Тарас остановился на лестничном пролете и вдруг увидел Веронику. Метрах в десяти-пятнадцати от себя, этажом ниже, в боковом флигеле…
Лабораторию метаболизма, в которой она работала, было видно как на ладони – стены-то из стекла.
Яркий свет. Какие-то аппараты. Шкафы, тоже стеклянные. Столы с компьютерами. Вольер еще вроде…
Сотрудницы Ники (их Тарас знал в лицо, встречались когда-то, на каком-то празднике). Как их там? Ах да, пучеглазая чумичка – Маша, а эта пожилая толстуха – Нонна Игнатьевна.
Ника.
Тоненькая, удивительно стройная, веселая, оживленная. Держит мышь за хвост, чуть не целует ее. Опускает назад, в вольер. Говорит.
Нонна Игнатьевна хохочет.
Маша раскладывает на большом столе какие-то распечатки, напоминающие простыни…
Ника наклоняется над ними, что-то показывает, объясняет Маше и Нонне Игнатьевне.
Ника изменилась. Она не стала моложе, но что-то в ее облике безумно напоминало девочку из прошлого. Такой она была в школе. Живой, веселой, милой. Эти легкие, свободные движения… Блеск в глазах. Ей хорошо сейчас – это и слепому видно! Она счастлива.
Тарас смотрел на нее сверху вниз, из своего стеклянного стакана, и чувствовал, как сердце наполняет холод. Это была не ревность к Климу даже… При чем тут Клим Иноземцев? Да провались он, длинноногий дурак… Дело в Нике, жене.
Это что ж получается – она наплевала на те двадцать лет, которые Тарас потратил на нее? Так легко, без сомнений, она вдруг перечеркнула все? Забыла? Предала окончательно?!
Первое время после ухода жены Тарас ждал, что она вернется обратно, одумается. Он, конечно, не без ехидства отчитает ее, а потом примет в дом… Но она не возвращалась. Тарас тогда стал надеяться на то, что Веронике мешает вернуться назад гордость. Она и рада бы, да не может… Не может она быть счастливой без Тараса, что бы там ни утверждала Светлана Викторовна…
Потому Тарас и явился сейчас в академию, чтобы самому посмотреть на Веронику со стороны, оценить ее душевное состояние. Визит к Кутельянцу – только предлог… Попасться ей навстречу – вот так неожиданность, Ника! Она смутится, побледнеет, закусит губу, рванется в сторону… Тогда он преградит ей путь, произнесет строго и печально: «Ника, может быть, хватит уже?» Она заплачет, он ее обнимет… И все снова будет хорошо.
Не будет – понял сейчас он. Столько недель и месяцев надеялся, ждал, не терял надежды – все образуется, все вернется на круги своя… Не образуется. Не вернется.
Ника никогда к нему не вернется – внезапно открылась ему истина.
Холод в сердце. Ненависть к Веронике, неблагодарной…
Тварь. Гадюка.
Тарас провел ладонью по лицу, затем резко развернулся, сбежал по лестнице вниз.
Выскочил из лабораторного корпуса, но направился не к выходу, а к следующему зданию. Раз уж записан к Кутельянцу, то чего терять…
О чем он будет говорить с академиком, членом-корреспондентом, магистром, президентом чего-то там… и прочая и прочая, Тарас представлял весьма смутно. Дражайшая теща вовремя напомнила, что Вероника жить не может без своей работы.
Но ничего, как-нибудь экспромтом… Придумается само. Кутельянцу надо заморочить голову. Наговорить про Нику что-нибудь такое, чтобы он вышвырнул ее с работы.
Ох, вот она завертится тогда… Счастливая улыбочка вмиг слетит с ее личика, томные глазки потухнут!
…Резиденция директора Академии питания располагалась в роскошно отделанном крыле – не всякий преуспевающий банкир работает в подобных интерьерах… Вот, а говорят, что ученые бедствуют! Жирует директор-то. На какие шиши, простите? Хотя у них тут клиника – из народа, желающего похудеть, сосут деньги… Бизнесмены от науки!
В кабинет к Кутельянцу Тараса проводила секретарша лет пятидесяти, сухощавая и элегантная:
– Прошу, Аванес Ашотович ждет вас…
Кабинет директора – роскошный и светлый, с гипюровыми шторами – напоминал времена счастливого застоя. Тарас первым делом почему-то посмотрел на эти шторы, а не на хозяина. Вдруг вспомнил, что Кутельянцу скоро восемьдесят…
– Добрый день, Тарас Викторович! – Директор вышел из-за своего стола, пожал Тарасу руку.
– Добрый день, Аванес Ашотович.
– Раиса Ивановна, нам бы чайку… Прошу, садитесь.
Аванес Ашотович не напоминал человека, которому под восемьдесят. Седой – да… А так его возраста Кутельянцу не дашь. Темное лицо, точно вырубленное из скалы, яркие сливовые глаза. Не моргал, смотрел прямо.
– Я ведь наслышан о вас, Тарас Викторович, – первым начал Кутельянц, с холодной благожелательностью глядя на гостя. – Супруг, так сказать, нашей звезды…
Кутельянц говорил без акцента. Многомудрый московский армянин из многомудрой армянской семьи, где все, и стар и млад, ученые, включая прабабушек и правнуков.
– Какой, простите, звезды? – улыбнулся Тарас. И тут же потух: вдруг ему стало неприятно – о нем говорили как о супруге Вероники, а не как о величине самостоятельной и значимой. Это Вероника – его супруга! Аванес Ашотович решил поиздеваться изощренно над рогоносцем? Уж, поди, все знает… Такие, как этот дядька, всегда в курсе всего! Или почему-то недоволен Вероникой? Этим надо воспользоваться…
– Вероники Павловны, конечно. Она у нас звезда… – Кутельянц, похоже, не шутил и не иронизировал. – Вы хотите провести экспертизу своей продукции в нашей академии, получить наше заключение? Всегда готовы…
– Не угадали, – мрачно произнес Тарас. И решил сразу брать быка за рога: – Я хочу поговорить насчет своей жены.
– А, вот оно что… – В первый раз Кутельянц моргнул. Сделал паузу, дающую понять, что он в курсе и в лишних подробностях не нуждается.
– Я двадцать лет прожил с ней бок о бок. С Вероникой не все в порядке, – Тарас шел напролом.
Кутельянц опять помолчал. Секретарша принесла чай, тут же вышла.
– Что с ней не так? – спросил Кутельянц. Холодно и уже без всякой благожелательности. Но останавливаться было поздно.
– Вы, наверное, думаете – вот, пришел муж-рогоносец, хочет женушке, которая его бросила, отомстить… Но все не так. Я люблю Веронику и до сих пор о ней беспокоюсь. Кстати, пришел к вам по просьбе ее матери…
(Чистая правда – про тещу-то!)
– А я чем могу помочь?
– Вы директор уважаемого учреждения, известного на всю страну, – Тарас махнул рукой. – Да чего там – на весь мир! И вы рискуете своей репутацией, держа у себя в штате не вполне… не вполне нормальную женщину.
– Бред какой! – вдруг фыркнул Кутельянц, резные крылья его монументального носа дрогнули. – Кто ненормальный – Вероника? А вы что – доктор?.. Диагнозы какие-то ставите…
– Я хочу, чтобы ее вылечили! – зло произнес Тарас.
