Г.А. Потемкин. Неизвестный художник
Екатерина II была разгневана на князя Таврического и не только не пожелала допустить Калиостро до своей монаршей особы, но и позже давала о нем уничтожающие отзывы всем своим иностранным корреспондентам. "Я никогда его не видела, ни вблизи, ни издалека, да и не делала попытки увидеть, потому что не люблю шарлатанов", — напишет через год после отъезда Калиостро императрица.
В письме Циммерману из Петергофа от 8 июля 1781 года она пишет о Калиостро весьма нелицеприятно: "Он прибыл сюда, назвавшись полковником испанской службы и испанцем по рождению, распустив слух, что он колдун, мэтр колдун, который может показывать духов, и они ему подчиняются. Когда я это услышала, я сказала: прибыв сюда, этот человек совершил большую ошибку; нигде он не будет иметь менее успеха, чем в России; мы не сжигаем колдунов, за двадцать лет нашего правления было всего одно дело по обвинению в колдовстве, и тогда сенат потребовал доставить колдунов, и когда их привели, он признал их глупцами и полностью невиновными. Господин Калиостро, однако, прибыл в момент весьма благоприятный для него, в момент, когда несколько масонских лож, увлеченные принципами Сведенборга, хотели непременно видеть духов; они побежали к нему, ибо он утверждал, что владеет всеми секретами доктора Фалька, близкого друга Ришелье, который некогда посреди Вены заставил Ришелье принести жертву — черного козла; однако, на его несчастье, Калиостро не смог удовлетворить любопытство тех, кто хотел все пощупать там, где нечего ни смотреть, ни щупать. Тогда господин Калиостро начал свои чудесные секреты с исцелением: он утверждал, что извлек ртуть из ноги подагрика, но подлил ртути в таз, куда опустил ноги сего подагрика. Потом он сделал краски, которые ничего не красили, и химические действия, кои не действовали. Потом он долго ссорился с поверенный в делах Испании, который оспаривал его испанский титул и происхождение, а потом открылось, что он едва умел читать и писать. В конце концов, весь в долгах, он скрылся в погребе Елагина, где он столько шампанского выпил и английского пива, сколько мог; однажды, похоже, он превзошел пределы, т. к., выйдя из-за стола, вцепился в волоса секретаря; тот дал ему пощечину; началась драка. Елагин, утомленный этим братом подвальной крысы, и жалобами секретаря, и большим расходом вина и пива, убедил его вежливо сесть в кибитку, а не лететь по воздуху, как тот грозился, а чтобы кредиторы сей экипаж не задержали, он дал ему в сопровождающие инвалида, который с ним и госпожой графиней ехал до Митавы. Вот история Калиостро, в которой есть все, исключая чудесное.
В разгар судебного разбирательства по делу об ожерелье Марии-Антуанетты в Париже в 1785 году злопамятная Екатерина II писала своему европейскому корреспонденту доктору Циммерману, не стесняясь в выражениях: "Читала мемуар Калиостро, что вы мне послали, и если бы не была убеждена, что это честный шарлатан, то мемуар его меня бы в этом убедил; но почему парижский Парламент не призовет арабского переводчика, чтобы убедиться, что он не говорит по-арабски? Это гнусный проходимец, коего надобно повесить; это бы остановило новую эпидемию веры в оккультные науки, коими сейчас весьма увлекаются в Германии, в Швеции и которые и здесь начинаются, но мы наведем порядок.
В сноске, сделанной переводчиком писанной по-немецки книги Элизы Шарлотты фон дер Рекке о пребывании Калиостро в Митаве на русский язык, сказано: "Между тем не удалось Калиостро исполнить в Петербурге своего главного намерения, а именно уверить Екатерину Великую о истине искусства своего. Сия несравненная государыня тотчас проникла обман. А то, что в так называемых "Записках Калиостровых" ("Memoires de Cagliostro") упоминается о его делах в Петербурге, не имеет никакого основания. Ежели нужно на это доказательство, что Екатерина Великая явная неприятельница всякой сумасбродной мечты, то могут в том уверить две искусным ее пером писанные комедии: "Обманщик" и "Обольщенный". В первой выводится на театре Калиостро под именем Калифалкжерстона. Новое тиснение сих двух по сочинительнице и по содержанию славных комедий сделает их еще известнее в Германии".
Мстительная Екатерина II спустя пять лет после изгнания итальянского мага из Петербурга самолично сочинила о нем комедию под названием "Обманщик", а сразу же после ее успеха на сцене — и вторую пьесу, где вывела "магистра тайных наук" в виде шарлатана Калифалкжерстона."… Должна сказать вам, что появились две русские комедии, одна под названием "Обманщик", другая — "Обольщенный", первая изображает Калиостро в его настоящем виде, а вторая — поддающихся его обману. Публика наша в восторге от них, и они действительно очень забавны. Я говорю вам об этом для того, чтобы вы знали, как относятся у нас к иллюминатам; говорят, они пользуются удивительным успехом в Германии, я думаю, что это ради моды, так как французы без ума от них", — напишет Екатерина 10 января 1786 года Циммерману о своих творениях. В ответном письме Циммерман рассыпался в похвалах. По его просьбе Екатерина отдала обе пьесы на перевод, и в 1786 году они были переведены на немецкий язык Арндтом и напечатаны в Германии, а "Обманщик" в 1787 году был даже издан в другом немецком переводе берлинским книгопродавцем и другом драматурга Лессинга Фридрихом Николаи, хотя, по суждению Зотова, "комедия эта, конечно, очень наивна в литературном и неуклюжа в сценическом отношении.
К первым двум комедиям вскоре добавилась третья — "Шаман Сибирский". Получилась трилогия, в первой заморский маг подчиняет себе обитателей одного столичного дома: в "Обольщенном" сатирически изображено окружение шарлатана, его ученики и подражатели; а в "Шамане" показано, как дремучий колдун из Сибири подчиняет себе уже не один дом, а всю столицу.
Просвещенная государыня не одобряла целителей-чудотворцев. Она не любила масонов, мартинистов, мистиков и иллюминатов, осуждала все эти учения и тайные общества как вредные затеи и считала, что в определенных условиях их приверженцы как потенциальные заговорщики могут представлять опасность для государства. К тому же к масонству тяготел наследник — великий князь Павел Петрович, которого с 1776 года обхаживали виднейшие масоны из Германии и Швеции, посылая к нему своих эмиссаров. Павел выбирал, в какую именно ложу вступить. Есть исторические свидетельства, позволяющие со всей определенностью утверждать, что Павел стал масоном во время своего заграничного вояжа, и произошло это в Германии в июле 1782 года, накануне знакового в истории масонства Вильгельмсбадского конгресса.
Екатерина очень боялась заговора, поскольку сама пришла к власти в результате дворцового переворота. Отчасти поэтому она разоблачила и представила в жалком и смешном виде самого известного из масонов и иллюминатов — графа Калиостро. Таким образом, даже если у Калиостро и оставались еще в России тайные последователи, они были осмеяны, раздавлены и не смели заявлять о себе.
Глава восьмая
ФИАСКО В ВАРШАВЕ
…он [шарлатан] обычно похваляется, будто ему удалось открыть неизвестные ранее законы природы; он, однако, хранит их в тайне, утверждая, что добыл их с помощью оккультной физики… Если верить ему, он просвещеннее всех ученых обществ…
