Как удалось заметить, стреляли по нам не столь уж и прицельно, просто создавалась высокая плотность огня по объекту, то есть по нашему домику. Плотный огонь велся еще минут пять. Потом стал постепенно стихать и перемещаться в глубь дворов. На этот раз на окопы возле нашей «базы» никто не покушался. Боевики отходили куда-то в глубь улиц.
Как только боевики прекратили обстрел, на улицах послышались бессвязные крики и матерщина. Где-то совсем поблизости ревела боевая техника. Подошло какое-то подразделение федеральных войск. Высовываться и показываться на глаза своим пока не имело никакого смысла. Наши могли в горячке боя, приняв нас за боевиков, просто перестрелять, особо не заботясь о том, кто мы такие.
Связист благодаря стараниям фельдшера пришел в себя и тихонько блевал в уголку, покряхтывая и непрерывно стеная. Фельдшер подполз ко мне и, не обращая внимания на мои протесты, запихнул мне в ухо ватный тампон, смоченный какой-то вонючей жидкостью.
По лестнице заполз очумевший Паша и помотал из стороны в сторону головой, обрызгав меня каплями крови. Моему заместителю рассекло осколком бровь и досталось кирпичной крошкой по глазам.
— Нормально на низу все! — прокричал он мне на ухо. — В подвале вообще все тихо, стены непробиваемые, но на первом этаже планировочка нарушена!..
Паша поморщился и попытался зажать пальцами рассеченную бровь. Подскочил фельдшер и, несмотря на словесные угрозы, довольно ловко смахнул куском ватного тампона кровь и, зажав голову старшего сержанта под мышкой, из какого-то тюбика выдавил бесцветную жидкость, заклеил рану и, получив чувствительный удар в фанеру, откатился в сторону.
Теперь предстояло показаться на глаза своим и дать себя опознать. Иначе через некоторое время начнется зачистка, и нам может не поздоровится.
Проблему решили просто: мои бойцы, пошептавшись между собой, начали ни с того ни с сего громко орать: «„Спартак“ — чемпион, „Спартак“ — чемпион!».
На улице неизвестные федералы для проформы постреляли по сторонам, не понимая, откуда идут крики, потом криками предложили нам выйти наружу и показаться.
Самому идти ужас как не хотелось. Но пришлось, пересиливая себя, встать и спуститься на первый этаж. Поставив задачу наблюдать за мной и всеми моими передвижениями, я повесил свой РПК-С на грудь и, задрав руки вверх, заорал:
— Иду-у-у, смотрите, иду-у-у!..
Выйдя из дома, я, перепрыгивая груды мусора и окопы, побрел к сетчатому забору, слегка задрав руки вверх, крича во все горло и ожидая пули то ли от своих, то ли от боевиков.
Часть вторая
Глава 6
Возле закопченного БТРа-«восьмидесятки» стояла группка бойцов в касках и черных бронежилетах. Увидев меня и услышав, все дружно повернули стволы в мою сторону. Кто-то очень нервный с перепугу выстрелил. Пули вспахали землю буквально в нескольких сантиметрах справа от меня. Пришлось остановиться и заорать:
— Идиоты, а если я тоже перенервничаю и начну по вам палить?
— Б…, ты кто такой грозный? — заорали мне в ответ.
— Свой я, лошадь недавно в овраге доел, к вам пришел…
Неизвестные бойцы заржали, и мне позволили подойти. Неизвестные оказались бойцами из какой-то части Внутренних войск. Командовал ими моложавый капитан в камуфляже без бронежилета и в каске-«сфере». Узнав, кто мы такие, он взял с собой пять человек бойцов и двинулся со мной — осмотреть наше убежище и удостовериться в том, что я его не обманываю.
Осмотрев нашу «базу» и выслушав мой краткий рассказ, капитан поухмылялся, недоверчиво посмотрел на гражданских мужиков и сказал, что здесь рядышком, на перекрестке улиц, они выставят блокпост, и поэтому мы можем в случае чего обращаться к ним.
