сразу бросила. Но ничего не вышло. Ты прикинь, я же Стасу колечко в лицо кинула…
— Ну да, три карата… — кивнула Валя. — Он рассказывал. Убивался очень, когда сообразил, что Димка не его сын. Правда, я ему не рассказывала — он сам догадался…
— Представляю… — вздохнула Лида. — У тебя небось на роже все было написано — и спрашивать не надо.
Становилось жарко. Горизонт прятался в каком-то сизом мареве…
— Ты с Ванькой со своим? — спросила Лида.
— Да. Мы через несколько дней в Африку летим… — призналась Валя.
— Куда?!
— В Африку.
— Совсем ты, подруга, с дуба рухнула, — вздохнула Лида. — Видно, не у одной у меня крыша поехала. Это же надо — в Африку! Там же одна пустыня…
— Дурочка! — засмеялась Валя. — Чему тебя в школе учили? В Африке есть совершенно сказочные места.
— Хм, Африка ей понадобилась… Послушай, пойдем, что ли, купим пива, посидим где-нибудь в теньке… — сказала Лида. — Не ожидала, что тут так красиво.
— Мне некогда, — сказала Валя. — Меня Ванечка ждет.
— Ах, Ванечка… — разочарованно вздохнула Лида. — Ну да, он вне конкуренции…
Они пошли обратно. Внутри стеклянного моста было очень душно.
— Валя…
— Что?
— Мы с тобой… ну, словом, мы больше не подруги? — вдруг спросила Лида.
— Нет, наверное…
— И никогда не увидимся больше?
— Наверное, нет.
— Господи, как жаль! — опять вздохнула Лида. — Ну кто бы мог подумать…
— О чем ты?
— Ну мне не так уж и жалко, что я потеряла и Илью, и Сокольского… А вот тебя мне будет здорово недоставать.
— Лида, я на тебя не сержусь, честное слово, — призналась Валя, — но… Ты, наверное, понимаешь?
— Все я понимаю… Некоторые вещи простить нельзя. Только и Илюшку… ты тоже никогда не прощай. Он не должен был тебя обманывать. Так любил — и обманывал! Вот этого я не понимаю, честное слово. Хорошего отдыха тебе там, в этой Африке…
— Что-то мне не по себе, — сказал Ваня и поднял на Валю виноватые глаза. — Я, пожалуй, прилягу.
— Да-да! — испугалась она. — Ты такой бледный… Я вызову врача?
— Ни в коем случае… — сквозь зубы произнес Ваня и медленно переместился на диван. — Я знаю, в любом случае мне придется умирать, но уж лучше я окончу жизнь без всяких больничных ужасов, рядом с тобой.
Он был не просто бледный, а весь какой-то белый, и лоб его покрылся испариной. Эти внезапные приступы приводили Валю в отчаяние — ведь в остальное время Ваня чувствовал себя вполне неплохо.
— Тебя еще могут спасти… — сказала она ласково, не замечая, что слезы льются у нее из глаз.
— Нет, — с раздражением замотал он головой. — Я знаю лучше. Я помню — точно так же было с моим отцом…
— Ванечка, но наука давно шагнула вперед!
— Валя, это последняя стадия…
— Ну и что?
— Вот именно, что… На последней стадии даже современная медицина бессильна!
— Ты такой упрямый! — не выдержала — закричала она.
— Ты обещала, что мы не будем говорить об этом, — напомнил он, прижав руки к животу.
