Глаза владыки эльфов потемнели. С минуту он рассматривал богиню Судьбы так, словно впервые видел.
– А ничего, что я тебя люблю? – спокойно поинтересовался он, не спуская с растерявшейся Ларинель глаз. – Это ты как-то не учла, да?
И что за мир такой? Здесь есть хоть кто-то, кто выдает себя за самого себя? Профессор Свергрем оказывается якобы умершим предводителем драконов Сверкающим Громом. Снежный принц – драконом Андрианом, наследным принцем. Профессор Рин – моим отцом. Анабель – богиней Судьбы.
Дурдом…
– Моя тоже в себе сомневается, – неожиданно заметил Снежный принц.
Лилирей посмотрел на нас.
– Мне осталось только цепями себя к ней приковать, чтобы наверняка было ясно: сбегать я от нее не собираюсь, и она мне нужна любая, – сказал мой муж.
– Поэтому Кара и становится сильнее, – заметила бабушка Агафья. – Все вы любите друг друга, но с доверием у вас – беда.
Лилирей посмотрел на замершую бледную Ларинель, у которой дрожали руки, а нижняя губа странно дергалась. У меня создалось ощущение, что она сейчас просто расплачется, как обычная женщина, которая понимает, что по своей глупости теряет любимого человека и при этом ничего не может с этим поделать.
– Будешь цепи ковать, поделись, – ответил владыка светлых эльфов Снежному принцу.
Мой муж ухмыльнулся.
Лилирей шагнул вперед, притянул к себе Ларинель и жарко ее поцеловал. Уф-ф-ф! Кажется, буря миновала. Но на необитаемый остров все равно хочется. Хватит с меня потрясений.
– С сыном познакомь, – хриплым голосом сказал Лилирей, стараясь отдышаться.
Анабель затуманенным взором уставилась на него, кивнула, повернулась к нам.
– Переместишь Велариса?
Андриан как-то обреченно кивнул.
– Мама! – Светловолосый голубоглазый мальчик, точная копия Лилирея, кинулся к Ларинель. – Я так по тебе соскучился!
Эльфийка подняла его на руки, поцеловала.
– А это кто? – уточнил малыш, пальцем показывая на Лилирея.
– Твой папа.
Глаза мальчика расширились, а потом он потянулся к владыке эльфов. Ларинель передала его на руки Лилирею, ребенок обхватил мага за шею руками.
– Папа, а я всегда верил, что мы встретимся, – выдохнул он и затих.
Растерянный Лилирей прижал к себе сына и улыбнулся. В этот момент до Ларана, Диаманта и остальных светлых принцев дошло, что у них появился еще один брат. И начался полный беспредел.
Интересно, мы Эрика спасем или как?
Успокоились все примерно через час.
Снежный принц переместил Эрика. Мама взяла по капле крови у всех его братьев, смешав их в кубке. Сверкающий Гром добавил негасимого огня, Снежный принц – кусок снега. Профессор Рин прошептал заклинание, превращая эту непонятную бурду в зелье. Кубок к губам Эрика подносил Лилирей.
Ресницы Эрика задрожали. Принц открыл глаза и застонал.
– Эрик! – крикнула я и стиснула его в объятьях.
В общем, опять бедлам начался.
Спустя время, когда мы пересказали брату наши новости, а он довольный положил голову ко мне на колени, наслаждаясь вниманием, директор Ранас решился спросить о том, как он попал под заклятие.
– Хотите знать, какой вид приняла Кара? Мне с самого начала казались странными все эти нападения. Откуда-то же она о них знала, верно? А тех, кто был в курсе происходящего, по пальцам можно было пересчитать, – сказал Эрик, вздыхая.
– И? – не выдержала я.
– Хельга, – назвал имя принц.
– Моя секретарша? – удивился директор Ранас.
– Элорис драхт! – Диамант, как всегда, был краток и красноречив.
М-да… такого поворота событий из нас никто не ожидал. Хельга и правда всегда была рядом, знала наше расписание, места прохождения практик.
– Неприметная, исполнительная Хельга! Кто бы подумал! – поразилась профессор Миранда.
– И что будем делать? Ее иллюзии, как я понял, только Снежный принц с Пенелопой смогут снять.
Все как-то вздохнули и синхронно посмотрели на нас.
– Давайте завтра обсудим эту проблему, – предложила моя мама. – Слишком много всего произошло, надо подумать.
– Верно. Утро вечера мудренее, – подхватила бабушка.
– Оставайтесь пока что на острове. Мы рады гостям.
Мама поднялась и улыбнулась.
Все засуетились, решая обычные бытовые вопросы.
Я сидела, смотрела на эту возню и понимала, что самое сложное у нас еще впереди. И кто-то, я или Андриан, снова окажемся в опасности.
– Думаешь, я позволю кому-то причинить тебе вред? – тихо спросил он.
– Не отпущу тебя к ней, – зло сказала я, вспоминая летящие стрелы.
– Пенелопа…
– Нет, нет и нет. И даже не думай! – рявкнула я, сверкая глазами. – Ты хоть понимаешь, что со мной было, когда ты умирал?
– А что было со мной, когда умирала ты? – спросил Андриан, вспоминая пещеру и Дераса.
Бессмысленный разговор. Бесполезный.
Муж посмотрел на меня, я вздохнула. Как с ним ссориться? Смотрю в эти чудесные глаза, исполненные тревоги и любви, и окончательно теряю волю. В пламени костра их цвет кажется темнее и ярче. Наверное, мне никогда не разгадать тайну этих глаз, сейчас окутывающих меня нежностью.
– Андриан, я сдаюсь.
– Правда?
– Да. Окончательно и бесповоротно, – созналась я.
Сколько можно мучить нас обоих недоверием и надуманными сомнениями?
– Я думал, что не дождусь этих слов, – прошептал он, целуя мое лицо.
И как-то проказливо улыбнулся.
– Пощады не жди.
– Я помню.
– Куда переместимся? – зачем-то уточнил Снежный принц.
А это имеет значение? После того как я чуть его не потеряла, все окончательно изменилось. Правильно, он мне говорил: смерть меняет привычный мир. То, что раньше казалось невозможным и незыблемым, рушится. Не остается места сомнениям и запретам. За тебя начинает решать сердце. Так честнее. И правильнее.
– Есть у меня одна идея, – прошептал Андриан, поглаживая руками мою спину.
– К утру вернитесь, – крикнул Радомир, едва Снежный принц открыл портал.
Я люблю его. Как никого на свете. Люблю. Эта единственная здравая мысль, что осталась у меня к рассвету, возвращалась снова и снова. Я лежала на постели и смотрела в окно, за которым солнце рассыпало искры света на снежные верхушки гор.
Все казалось нереальным. Совсем. Небо в сюрреалистических красках, рассвет, неспешно наползающий на мир, нежные поцелуи, медленно скользящие вдоль моего позвоночника.