Минут через двадцать мои бойцы уже вовсю общались с ВВшниками, делились сигаретами и нехитрыми солдатскими сплетнями. Бойцы Внутренних войск себя называли очень круто — «бешеной ротой капитана Королева». Скорее всего, Королев и был тот капитан, который приходил вместе со мной на досмотр нашего убежища.
Я почему-то никогда не желал, чтобы мое подразделение называли «бешеным» или «диким». Мне было бы по душе, если бы мою группу называли «специалистами» или как-нибудь еще; название «бешеные» как-то отдавало махновщиной и неуправляемостью. Может быть, так меня приучили в училище или на первом месте моей службы, но о вкусах не спорят.
Минометов и какой-либо артиллерии у представителей Внутренних войск не было. Я попытался было найти командира, того самого капитана, однако бесполезно. Необходимо было согласовать порядок выхода с вновь организованного блокпоста, маршрут возвращения, сигналы взаимного опознавания, вопросы взаимодействия и поддержки. Однако все было без толку. Какого-либо командования и управления подразделением я не обнаружил. Рота растянулась на пол-улицы. БТРы стояли вдоль улиц, повернув стволы пулеметов в направлении близлежащих дворов. Какой-либо организации блокпоста я так и не увидел. Личный состав шарахался по домам, вышибая двери и разбивая окна. На броню стали загружать всяческую утварь, ковры. Изредка раздавались автоматные очереди и крики. Как же теперь выходить ночью на ведение разведки? Что будет, если «бешеные королевцы» начнут очередное наступление сами по себе? Поднявшись на крышу «базы», я обнаружил своего радиста, мирно посапывающего в обнимку с радиостанцией. Фельдшер доложил, что ничего страшного со связистом не произошло: дня два покружится голова, походит сонный и вялый, но не помрет и дар связной речи не потеряет. Пришлось, проявив человеколюбие и заботу о подчиненных, отобрать станцию и самому выходить на связь. Отозвались только мотострелки на перекрестке; недавно у них был бой, их атаковали со стороны лесополосы и частных домов, потом через них проходила колонна Внутренних войск, поэтому «Янтарю» было не до нас. Бравый майор лично переговорил со мной, был весел и уверен в собственных в силах; уверив меня в том, что я по первому запросу смогу получить любую поддержку, он отключился. Ну что же, при такой непонятной и быстроменяющейся обстановке поддержка «старых знакомых» была очень кстати, несмотря на полнокровное и боеспособное подразделение, находившееся рядом.
Сейчас заниматься какой-либо разведывательной деятельность не имело абсолютно никакого смысла. По дворам и проулкам шныряют бойцы «бешеной роты» — кто знает, какая у них задача. Командир подразделения не захотел иметь с нами никакого дела. Видимо, посчитал нас трусами прячущимися от боестолкновения в удобном и защищенном домике. Мои разведчики на претензии бойцов Внутренних войск наплевали и к запасам продовольствия в подвале никого не допустили.
Ну что же, будем отдыхать и ждать ночи: может быть, что-то прояснится и удастся наладить взаимодействие и какие-нибудь отношения с подошедшим подразделением.
Необычайно вкусно отобедав, я обошел свои маленькие «владения», еще раз указал, куда и в случае чего кто должен бежать, и, широко зевнув, завалился спать в подвале.
До самого вечера ничего не происходило. Где-то в центре города шли бои. ВВшники на перекрестке улиц неподалеку сооружали блокпост, жгли костры, куда-то стреляли. Оказалось, когда я спал, приходил капитан Королев и выяснял, кто подбил замаскированный во дворе БТР боевиков. Узнав от моих бойцов, что это сделал я, он вознамерился переговорить со мной и что-то выяснить. Однако Паша наотрез отказался меня будить. Вечером я все-таки добрался до капитана и вкратце переговорил с ним.
