Но императрица Мария-Терезия сменила гнев на милость и обратилась к прежнему любимцу с просьбой написать для предстоящего в Милане бракосочетания эрцгерцога Фердинанда с принцессой Моденской оркестровую серенаду. Сочиненная Вольфгангом серенада затмила серенаду участвующего в торжествах придворного композитора Гассе.
Серенаду Моцарта бесконечно повторяли и, кроме денег, одарили музыканта золотыми часами, осыпанными бриллиантами и украшенными портретом Марии-Терезии.
Несмотря на то что Вольфганг был поглощен музыкой и постоянно работал, он рос общительным и веселым. Он по-прежнему играл в капелле, но, помимо этого, начал давать уроки музыки.
Но чем старше Вольфганг становился, тем чаще задумывался об отъезде из родного Зальцбурга. Городок ничего больше не мог дать юноше, который с детства блистал в европейских столицах. К тому же новый архиепископ, граф Иероним фон Коллоредо, человек жестокий и властный, не любил гениального музыканта и, утвердив его на должности концертмейстера с жалованьем в сто пятьдесят флоринов, не продвигал его по службе. На этой должности Моцарт должен был заниматься и сочинительством, и исполнением. Вольфгангу хотелось другой жизни.
Леопольд прекрасно понимал, что огромный талант сына погибнет в маленьком городке. Узнав, что венский придворный капельмейстер Флориан Гассман тяжело болен, он немедленно вместе с Вольфгангом отправился в Вену.
Добившись приема у Марии-Терезии, Моцарты обратились к ней с прошением о предоставлении Вольфгангу должности капельмейстера. Но императрица им отказала. В 1766 году ее сын Иосиф по рекомендации Гассмана взял в придворную капеллу молодого итальянского музыканта Антонио Сальери. Гассман отнесся к своему преемнику как к сыну и дал ему великолепное образование, не только музыкальное, но и светское. Научил его прекрасным манерам, познакомил с самыми именитыми музыкантами. И самое главное, Флориан Гассман, который почти каждый день музицировал с императором и имел на него большое влияние, ввел своего ученика в узкий круг императорской семьи. Молодой, черноволосый, черноглазый Антонио, скромный и в то же время обаятельный, быстро завоевал расположение императорской семьи и самой Марии-Терезии. У нее появился новый любимец, юный Моцарт забылся.
После неудачи в Вене Леопольд Моцарт принял непростое для себя решение расстаться не только с сыном, но и с горячо любимой женой, отправив их за границу. Он побоялся позволить юноше отправиться в путешествие одному и надеялся, что мать убережет любимого Вольфганга от ошибок и необдуманных шагов.
Для удобства путешествия и поддержания имиджа известного, успешного музыканта была куплена хорошая дорожная карета. Но когда мать и сын Моцарты уже приготовились к отъезду, архиепископ отказался предоставить Вольфгангу отпуск, заявив, что зальцбургский музыкант не должен разъезжать по чужим странам и побираться…
А когда Леопольд сам пошел к епископу и попросил отпустить сына, граф Иероним фон Коллоредо пригрозил, что лишит должности не только Вольфганга, но и его отца. Впрочем, когда младший Моцарт все-таки уехал, епископ одумался, и Леопольд остался на своей должности.
Отъезд из Зальцбурга и прощание было горьким, Наннерль плакала, провожая брата, и сам Леопольд с трудом сдерживал рыдания. Он с тревогой думал, что ждет впереди его мальчика. И будет ли Вольфганг счастлив?
Глава 8
Диана посещает консерваторию и узнает историю ридикюля старой музыкантши
Диана поднялась на второй этаж по широкой лестнице. В приемной директора консерватории строгая женщина в очках активно что-то печатала на электрической печатной машинке.
— Здравствуйте, я к Валентине Александровне, мы с ней вчера договаривались.
— Как фамилия? — не глядя, буркнула секретарь.
— Арсеньева, — растерянно ответила Диана.
— Проходите, — кивнула женщина на дубовую высокую дверь.
В просторном кабинете за большим столом сидела крупная, эффектная дама, с модной прической, в элегантном темно-синем костюме из кримплена.
Увидев Диану, она привстала и настороженно улыбнулась.
— Вы Арсеньева?
— Да, я по поводу Вебер Виолетты Генриховны.
— Присаживайтесь, — пригласила Лурье. — Расскажите, так что же случилось.
— Как я говорила, Виолетту Генриховну убили, — вздохнула Диана и поведала о случившемся.
Валентина Александровна зябко поежилась.
— Кому понадобилось убивать старушку, тем более таким ужасным способом?
Диана пожала плечами.
— Даже не представляю. Еще у нее похитили старенький ридикюль, который она все время носила с собой.
На лице Лурье промелькнул интерес.
— Да, я помню старую, потертую дамскую сумочку, с которой Вебер не расставалась. Студенты однажды на какой-то праздник подарили ей новую, так она подарку не обрадовалась и по-прежнему ходила со старым ридикюлем.
— Мне она говорила, что это память о матери, — осторожно начала Диана.
— Да, я что-то подобное слышала, — согласилась директриса.
— Вдруг кто-то решил, что у нее там ценности хранятся, например, бриллианты?
Лурье задумалась, и ее светлые глаза уставились в одну точку.
— А что? Очень может быть. Хотя я ни о каких бриллиантах не слышала, знаю только, что Виолетта Генриховна коллекционировала старинные ноты и отдавала за них последнее.
— У нее была богатая коллекция?
— Понятия не имею, но не думаю, что она могла позволить себе приобрести что-нибудь особенно дорогое, — проговорила Валентина Александровна. — Давайте лучше обсудим, как будем провожать Вебер в последний путь.
— Ой, — спохватилась Диана. — А у вас фотографии Виолетты Генриховны, подходящей для некролога, случайно нет?
— Да, кажется, в личном деле осталась, скажу, чтобы поискали, — отмахнулась директриса и продолжила: — Надо вопрос с деньгами решить.
Тут в кабинет заглянула сконфуженная секретарша.
— Валентина Александровна, к вам из милиции пришли, — пробубнила она.
— Зовите, — нахмурилась Лурье и сказала Диане: — Придется отложить наш разговор.
Диана кивнула и поднялась из-за стола.
Дверь распахнулась, на пороге появился следователь Егор Суржиков. Увидев Диану, он сердито нахмурился.
— Вы, госпожа Арсеньева, я вижу, времени зря не теряете, — процедил он. — Что вам здесь понадобилось?
Приветливо улыбнувшись, Диана ответила:
— Я пришла поговорить с Валентиной Александровной о похоронах Виолетты Генриховны…
Суржиков с досадой поморщился, но промолчал.
— По поводу фотографии обратитесь в отдел кадров, — сказала Диане вслед Лурье.
