Светлячок отплыл в сторону, я за ним потянулась и потрясенно воскликнула. Я стояла посреди огромной долины, усеянной алыми маками. Они занимали вокруг все пространство и терялись за линией горизонта. Жужжали пчелы, пахло медом. Над головой сияло самое обычное солнце, обнимая бездонный голубой небосвод. Честно, я ожидала чего угодно, но не этого.
Огонек поплыл дальше, и мне ничего не оставалось делать, как за ним последовать, удивляясь происходящему. Я перестала себя ощущать бестелесной тенью! Спокойно прикасалась к головкам алых цветов, чувствовала дуновение теплого ветра и жар солнца, вдыхала цветочные ароматы. И что еще странно… впервые за последние полгода я ощутила себя умиротворенной. Может быть, я все-таки попала за грань? Думать об этом почему-то не хотелось.
Сейчас я просто шла, потому что впереди была дорога и белый шарик-проводник, и наслаждалась мгновениями. Дважды за день останавливалась и отдыхала, призывая родник и еду, которую могла сотворить. Да-да, мои заклинания здесь работали! Правда, никакого оружия со мной не было, и призвать его не получилось. Но огненные и водные шары проблем не вызывали.
Маковое поле к вечеру закончилось, уступив место светлому лесу из самых обычных деревьев. По всем признакам этот мир напоминал Эфру, а порою – Землю.
Путевой светлячок замер возле кромки леса. Поняв, что таким образом он дает мне возможность отдохнуть, я натаскала еловых веток, застелила их плащом и уснула.
Проснулась на рассвете, умылась в роднике, позавтракала и дальше последовала за светлячком. Через двое суток лес закончился, а передо мной заискрилось голубизной озеро. В нем была ледяная вода, но настолько прозрачная, что я смогла рассмотреть разноцветную гальку, устилавшую дно водоема.
На противоположном берегу высился красивый каменный дом. К нему-то я и направилась. Вблизи он выглядел величественным и строгим. Словно и не дом вовсе, а храм… Я подошла к крыльцу, увитому диким виноградом, и тут же от яркой вспышки сощурилась.
– Здравствуй, Пенелопа.
Я потерла глаза и уставилась на девушку с золотистыми волосами, заплетенными в две тугие косы, перевитые жемчугом. Пронзительные серые глаза смотрели на меня, изучая. Длинное белое платье без рукавов, скрепленное на плечах золотыми обручами, скользило вдоль тела, делая фигурку незнакомки хрупкой и тонкой.
– Здравствуйте, – осторожно сказала я, наблюдая, как светлячок рассыпается на искры. – Вы знаете мое имя?
Она по-доброму улыбнулась, оправила юбку и кивнула.
– Ты прошла долгий и непростой путь, чтобы загадать желание.
– Вы та, что способна его исполнить? – поразилась я.
– Да, – спокойно сказала девушка.
Вокруг нее посыпались белые искры, но незнакомка на них внимания не обратила. Может, мне кажется?
– Но только одно желание, Пенелопа. Мои силы не столь велики, как раньше.
– А вы кто? – осмелела я. – Маг?
– Маг? – теперь удивилась незнакомка.
– Ну…
– Меня зовут Илориа, хотя в Эфре я известна под другим именем – Великая Праматерь.
С минуту я на нее пялилась, пытаясь совместить в ней образ богини, которую уже себе вообразила, и эту простую девушку, стоящую передо мной. Не получалось.
– Удивлена? – спокойно спросила Илориа, взмахивая рукой и создавая два уютных кресла-качалки на крыльце. – Присаживайся.
– Простите, – растерялась я. – Для меня встреча с вами – неожиданность.
– Особенно если учесть, что ты не сильно верила в мое существование, – усмехнулась она, создавая маленький столик на ажурных ножках, на котором громоздился чайный сервиз.
– А я умерла, да? Со мной что-то Дерас сделал, запустил какую-то черную штуку.
– Все не совсем так, – ответила Илориа, наливая ароматный чай и протягивая мне кружку.
Я сделала глоток, пытаясь прийти в себя. Кому расскажешь, что познакомилась с Великой Праматерью, угощавшей меня чаем, не поверят. В моем представлении богини иными должны быть.
– Твой браслет… – Богиня изящно взяла в руки чашку, повертела ее и поставила обратно. – Ты не можешь умереть, пока жив тот, кто его на тебя надел. Браслет – обручальный.
Я поперхнулась чаем и закашлялась. Илориа вздохнула.
– Вот плут! – восхитилась я, вспоминая дракона Андриана.
Интересно, он хотел, чтобы я стала его возлюбленной? Или просто решил защитить, наперед зная, что умереть у меня не получится? Да и Снежный принц о браслете наверняка знал, мои мысли прочитал, но никак не среагировал. Что-то важное в этой истории, которая становится все запутанней, я явно упускаю.
– Расскажи, что с тобой произошло, – попросила богиня, создавая блюда с разнообразными бутербродами и пирожками. – А потом я постараюсь ответить на твои вопросы.
Я кивнула.
– Сначала поешь, разговор будет долгим, полагаю, – тут же изменила она решение.
Я съела парочку пирожков, выпила чай и принялась рассказывать. Сбивчиво, время от времени перескакивая с одного на другого, но Илориа пила чай и не перебивала, лишь изредка задумчиво или печально смотрела вдаль.
Солнце стало клониться к горизонту, когда я замолчала.
– Как все изменилось, – грустно сказала богиня. – Не знала я, оставляя детей в созданном мире, как быстро они забудут то, чему я учила. Лишь Ларинель по-прежнему полна света.
В голосе Илории сквозила горечь от разочарования. Она вздохнула и посмотрела на меня.
– Спрашивай, Пенелопа. Я вижу, что ты многое хочешь узнать и понять.
– Скажите, как получилось, что Снежный принц оказался проклятым? Это ведь сделал ваш сын? – решила начать я с самого важного.
Богиня снова налила чай, но к нему не притронулась.
– Дело это давнее, Пенелопа, – тихо ответила она. – Как ты знаешь, частица моего света, талант, если тебе так понятнее, может проявиться в любом. Но чем ближе человек или не человек ко мне духовно, чем больше в нем света, тем он талантливее. У Сверкающего Грома, вожака драконов, был великий дар – исцеление. Любую душу он мог удержать на грани, не дать ей уйти.
– Дерасу это не нравилось?
– Да. Он всегда был жаден. Желал вечной красоты и молодости, не думая о последствиях. Со временем оказалось, что только угасающая жизнь, переходящая в небытие, могла дать ему желаемое. Дерас считал, что Сверкающий Гром стоит на пути к этой цели, и захотел забрать его талант.
– Но тогда бы все обернулось против него, – удивилась я.
– Это только на руку Дерасу. Он смог бы не исцелять, а убивать. Мой мир был бы уничтожен.
– Так почему…
– Я его не остановила? – закончила за меня богиня. – Я умерла, Пенелопа, для созданного мной мира. Вернуться на Эфру не смогу, как бы этого ни желала. У бессмертия есть цена, и я ее заплатила. А Дерас… победи он тогда, стал бы всесилен. Призвал бы немыслимое количество теней, обещая им все, что угодно, хотя выполнять не стал бы, естественно. Тени бы забирали таланты, Дерас становился сильнее и беспощаднее.
