Спустилась вниз – Клим сидел за рабочим столом, чертил эскизы на бумаге. Он сначала рисовал, потом по рисунку делал украшение.
– Ника… Доброе утро! – Он с грохотом отъехал на тяжелом стуле от стола, шагнул ей навстречу, обнял.
– Доброе утро, Клим! – Она потерлась щекой о его плечо.
– Погоди-ка… – внезапно отстранился он.
– Что?
Недалеко от рабочего стола находился монитор. На экране, поделенном на несколько частей, просматривалась с различных ракурсов территория вокруг дома.
Клим на экране только что заметил какое-то движение.
– Нет, все в порядке… Птица. – Он снова обнял Веронику.
– Клим, может, проще завести собаку? Она бы лаяла, если бы кто чужой появился…
– Нет. Рабов не держу.
– Почему – рабов? – удивилась Вероника. – Заведи друга, а не раба!
– Нет. Все живое должно быть свободным.
Вероника уже поняла, что Клим живет согласно своей странной, но вполне логичной философии. Вероника задумалась над очередным ее постулатом, потом кивнула, соглашаясь: да, все живое должно быть свободным… Оказывается, она тоже так считала, делая лишь некоторые исключения…
– Клим! А какое-нибудь оружие в доме есть?
– Нет.
– А вдруг залезет кто-нибудь? У тебя тут золото, камни…
– Они в сейфе. Сейф очень надежный… – Клим помолчал, потом принялся объяснять уже подробно: – Через забор просто так не перемахнешь, дом тоже надежный – внутрь с первого раза не проберешься. Потом, запись с камер наблюдения через спутник идет на пункт охраны. Он далековато, но… рано или поздно милиция сюда все равно приедет. Местные знают – сюда лезть нельзя, камеры все зафиксируют, воришек потом в любом случае найдут. Да и вообще, здесь спокойно, особого криминала почти нет… Ко мне несколько раз лазили, да, но как-то обошлось без крови и даже практически без мордобоя. Я незваных гостей тихо-мирно выставил… А если б оружие было? Чем бы все закончилось?
– Клим… а если тебя захотят убить? Люди разные бывают…
– Люди – хорошие. В основном.
– Клим, ты здорово рискуешь! В этакой глухомани, один, без оружия…
– Все мы смертны, – Клим спокойно улыбнулся. – Городская жизнь – что, шибко спокойная?
– О господи… – Вероника схватилась за голову. Чем дальше, тем сильнее ее удивлял этот человек по имени Клим Иноземцев. Беззащитный и бесстрашный одновременно.
– А если…
– Ты думаешь, все можно просчитать? – перебил ее Клим. – Ты думаешь, оружие всегда может спасти? Нет, не всегда. Кому-то с ним спокойнее, я понимаю… Но мне спокойнее без него. Я этого оружия во как навидался, пользоваться им умею… – Он помолчал. – Может, я в корне не прав. Но ничего с собой не могу поделать! Я ж все равно в человека не смогу выстрелить… Я такой, какой есть.
– Ты мне нравишься, – убежденно произнесла Вероника. „В самом деле… Оружие иногда спасало своих хозяев, но стольких же и губило… Гарантии, что оно спасет жизнь, в любом случае нет“. – Я тебя принимаю – таким.
– Правда?
– Правда… Ох, как ты мне нравишься! – повисла Вероника на шее Клима. – Ну почему, почему ты не вернулся в Москву, не нашел меня…
– Ты уже была замужем за Тарасом.
– А мать? О матери ты думал?
– О какой матери?
– О своей, какой же еще!
– Моя мама умерла, – очень спокойно произнес Клим. – Меня, Ника, ничего больше не держало в Москве…
У Вероники мороз пробежал по спине.
– Клим, милый… А кто тебе сказал, что твоя мама умерла?
Клим замер. Потом нашарил сзади стул, сел. Лицо его при этом продолжало оставаться спокойным, даже бесстрастным…
– Клим! – Вероника бросилась к нему, присела, глядя снизу вверх, взяла его руки в свои. Клим смотрел ей в глаза, но у Вероники возникло ощущение, что он смотрит сквозь нее… Смотрит куда-то далеко. В прошлое.
Потом с трудом произнес:
– Когда мы встретились с Тарасом… осенью… он сказал мне две вещи. Первое – что вы с ним поженились. Второе – что мамы больше нет. Сердце… Я спросил – где могила, а он: „Ни в коем случае не ходи туда, Клим, там тебя будут ждать… Беги и не возвращайся“. Он солгал, да?
– Да.
Клим закрыл глаза.
– Мама… жива? – одними губами произнес он.
– Я была у нее недавно. Маргарита Сергеевна жива и здорова. Прекрасно себя чувствует. Она ждет тебя.
По лицу Клима пробежала легкая судорога.
„Господи, Тарас… зачем ты это сделал?.. – с ужасом подумала Вероника. – Ты так ненавидел Клима? За что? Нет, ты его не ненавидел… То есть ненавидел, но не до такой степени… Ты осторожный, ты хитрый. Подобные поступки творят с холодной головой, с ясным рассудком. Дьявольский, прекрасно продуманный план. Ты изгнал Клима навсегда, окончательно. Ты ничего ему не оставил, всего лишил, чтобы не было у него повода возвращаться. Да-а, это лучше убийства по-всякому – ведь даже тела никто не найдет!“
– Едем. – Клим вскочил, но тут же пошатнулся, словно пьяный.
– Куда… Погоди. Тебе надо успокоиться, прийти в себя! – вцепилась в него Вероника. – Разве ты сможешь в таком состоянии сесть за руль?
– Да, да… – Он снова опустился на стул, провел ладонью по лицу. Потом поднял на Веронику глаза, полные такого мучительного счастья, такой боли – выдержать этот взгляд было невозможно…
Вероника обняла его:
– С мамой все в порядке, Клим.
– Ты видела ее? Ты говорила с ней?
– Да. Недавно. Все хорошо. На дачу по выходным ездит…
– Как она выглядит?
– Очень прилично выглядит. Я не вру, честное слово!
– Надо ехать.
– Надо-надо, кто ж спорит… Только успокойся.
Минут пять Клим молчал, только едва заметно дрожал. Потом расслабился – его как-то враз отпустило, и он снова улыбнулся:
– Ника… Сколько хороших новостей ты привезла!
– Да уж! – Вероника принялась целовать его лицо – куда попало. В глаза, в нос, в лоб, в щеки…
– Позавтракаем, соберемся и поедем.
– И поедем! Мне, ты знаешь, на работу пора…
– Я люблю тебя. Я не собираюсь тебя заставлять, принуждать к чему-либо, но… ты должна знать – я хочу, чтобы ты была со мной. Всегда.
– Я буду с тобой. Я люблю тебя.
…Через два часа они выехали.
– Клим, расскажи, как ты жил. Что с тобой было?
– Ну что… Служил.
– В Чечне? – с ужасом и любопытством спросила Вероника. – Как же ты воевал?
