Мотострелки были неподалеку от нас, буквально через квартал, — выставили новый блокпост, немного повоевали и запрашивали, как у нас дела.
Немного поразмыслив, я попросил «Янтаря» остаться на связи и озадачил связиста вызвать пункт управления. Как всегда, то ничего, то все подряд на связи. Не прошло и двух минут, как я беседовал со своим офицером-направленцем. Ему было глубоко наплевать на нас: в городе, в центре, шли нешуточные бои, и он недолго думая дал нам команду на выход. Кто нам будет обеспечивать эвакуацию и прикрывать огнем, его, как обычно, не волновало. Отключившись, я снова вызвал мотострелков и предложил им через полчаса встретить гостей. Обговорили сигналы опознавания, я указал приблизительное направление, откуда собираюсь выйти. Дорога заняла намного больше времени, пришлось пережидать в сточной канаве артиллерийский обстрел. Утро мы встретили на блокпосту. Я вылез из десанта БМПшки, протер заспанную физиономию и тут же наступил на кого-то из своих разведчиков, разлегшегося на брезенте, покрывшегося инеем и при этом мирно похрапывающего. Я залез на броню и осмотрелся по сторонам. Над городом висел смог. Тучи висели очень низко и смешивались с дымом, поднимающимся снизу. Картина обилием красок не баловала: все серое, черное, грязно-белое, тусклое и невыразительное. Из башни высунулся грязный боец в скособоченном шлемофоне и какой-то фуфайке. Словно жаба, распластавшись на башне, сполз ко мне и, усевшись у моих ног, дернул меня за штанину «горки».
— Э-э, фули встал, тут чичи стреляют, вчера снайперá двоих сняли…
Я присел и вытянул ноги. Боец стрельнул у меня сигарету, с наслаждением прикурил и, ковыряя язвы от герпеса возле губ, начал почесываться и бубнить что-то себе под нос.
Появился откуда-то мой замкомгруппы с чашкой дымящегося чая, в другой руке держа открытую банку тушенки, накрытую сверху куском лепешки. Паша протянул мне «завтрак», недобро зыркнул на рассевшегося возле меня наводчика, спросил, когда мы отсюда свалим, и убыл дальше — проверять личный состав и оружие. Съев пару ложек, я отдал банку бойцу, жадно вцепившемуся в нее, а сам, прихлебывая горячий чай, закурил.
К обеду мы были возле своего КамАЗа. Садыков и оставленные мною разведчики за все время нашего отсутствия хлеб даром не ели. Невероятно, но благодаря усилиям проныры-водителя пожарная машина была поставлена на ход. Каким-то образом Садыков ухитрился даже поменять пробитые колеса. Не ходившие на выход разведчики рассказали, что водила совсем не спал, все время торчал то под капотом, то под машиной. Куда-то уходил, взвалив на плечо сумку с инструментами, появлялся с какими-то своими земляками, подъезжал на каких-то машинах, — в общем, суетился как заведенный.
В вышестоящий штаб идти совсем не хотелось, да и вряд ли я там услышу что-то хорошее. Надо им — пусть сами приезжают, не вспомнят о нас — ну и слава богу.
Вода в баках была, в кузове было натоплено. Чистим оружие, дозаряжаем магазины, а потом мыться и стираться. Я чуть ли не кожей ощущал грязь на всем теле и ползающих по швам бельевых вшей. Только задумался об этом, и меня аж передернуло. Расставили скамейки и принялись вычищать и отскребывать нагар. Откуда-то сбоку возник Садыков и попытался что-то спросить. Мне было до того лениво, что я отослал его к замкомгруппы. Водитель поморгал красными от недосыпа глазами и, отозвав в сторонку Пашу, начал ему что-то втолковывать. Через несколько минут Паша подошел ко мне.
— Павел, делай что хочешь, только без косяков. У меня голова пухнет.
— Командир, я тогда на пожарке с татарином отъеду и пару стволов трофейных возьму?
— Паша, мне пофиг, что ты и куда возьмешь. Стволы эти на нас не висят, и мне параллельно. Если продашь их и спалишься ФСКшникам, я тебя сам расстреляю и отмазывать не буду.
Паша сделал лошадиное лицо и, хмыкнув, полез в кузов за стволами. Интересная ситуация: лет через пятнадцать меня за такое деяние бы уже или посадили, или долго и упорно таскали бы по прокуратурам. А тогда, будучи лейтенантом, я спокойно доверял сержанту и абсолютно не переживал ни о чем. Как потом выяснилось, стволы предназначались для многоходовой комбинации по обмену имущества на имущество. Кому-то надо что-то предоставить для отчета, у кого-то есть то, что интересует нас, и так далее.
Наш походный душ за то время, пока мы шлялись, значительно усовершенствовался. Появилась съемная крыша, на борту кузова присобачили вешалку. Красота, да и только.
