И не надо бегать за этой фиш-картой. За ней же слетать можно.
* * *
Президент Путин прилетел в отстраивающийся после потопа Крымск из Сочи в половине четвертого дня. Это была уже его пятая попытка. Начались они больше месяца назад. Попытки штурмовать Крымск предпринимались из Москвы и Сочи. Но погода не разрешала. Между тем господин Путин упорно стремился в Крымск, несмотря на отговоры, которые начались после второй или третьей попытки.
Дети, которые ждали президента в квартире Загурских, тоже страдали от неопределенности. Они уже не очень верили, что к ним приедет президент. Ведь для них это была тоже пятая попытка. А больше всех в этой квартире волновалась Марина Петрова, мама Даши, с которой господин Путин беседовал в прошлый свой приезд в Крымск (по этой причине Даша с мамой и оказалась теперь в квартире Загурских).
Выяснилось, что семья Петровых не переехала в новый микрорайон, а, просушив за два месяца дом, отремонтировала его и осталась в нем жить…
— Катя, — спросила Анна Загурская свою четырехлетнюю дочь, — будешь встречать дядю?
— Нет, — наотрез отказалась Катя.
Мама взяла ее на руки. Она стояла спиной к входной двери и, когда та внезапно распахнулась, вскрикнула в ужасе:
— Ой!
В квартиру между тем зашел сотрудник протокола.
— Блин, у вас это всегда так бывает?! — воскликнула испуганная Анна Загурская и удалилась в глубь комнаты.
Тут выяснилось, что президент будет пить чай с Загурскими. Анна охнула.
— Где пить-то? — лихорадочно соображала она. — На кухне? В комнате никак! Там у стола в комнате ножки отвинчены, мы его специально вынесли…
Они готовились к приезду президента пять раз. И все-таки в последний момент он оказался такой же внезапной катастрофой, как потоп.
Между тем президент уже подъехал к дому, но в квартиру не заходил. Он подошел к толпе благодарных жильцов. Некоторое время казалось, что посторонних тут нет. Но все-таки в этой толпе нашлась молодая женщина, которая обратила на себя внимание своей неразрешимой проблемой.
— Понимаете, — сказала она президенту, — у меня и мужа после наводнения были телесные повреждения.
Господин Путин начал рассказывать ей про полагающиеся собственникам жилья компенсации, но она добавила, что собственником жилья не является, а квартиру они снимали.
— И у нас, — повторила она, — телесные повреждения.
— А что бы вы хотели? — спросил президент.
— Я обращалась в суд, но экспертиза не подтвердила, что они связаны с наводнением, — повторила женщина. — А они связаны.
— Если вы живете в квартире и не являетесь собственником, вы можете претендовать на компенсацию утраченного имущества в квартире, — посоветовал ей президент.
— Я уже получила, — сказала она.
— Я не могу подменять собой суд, — произнес господин Путин. — Вы чего хотите-то?
— У нас телесные повреждения, — терпеливо повторила женщина.
— Может быть, есть смысл пройти диспансеризацию? — переспросил ее господин Путин.
Она расстроилась, тем более что на нее все время шикали со всех сторон и пытались оттеснить от тела.
В конце концов она ведь добилась своего: у входа в подъезд, где живут Загурские, Владимир Путин остался с ней наедине и, судя по тому, как участливо держал ее за локоть (как бы потом она не расценила это как нанесение телесных повреждений), что-то все же пообещал.
В квартире Загурских, переступив через коврик с тиснением золотыми буквами WELCOME! (и сюда, видимо, проникло влияние неправительственных НКО, существующих на заокеанские деньги, — они, наверное, и подкинули этот коврик под видом гуманитарной помощи), Владимир Путин внимательно обследовал эту квартиру, подарил одной девочке iPad, другой — большого белого медведя, а родителям — телевизор и обратился, когда уже пили чай, к губернатору Краснодарского края Александру Ткачеву с мыслью о том, что те 100 человек, у которых не оказалось регистрации в затопленных домах, должны тем не менее получить свое, если у них есть хоть какое-то подтверждение права на собственность.
— А если доказательств нет, сделать ничего не возможно, — заключил президент.
Впрочем, жильцам микрорайона Надежда (новый микрорайон, где строят дома для пострадавших. — А. К.) эта информация была, судя по всему, принципиально не интересна.
* * *
На совещании, посвященном проблемам детского спорта, Владимир Путин энергично среагировал на вопрос Елены Нечаевой, которая представляла здесь интересы родителей учеников. Она спросила, правда ли, что совсем скоро в стране все образование станет платным. «Это полная чушь! — взволнованно ответил ей Владимир Путин. — Полная и абсолютная! Такого в нашей стране, по крайней мере пока я президент, никогда не будет!»
Тогда у нас образование и правда всегда будет бесплатным.
* * *
Владимир Путин сказал:
— Анатолий Собчак был человеком не только очень порядочным, цельным, но и очень честным, я это знаю точно.
Президент настаивал на том, что Собчак был честным человеком, так, как будто в этом кто-то сомневался. А может, и сомневался.
— Это было его положительным, но и отрицательным качеством, — добавил президент. — Потому что для политика проявление гибкости, наверное, иногда невредно.
В этом Владимиру Путину предстояло убедить прежде всего, по-моему, самого себя.
— Он этого почти не умел делать, — продолжал Владимир Путин. — Почти никогда. Все время, знаете, как у нас в народе говорят, как на диван пер.
Иногда вот послушаешь Владимира Путина, и становится ясно: да ведь только он знает, как в народе говорят. Ни разу за всю свою публичную карьеру Владимир Путин, к примеру, не озвучивал этой идиомы: хранил народное для народа.
* * *
— Было сказано по поводу здорового организма крымчан, — оживился президент Путин на встрече с активом ОНФ. — У них режим питания был хороший: не переедали все это время.
Намек, кажется, был на голодомор в Крыму в последние 20 лет в связи с привязанностью (морскими узлами) к Украине…
Потом Владимир Путин, похоже, расчувствовался и признался в том, о чем до сих пор не говорил:
— Решения-то мною были приняты окончательные после того, как стало ясно настроение людей. Мы ведь не готовились к такому развитию событий. Откровенно говоря, можно было себе представить, как люди настроены, но мы этого достоверно не знали. И только после проведения первых социологических опросов, прямо скажу, проведенных скрытно (то есть люди, которых опрашивали, об этом, видимо, и не знали. — А. К.), цифры были достаточно близки к реалиям, стало окончательно ясно, что нами линия поведения выбрана правильно. Первый социологический опрос показал, что за присоединение к России выступает около 80 % населения в Крыму в целом, а в Севастополе — еще больше.
