– Наденька, ты с нами садись, покушаешь тоже... – озабоченно произнесла Светлана Петровна и исчезла.
– Да тот самый, который Лиле надо было передвинуть!
– О чем ты, Шелестова? – изумилась Рая. – Ну ты даешь... Лильке надо было передвинуть холодильник, а я во всем виновата!
– Так ведь ты же все и придумала! Чтобы свести Егора с Лилей! Нет, ну, может, ей действительно надо было что-то передвинуть, но ты обставила это таким образом...
– Солонку дай, – перебила ее Рая. – Вон, на полке банка, прямо над тобой... Хоть бы опять не пересолить, я вечно все пересаливаю.
– Рая, да ты меня не слушаешь!
– Все я прекрасно слышу... Рая – сволочь и скотина, у Раи и муж пьющий, и дети оторвы, управы на них никакой нет... Во всем, во всем одна Рая виновата!
Она бросила щепоть соли на картошку и закрыла сковородку крышкой. Потом вытерла слезы на глазах.
– Ты чего? – опешила Надя.
– Чего... Да Колесов опять неизвестно где шляется! Ты видела, который час? Ночь-полночь на дворе, а он пропал куда-то...
– Рая, я тебя ни в чем не обвиняю. Я просто хочу сказать, что ты иногда совершаешь поступки, которые иногда выглядят как провокация, и вообще... – забормотала Надя, потирая лоб ладонью. Она уже забыла о той блистательной обвинительной речи, которую приготовила для Раи.
– Есть-то с нами будешь? – буркнула Рая. – Или брезгуешь?
– Да ты что! Конечно, буду... Тарелки достать?
Скоро на большом столе стояли тарелки с дымящейся картошкой, из кипятка Рая вынула толстые сардельки, положила каждому по яркой маринованной помидорине, посыпала зеленым луком...
– Славик, Вова... Мамочка! Ужинать...
В этот момент пришел и Гена Колесов.
– О, картошечка... – обрадовался он. – И Надюха у нас в гостях, вот сюрприз-то...
Он скинул куртку и сел за стол. Руки у него были не отмываемые, черные, со срезанными под корень ногтями. Надя, точно завороженная, уставилась на эти руки.
– Райка, под такой мировецкий закусон полагается по рюмашечке...
Ярослав и Владимир, точно за ними кто-то гнался, в два счета съели свои порции, залпом выпили вишневый компот и с диким криком убежали.
– Куда, куда... – затопала за ними Светлана Петровна. – Умыться на ночь надо!
Рая, Гена Колесов и Надя остались на кухне одни.
– Нет-нет, я не буду пить! – замахала руками Надя, увидев, как Рая достает из холодильника прозрачную бутылку.
– Чисто символически, – сказал Гена.
– Да, Надя, по чуть-чуть, – устало произнесла Рая. – Тем более до дома тебе идти совсем недалеко, минут пятнадцать от силы...
Рая разлила водку по стопкам.
– Ну, за все хорошее!
Надя опрокинула в себя содержимое стакана и стала быстро-быстро заедать картошкой. «Господи, да что ж такое! – с отчаянием подумала она. – Я же шла к Райке, кипя от праведного гнева, намереваясь высказать все, что я о ней думаю, и порвать с ней всяческие отношения... А вместо этого сижу на кухне, трескаю жареную картошку и пью водку. Да еще в компании Гены Колесова!»
– Молодец! – одобрительно кивнул Гена, наблюдая за ней. – Хорошая девочка.
И он набулькал в Надин стакан еще порцию водки.
– Нет! – закричала Надя. – Да вы чего, с ума сошли? Я больше пить не буду! Алкоголики несчастные... И Лосева тоже хороша – винище литрами хлещет, с утра до вечера...
– Красное? Ну, это для здоровья! – с достоинством произнес Гена.
Колесов ел быстро, без всяких изысков, подцепляя вилкой то ломтики картофеля, то откусывая от брызжущего маринадом помидора, то с хрустом впиваясь большими ровными зубами в сардельку. Но, странное дело, в его безыскусных движениях было нечто такое, что заставляло Надю томиться и ерзать на стуле. «Этого еще только не хватало!» – подумала она.
– Ладно уж! – сердито сказала Рая. – Пей, раз нолито...
Надя залпом выпила вторую стопку и ожесточенно принялась доедать картошку.
– Теплынь-то какая нынче... – зевнула Рая. – Я такой погоды и не помню.
Над распахнутым темным окном трепетала белоснежная кружевная занавеска.
– Даже жарко... – пожаловалась Надя, чувствуя, как от выпитого и съеденного начинают гореть щеки.
– Зато в понедельник обещали похолодание, – сказал Гена, пристально глядя на Надю. – До нуля градусов.
– Ничего себе перепады! – опять зевнула Рая.
– И зима, говорят, будет снежной и холодной – как в Сибири...
– Ладно, я пошла, – быстро засобиралась Надя, не вынеся этого пристального взгляда Колесова.
Рая вышла ее проводить на лестничную площадку.
– Вот что, Надя... – сказала она, замахивая на груди ворот своего лилового халата. – Ты это... зла на меня не держи.
– Что?
– Я прекрасно поняла, зачем ты ко мне приходила, – тихо произнесла Рая. – Но не все так однозначно, как тебе кажется...
– О чем ты?
– Я о том, что Лилька – змея та еще. Правильно ты с ней поссорилась.
– Господи, Рая, я уж и не знаю, что вообще думать, – несчастным голосом произнесла Надя. – Я совсем запуталась. И Егор еще сегодня приходил...
– А что ему надо? – оживилась Рая.
– Как всегда – жаждал воссоединения.
– Этого только не хватало! Гони ты его, Надя, гони от себя!
– Да он, в общем, не такой уж плохой человек...
– Он плохой человек, – холодно возразила Рая. – Он предал тебя. С твоей же лучшей подругой.
– Да я сама...
– Ты – другое дело! – веско произнесла Рая. – А Лилька – змея. Я с ней тоже решила больше не общаться.
– А тебе-то она чего сделала?
Рая нахмурилась, провела задумчиво короткими пухлыми пальчиками по своей малиновой шевелюре.
– Она меня ненавидит.
– Здрасте!
– Нет, я серьезно. Она давно меня ненавидит – я это лет десять, нет – пятнадцать назад поняла. Я ведь тогда гораздо симпатичнее ее была. Не такая кадушка, как сейчас, а на морду лица – вообще красавица. Она до сих пор пытается уязвить меня. «Ах, Раечка, не хочешь ли сесть на диету? Ах, Раечка, да как же можно терпеть такого мужа возле себя? Ах, почему ты не борешься с целлюлитом? Да что же за безвкусицу ты на себя нацепила – не с китайского ли рынка...»
Надя невольно засмеялась.
– Смейся, смейся... Досмеялась уже – мужа твоего она у тебя из-под носа увела.
– Рая, но что же делать – Егор говорит...
– Надька, и не вздумай! Не слушай его. Один раз он тебя предал, значит, предаст и еще. Ты что, всю жизнь страдать хочешь? – угрожающе спросила Рая.
