Заремба небрежно отмахнулся.
– Не стоит поздравлений, я могу делать и более сложно.
Мальгин засмеялся.
– Ты не меняешься. Как дела у Стобецкого?
– У него тоже ничего не меняется: работает, бурчит, каждую неделю ходит в театр с новой дамой. Лучше расскажи, где ты пропадал, – вдруг жадно сказал Заремба. – А то слухи ходят один страшней другого. Где Шаламов? Что там у вас произошло?
На миг в душе Мальгина шевельнулось дремлющее раздражение, он отвык от манеры поведения Зарембы, парень так, наверное, и не избавится от амикошонства, не научится тактичности самостоятельно, надо бы позаниматься с ним, хотя чувство такта, деликатность и галантность, очевидно, должны быть врожденными, генетически запрограммированными. А их планируемое приобретение в зрелом возрасте – процесс длительный и не всегда результативный…
– Какие слухи ты имеешь в виду? – спросил Мальгин, снимая эмкан и приглаживая волосы.
– Говорят, ты дрался с Шаламовым, но тот превратился в «черного человека» и удрал на Орилоух. А еще говорят, что ты стрелял в него…
– Кто говорит? – наливаясь яростью, сипло спросил Мальгин.
Заремба испуганно отступил, в замешательстве потрогал верхнюю губу.
– Да ребята из неврологического, Стоун, Роб, Жека…
– А они откуда знают такие подробности? Что у них за источник информации?
– Не знаю точно. – Заремба пожал плечами. – У Роба приятель в СПАС-центре, может, он?
– Имя приятеля не помнишь?
Молодой нейрохирург засмеялся, преодолевая внутренний трепет: он никогда не видел у товарища таких глаз – в них плавились ненависть и угроза.
– Ты будто ведешь допрос… Имени приятеля Роба я не помню, спроси у него сам. Так ты расскажешь о своих приключениях?
– Расскажу. – Мальгин взял себя в руки; он уже понял, откуда ветер дует, информатором Роба, равно как и Купавы, мог быть только один человек – Марсель Гзаронваль, мстивший ему подобным образом. – Позже расскажу. Не обижайся, Иван, я еще не совсем здоров, и мне вредно волноваться.
Заремба торопливо закивал.
– Все понял, прошу прощения, Клим, но смотри – ты пообещал. Моя помощь не понадобится?
– В чем? – усмехнулся Мальгин через силу. – Спасибо за сочувствие, обойдусь. Таланов у себя?
Заремба как-то странно посмотрел на него.
– Тебе разве ничего не говорили?..
Мальгин молча взглянул на коллегу, и тот снова почувствовал себя неуютно.
– На Совете академии Таланов снял с себя обязанности директора и взял месяц отдыха. Мотивировал тем, что не предусмотрел последствий пробуждения Шаламова и тем самым подверг риску ни в чем не повинных людей.
Вставший было Мальгин снова сел.
– А Гиппократ этого мне почему-то не сообщил… странно… Что Богдан собирался делать?
– Сказал, что будет согласен с любым назначением, и Совет принял решение поменять вас местами. Так что ты теперь – без пяти минут директор. Ты разве не расслышал, как я тебя приветствовал?
– Думал, ты, как всегда, шутишь.
Мальгин медленно и глубоко вздохнул и так же медленно выдохнул: в голове тонко задергал-запульсировал сосудик, и тотчас же ожил «филер» на груди – его писк был слышен только хозяину.
Такой новостью можно свалить и здорового, подумал Клим, а я еще действительно не в форме. Бедный старикан, что ему пришлось пережить! Он ведь на самом деле всю жизнь будет считать себя виновником случившегося, и доказать обратное невозможно, уж такой он человек. Если уж вбил себе в голову какую-то идею – обухом не выбьешь. Кремень… Дредноут!
Последнее слово Мальгин произнес вслух.
– Кто? – не понял Заремба.
Мальгин очнулся.
– Я, конечно. Не обращай внимания, это эвфемизм. Ты, пожалуйста, иди, Иван, мне надо побыть одному. Не говори, что я в институте, не хочу паломничества, хватит с меня и твоих расспросов.
Хирург подошел, похлопал его по плечу и вышел, несколько разочарованный тем, что не смог целиком удовлетворить своего любопытства. Однако быстро примирился с неудачей и тут же переключил внимание на новый интерес. Мальгин невольно позавидовал легкости его характера, сам он был слеплен из другого теста.
На груди снова зашелся писком «филер».
– Слышу, слышу, не нервничай, – буркнул хирург. – И без тебя ясно, что мне необходима консультация.
Он позвонил Купаве, не включая обратной связи, полюбовался на крошечное существо в колыбели, возле которой топтался робот-нянька с немыслимым набором игрушек, и вызвал отдел безопасности УАСС.
ГЛАВА 4
Уже после второго путешествия по «струнным» трассам, связывающим Орилоух с «живыми» станциями метро на других планетах, Шаламов ощутил потребность делиться с кем-нибудь своими открытиями. «Черный человек», которого он не отпускал, таская за собой в качестве гида, живого справочника и просто собеседника, замкнулся в себе и все реже отвечал на вопросы, а скафандровый микрокомп не годился для роли сопереживателя и товарища, его забота не распространялась на душу хозяина. И тогда снова вернулась мысль посетить Землю и забрать с собой Купаву. Это был бы самый благодарный слушатель и сопереживатель из всех возможных, включая даже ученых-ксенопсихологов, а уж что показать Купаве – Шаламов знал.
Первый прыжок с Орилоуха после схватки с чужим автоматом, из которой Даниил вышел победителем, впервые воспользовавшись «универсалом», занес его в иную галактику, на планету, где царствовала электрическая жизнь. Ничего в ней не поняв, Шаламов стартовал снова и оказался за пределами местного скопления галактик, в которое входили и Туманность Андромеды, и галактики в Волосах Вероники, и Галактика, давшая жизнь Солнцу.
Орилоун-метро, выбросивший спасателя с «черным человеком» на поводке, с первого взгляда был установлен на небольшом по космическим масштабам скалистом планетоиде, изъеденном порами, как головка сыра. На самом же деле планетоид оказался чудовищным скелетом жившего некогда существа! В поперечнике скелет-планетоид достигал шестисот шестидесяти шести километров! Сам Шаламов, наверное, никогда не догадался бы, что это такое, новость сообщил ему маатанин, взволновавшийся на короткое время. Потрясенный спасатель долго не мог прийти в себя от неожиданности, бродя по «внутренностям» монстра, но не верить «черному человеку» не мог, маатане не были способны на ложь, да и на творческую фантазию тоже.
Исполин давно был мертв, сотни тысяч лет, но трансгресс-метро на нем работало исправно, как ни в чем не бывало, хотя от старости само превратилось в «скелет».
Не найдя на «трупе» ничего достойного внимания, Шаламов отправился дальше и вышел на Орилоухе, в незнакомом районе. Снова нырнул в «струну» мгновенной транспортировки и вылез под водой неизвестно где…
