— Я думала, что это конец, — еле бормотала она, — а как мама, Галя? Они, наверное, совсем измучились от неизвестности. Надо ещё моей няне сообщить, что со мной всё в порядке, она переживает, у неё сердце больное, — тихо говорила Марианна.
Я старалась её успокоить. Но правду о смерти Гали и Евы, решила пока не открывать, уж очень слабой и измождённой показалась мне девушка.
Наконец, я услышала стук в дверь подвала.
— Маргарита, открывайте, это я, — послышался голос Леонида.
— Ну, вот и всё. Теперь всё будет хорошо, — старалась я успокоить совсем обессиленную Марианну.
Я открыла дверь, пропустив в подвал медиков и сотрудника полиции. Вскоре появился Константин. От его гнева меня спасло только то, что меня попросили дать объяснения дознавателю.
Вовремя закончились мои поиски Марианны. Через пару дней отдыха в московской квартире, если приведение в порядок квартиры, поездка на дачу к друзьям, которые меня совсем потеряли, из-за последних событий, многочасовых переговоров по телефону и скайпу с родственниками дальними и близкими, весь этот круговорот можно назвать отдыхом, я стала готовиться к поездке в Ростов.
Янлин сообщила мне о готовности ехать со мной в Ростов-на-Дону. Решив все вопросы с адвокатом Марианны, которая всё это время жила у меня, мы дружной компанией: я, Янлин и Марианна, полетели и вскоре приземлились на донской земле.
Встречать нас приехала шумная компания: мой брат с женой, Раиса с Николаем. Дома встречали взволнованная мама и остальные многочисленные родственники.
— Внученька, Янлиночка, — со слезами на глазах, мама обняла растроганную девушку.
— Бабушка, не плачьте, — гладила по седой голове маму, Янлин.
Мы с Раисой заплакали. И это ничего. Я бы всё время плакала, пусть только все были бы живы и здоровы. К вечеру, оставив Янлин на попечение ростовских родственников, Николай отвёз нас с Раисой и Марианной в станицу.
— Всё, Раиса, за последние дни столько всеми было пролито слёз, столько всего произошло, — говорила я свахе, после того, как мы оставили Марианну и Марину одних, — буду у тебя отлёживаться, отсыпаться и гулять на свежем воздухе.
— Ага, гулёна, сейчас я тебя так и отпустила на гулянки, — возразила мне сваха, — знаю я тебя, учённая уже, убийцу-то Галины, так и не нашли. Тебя выпусти, опять или тонуть будешь или по голове получишь. Нет, сваха, давай уж без меня из ворот никуда не выходи.
Выйти мне не удалось, как и выспаться. С утра нас разбудил Андрей, приехавший из района. За завтраком, от его расспросов у меня гудела голова.
— Андрей, шумный ты. Лучше скажи, как дела с расследованием убийства Галины, — спросила я его.
— Да никак. Не удалось выяснить. Пока никаких зацепок. Проверили всех её клиентов, думали, возможно, месть чья-то. Но всё впустую. Думали на Марианну, но теперь с вашей помощью и эта версия отпала.
— Да, странно. Но искать-то надо. Убийца, получается на свободе разгуливает.
— Вы правы, Маргарита Сергеевна, только неизвестно где он разгуливает, по Москве или здесь рядом.
— Ты, молодец, давай нас пугай, — разошлась, Рая, — чем вы там только занимаетесь, в своей полиции.
— Вот только я вас прошу, тётушки, давайте без ваших поисков обойдёмся во избежание различных несчастных случаев. Отдыхайте, воздухом дышите, это вас касается, Маргарита Сергеевна.
— Покомандуй тут у меня, иди, работай, — Раиса, шутя, стала выпроваживать Андрея из дома, — чего задумалась? — Обратилась она ко мне, вернувшись на кухню.
А подумать было над чем. Во-первых мы не нашли вторую флешку. Во вторых, не в моих правилах оставлять что-то невыясненным, неизвестным. Последняя точка должна быть поставлена.
— Понимаешь, Рая, что-то я упустила из виду. Что-то пропустила.
— Ладно тебе, пойдём по воздуху пройдёмся. Мне в магазин надо зайти.
Мы медленно шли по пустынной улице, наслаждаясь терпким от лежалой листвы воздухом смешанным небольшим ветерком, словно миксером с вкусным запахом реки. Из магазина, навстречу нам, вышел угрюмый мужчина. Небрежно кивнув Рае на её приветствие, он быстро пошёл прочь.
— Чего это участковый наш угрюмый такой? Еле здоровается? — Спросила Рая у продавщицы?
— Сама удивляюсь, — ответила она ей, — запил чего-то.
— Да не чего-то, — затараторила подошедшая к этому времени, пожилая женщина, — чего же ему не пить. Жена-то его так и ушла к другому.
— Да вы что? — Удивилась Рая, — так жили вроде дружно. Я слышала, что его жена бросила, так думала, что опять наши бабы брешут. Поехала Анька к сестре в Ленинград, то есть, как он теперь Петербург. Значит, бросила? И уехала?
— Так я тебе чего толкую. Просто так мужик не запьёт. Бросила. Точно говорю, — щебетала старушка.
— Да вернётся, куда денется. Столько лет прожили, — добавила продавщица. — Не, не вернётся, — настаивала старушка.
— Да, ладно вам, баба Настя, всё вы про всех знаете, — не успокаивалась молодая продавщица.
— Просто так не скажу, знаю, что Анька больше не вернётся. Мы с ней перед её отъездом у Галины гадалки были. Мне о своём надо было кое-что узнать, а Анька вперёд меня вошла к Гальке, царствие ей небесное. А когда вышла, так и сказала:
— Всё больше не могу, заканчивать эту карусель надо, — а я у неё спрашиваю: — Анют, что за карусель, что тебе нагадали? Правду сказала гадалка? — А Анька мне и отвечает, говорит, ещё какую правду, всё, говорит, баба Настя, начинаю новую жизнь. К сестре поеду. Я говорю ей, нужна ты больно на новом месте. Где родился, там и пригодился. Так она мне отвечает, что нужна, даже уже давно нужна, ждут её там. Не успела спросить, кто её ждёт, сестра что ли? Потом Галя меня позвала. А Анька, видно на следующий день и укатила. А потом, вот гадалку, Галю нашу убили. Так я что говорю, вот с того времени и стал наш участковый темней тучи. А теперь видишь, что делается, пить стал.
— Так к сестре поехала Анна, а вы говорите к другому, — уточняла Рая.
— Раис, ты, прям, как дитя малое. Ну, к сестре-то поехала, только вопрос, нужна она ей? К мужику сорвалась баба, точно говорю. Недаром она каждый год туда ездила. Вот и доездилась.
Весь день не выходил у меня из головы этот разговор.
— Причём здесь участковый? — Мои размышления прервала Рая.
— Ох, сваха, неспроста ты такая молчаливая сегодня. Колись, чего надумала, — пристала она ко мне с расспросами.
— Рай, я вот всё вспоминаю тот злосчастный день убийства. Что-то мы с тобой тогда пропустили.
— Опять, двадцать пять. Чего нам с тобой было пропускать, если Галина была одна. Ты разговаривала с ней. Потом я услышала выстрел, зашёл Михалыч, наш участковый.
— Вот! — Мне показалось, что я нашла упущенный пунктик, — Рая, как быстро он вошёл?
