— Чай, кофе? — обернулась к нему Агнесса.
— Чай, — торопливо ответил он, заметив краем глаза коробку с пакетиками. Кипятком он, наверное, не отравится, а вот в чем хозяйка варит кофе, неизвестно. Но все обошлось.
— Вы одна живете? — спросил он, продолжая осматривать кухню.
— Да, — коротко ответила Агнесса.
— А родственники у вас есть из близких?
— Родственников у меня хватает, — криво усмехнулась она. — Правда, из близких только мама.
— У меня тоже из братьев и сестер только двоюродные, — небрежно заметил Дима. — Папа был шестым ребенком в семье, так что если мы у бабушки с дедушкой собираемся, приходится в несколько смен за стол садиться.
— У меня, к счастью, не так много родни, — процедила Агнесса.
— Не ладите с родственниками?
— Можно сказать и так. У меня есть единокровный брат, — неожиданно для себя самой разоткровенничалась она. — Отец бросил нас с матерью, чтобы жениться во второй раз.
— Это многое объясняет, — сочувственно кивнул Дима.
— Справедливости ради стоит сказать, что отцу не было дела до меня и до развода. Впрочем, он и Владом не особенно интересовался.
— Может, ваш отец просто много работал? — Эту интересную тему стоило продолжать.
— Да, он был очень занят. Выступления, гастроли, съемки. — Дмитрий вытаращил глаза. — Но дело не в этом. Он просто был законченным эгоистом и никем не интересовался, кроме себя.
— Вы говорите, Юрий Барановский? Кажется, я слышал его песни. И даже видел его по телевизору.
— Наверное, в детстве. Их уже давно никто не исполняет.
Она не понимала, зачем пригласила этого молодого человека в дом и теперь рассказывает ему о себе. Ему наверняка наплевать на ее семью. Зачем она к нему пристала? Неужели так замучило одиночество? Агнессе стало стыдно до слез. Надо поскорее его выпроваживать.
Дмитрий пробыл в гостях еще некоторое время и, галантно простившись, удалился. Ни одной картины он, правда, не увидел, но азарт у него разгорелся. У Агнессы имеется брат по отцу, но и его теща приходится им сестрой. У всех троих одинаковая степень родства, а следовательно, все трое могут претендовать на равные доли наследства.
Мысль о том, что композитор Барановский давно умер и наследство сто лет как поделено, Диме почему-то не пришла.
На следующий день он снова поджидал Агнессу у консерватории.
На этот раз она не спешила сесть в машину. Напряженно о чем-то размышляла, смотрела на него тяжелым пристальным взглядом. Он даже занервничал, не раскусила ли она его. Но нет.
— Дмитрий, что вам от меня нужно? У вас в консерватории учится родственник, и он завалил сессию?
— Да нет.
— Кто-то собирается поступать, и требуется протекция?
Он покачал головой.
— Ничего такого. Просто вы мне понравились. — Он изрек обычную в таких случаях банальность, так он ответил бы любой женщине в подобной ситуации. — Могу я пригласить понравившуюся мне женщину на чашку кофе?
Ресторан ему сейчас был не по карману.
Агнесса залилась неровным ярким румянцем.
— Так что, едем? — Приободренный, он распахнул дверцу машины.
Домой его на этот раз не пригласили, но это еще больше разожгло азарт. Анализ ДНК он пока не заказал, денег не было, но поиску коллекции это не мешало. Следовало для начала убедиться, что наследство существует, а потом уже тратить деньги на генетиков.
И Дмитрий приехал еще раз, и еще. Они гуляли в Летнем саду, катались на кораблике, и когда он в очередной раз довез ее до дома, ни на что не рассчитывая, она снова пригласила его зайти. На этот раз его провели в комнату, просторную, запыленную, с двумя большими окнами, закрытыми плотными шторами на старомодных медных карнизах. Картин не было. Он продолжал осматриваться, когда Агнесса подошла к нему вплотную и спросила:
— Дмитрий, я правда вам нравлюсь?
— Конечно. — В эту минуту он вглядывался в содержимое старинного буфета.
Дальше произошло неожиданное. Агнесса бросилась ему на шею и впилась в губы таким поцелуем, от которого у него отключилась голова. Так страстно его никто не целовал. Он даже забыл, до чего она непривлекательна. Агнесса была тяжеловесна, неряшлива, по-женски запущенна. Но подумать об этом он смог только потом, когда, обессиленный, лежал в постели. И еще он понял, что был у нее первым. В ее-то годы!
Дмитрий не был искушенным соблазнителем, но и он понял, что это означает. Теперь Агнесса и все сокровища ее семейства в его руках.
— Расскажи мне о себе, — попросил он, наслаждаясь отдыхом.
— О себе? — Она растерялась. — Но я уже все рассказала.
— Ты рассказала об отце и брате, а теперь расскажи о себе. — По-прежнему не глядя на Агнессу, он обхватил ее за плечи и привлек к себе.
Она принялась рассказывать, он умело направлял ее в нужное русло. Так он узнал, что коллекция действительно существует и стоит баснословных денег. Агнесса прямо об этом не говорила, но такой вывод напрашивался из некоторых ее реплик. Ее брат чахнет над собранием картин, как скупой над златом, и ни она, ни кузен ничего с этим поделать не могут, поскольку таковы условия завещания. Распоряжаться картинами они могут только сообща.
На следующий день Дима отправился на консультацию к юристу. Нужно было понять, на что сможет претендовать его теща, если родство с Барановскими будет доказано. Оказалось, ни на что.
Со дня смерти Юрия Барановского прошел не один десяток лет, срок давности для желающих оспорить наследство давно вышел. Казалось бы, можно успокоиться, забыть о чужих миллионах и жить дальше своей жизнью — искать работу и выплачивать кредит. Не давала покоя только одна фраза, брошенная юристом.
— Вы сможете претендовать на наследство в случае смерти одного из ныне живущих членов семьи, поскольку ваша теща состоит в одинаковой степени родства со всеми ныне живущими потомками.
А ведь действительно! По словам Агнессы, и она, и Влад одиноки, если не считать матерей. По условиям завещания, оставленного Юрием Барановским, ни одна из его бывших жен не имеет права наследовать коллекцию. Только дети и внуки, а также дети и внуки его родной сестры Ольги. Прямые наследники! Его теща, жена и дочь Вероника имеют равные с ними права.
От этой фантастической новости закружилась голова. Анализ подтвердил родство.
Эйфория прошла дня через три. Агнессе сорок девять, Владиславу сорок шесть. Оба могут протянуть еще долго, если им не помочь. Разумеется, первой его мыслью было избавиться от Агнессы. Но тут, к счастью, заработал рассудок.
Если в случае смерти Агнессы у полиции появятся хоть какие-то подозрения, станут проверять круг ее общения, и он в этом круге окажется на первом месте. Наверняка Агнесса растрепала всем подругам о романе века. На нее запал молодой мужик! Когда полиция выяснит, что этот мужик — зять наследницы миллионного состояния, его участь будет решена.