Тщательно вымывшись, я набрал горячей воды в неизвестно где приобретенный тазик и, забравшись в теплый кузов, уселся на лавочку и принялся отстирывать нехитрое обмундирование, намыливая щетку от химкомплекта куском хозяйственного мыла и яростно надраивая куртку и брюки. Отстирал «горку» и до того разошелся, что послал еще за водой; за час я перестирал все, что у меня было, включая и исподнее. Сполоснулся еще раз и, оставшись в одном полотенце вокруг бедер, уселся в своем командирском «уголке», достал тетрадку и начал писать отчет, сверяясь с картой. Разведчики последовали моему примеру (некоторые даже добровольно) и начали грандиознейшую стирку, распотрошив все запасы мыла и воруя друг у друга химщетку.
Подъехала наша «пожарка», из кабины вылез Паша и вытащил свернутую в тюк плащ-палатку. Увидев мою высунувшуюся из кузова морду, Паша радостно помахал рукой, позвав кого-то на помощь, передал тюк и, нырнув в кабину, выволок еще один.
Интересно, чем там разжился мой «замок». Оказалось, заместитель мой провернул вполне удачную сделку: в первом тюке лежало штук пятнадцать новеньких РД-54, перевязанных веревкой. Во втором тюке — несколько коробок с мылом, коробка с какими-то желтыми пластиковыми бутылками, несколько пачек хлопчатобумажных военных носков, большой отрез портяночного материала. Разогнав сбежавшихся посмотреть на добычу разведчиков, Паша начал все сортировать по ящикам, каждому из разведчиков выдал по рюкзаку, потом, достав из глубин ящика ножницы, начал нарезать портянки, тихонько напевая себе под нос.
Все-таки я правильно назначил своего заместителя еще и внештатным старшиной: я и сам тяготею к любой обеспеченческой деятельности, да мне все как-то недосуг. А Паша постоянно что-то выменивает, собирает, сортирует — отличный прапорщик из него получился бы со временем. Да только сержант Озернов по окончании службы абсолютно не видит себя в Вооруженных силах Российской Федерации.
Подошел фельдшер, облаченный, как и я, в одно лишь полотенце, и, зябко поеживаясь и мостясь поближе к печке, доложил о проведенном им телесном осмотре и о состоянии наших легко раненных. Я благосклонно выслушал эскулапа, подставил свою голову и уши для осмотра, для проформы поматерился на него. Ругался я беззлобно, бойчишка себя вполне проявил на своем первом выходе, ну, иногда «тормозил», но в пределах нормы, и каких-либо затруднений свои поведением не создавал. Фельдшер в процессе разговора пожаловался на то, что, как бы мы ни стирались и ни уничтожали бельевых вшей, их победное наступление неминуемо и надо принимать какие-то решительные меры.
Проблема была еще та. Мелкие насекомые, ползающие по швам обмундирования, намного неприятнее боевиков: те хоть и противные, но, по крайней мере, не кусают до почесухи. По словам фельдшера, он видел где-то неподалеку специальную машину для «прожарки». В принципе, вариант неплохой: можно договориться с владельцами «волшебной машины» и прожарить свои шмотки, однако одним днем сыт не будешь, черт знает, сколько мы будем еще здесь обретаться. Уничтожим «бэтээров» один раз, походим пару деньков, не почесываясь, а потом снова законтактирует кто-нибудь из бойцов с «разносчиками», и все начинай сначала. Может, когда высохнет белье, сходить на разведку и умыкнуть автомобильчик? Идея неплохая, однако авантюрная, сейчас такая машинка — насколько помню, называется она ТДА (термо-дезинкфеционная аппаратная), — скорее всего, на вес золота и обеспечивает уничтожение вшей и баню лицам гораздо более значительным, чем мы. С баней и помывкой вопрос решен положительно, воды у нас вдоволь, запасы солярки пополняются благодаря Садыкову. При воспоминании о Садыкове у меня в голове зашевелились мысли и стали выстраиваться в логическую цепочку. Если ушлый ефрейтор выполняет в моем маленьком подразделении роль «зампотеха» и на боевые задачи не ходит, пусть озадачится решением этой проблемы, благо голова у него работает неплохо. Кликнули водителя, который, поддавшись модным веяньям чистоты, отстирывал на улице какое-то свое бельишко. Фельдшер был озадачен рассказать Садыкову во всех подробностях, что представляет собой аппаратура ТДА, а водитель должен будет соорудить нечто подобное, но более компактное и не занимающее много места в кузове. Однако фельдшер сам не знал, как устроена «жарящая» машина. Он попытался что-то изобразить, пуча глаза и вращая руками. Садыков, открыв рот, послушал, а потом сплюнул за борт:
