– Ага. Только с помощью суда вас оттуда выкурили! И теперь вы за Стаську принялись!
«Какая она вредная! – с ужасом глядя на докторшу, подумала Ксюша. – Неужели ей Стасю больше, чем нас, нормальных людей, жаль?.. Это просто бесчеловечно!»
– Марта, дурочка, вам еще комнату свою подарила… Я все знаю! – усмехнулась Светлана Евгеньевна. – Вы, Ксюша, хоть сказали Марте спасибо, а?
– Я… при чем тут… я не понимаю… – Ксюша захлюпала.
– Нечего мне тут сырость разводить, – грубо произнесла ее собеседница. – Я людей насквозь вижу. Я психиатр. Будете под Стаську копать, я вас сама в дурдом отправлю.
– Вы злая…
– Вы тоже злая, – парировала докторша.
– Я?..
– Да, вы, милочка.
– Я не злая! Я… меня никто и никогда злой не называл… я добрая!
– Ага. То-то повадились людей из их домов выживать… терпите теперь. Может, это вам наказание – Стаську терпеть…
– Но это жестоко… Мой сын – он что, тоже наказанный? – Ксюша нашла в себе силы возмутиться.
– Не делали бы вы пакостей людям, милочка! Слышали про то, что детям за грехи родителей придется отвечать?
– Ведьма! – прошептала Ксюша, вставая. Попятилась к двери. – Вы – ведьма…
Было ясно, что Светлана Евгеньевна никогда ей не поможет. Поэтому церемониться не имело смысла.
– Пошла отсюда, шавка! – с ненавистью произнесла докторша. – Я тебя насквозь вижу.
Ксюша выскочила из квартиры. На улице отдышалась. Вытерла слезы. «Ничего… Ну, раз со Стаськой не получилось, надо на аварийность дома упирать. Дом жуткий! Нам просто обязаны дать новую квартиру… Вон вчера с потолка штукатурка сыпалась… А у меня ребенок! Я что, должна своим ребенком рисковать?.. Надо Олежке сказать, пусть он об этом позаботится в ближайшее время, ходит по инстанциям… Ну не мне же этим заниматься, я же, в конце концов, слабая женщина, ничего в этом не понимаю…»
* * *
– Что это? Что это за манускрипт? – мрачно спросил Сан Саныч, дальнозорко вертя перед собой в вытянутой руке лист бумаги.
– Это не манускрипт, это заявление об уходе, – объяснила Марта.
Сан Саныч негромко произнес нечто неразборчивое. Потом добавил в полный голос:
– О каком уходе? О святители-угодники, дайте мне сил…
– Отпустите меня. Без отработки! Сан Саныч, а чего вы так переживаете, найдете на мое место кого-нибудь еще…
– Так это… искать надо! Время тратить, силы… Все электрики разбежались, бухгалтер в декрет намылилась, сантехник в запой ушел, Андронов с язвой загремел…
– Михаил Александрович? Экономист? У него же гастрит… – сказала Марта.
– Был гастрит, а теперь язва… Фиг тебе, не отпущу. Никто работать не хочет, никто! Лямперт меня выгнать грозился, пожар еще этот… – Сан Саныч схватился за голову. – Одно за другим, одно за другим…
– Какой пожар? – встревожилась Марта.
– Да на приусадебном участке у меня пожар был, в эти выходные, полдома сгорело! – страшным голосом заорал завхоз. – Как мы теперь с Анной Марковной жить-то будем?!
– А дача застрахована?
– Толку-то… – Сан Саныч вытащил из нагрудного кармана фотографию, бросил ее на стол. – Вот, глянь, Волкова, что от родных пенатов осталось…
Марта придвинула к себе фотографию. В самом деле, удручающее зрелище – закоптелые стены, обвалившаяся крыша… Снег. Как странно – за городом снег есть, а в Москве – нет, хотя Новый год уже на носу!
Снег. Марта повертела перед собой фотографию. Однако какие странные, знакомые тени на снегу… Солнце, видимо, светило сзади – позади фотографа и еще – позади той фигуры… На снегу вырисовывался силуэт Потапыча. Медведя из зоны рекреации, бесследно пропавшего перед ноябрьскими праздниками… Вернее, скульптуры медведя. Девяносто килограммов, полый внутри. Вот его растопыренные лапы. Собственность Росагронадзора.
Марта вгляделась еще внимательнее и обнаружила еще закоптелые, присыпанные снегом и пеплом светильники перед домом – те самые, которые должны были освещать здание Росагронадзора и которые тоже бесследно исчезли.
«Интересно, а как он медведя-то упер? – Марта осторожно покосилась на своего начальника. – Там же везде видеокамеры и люди ходят. И Потапыч тяжелющий…»
– В общем, так, Волкова. Будешь работать до тех пор, пока я тебе замену не найду. Да и разберись с принтерами – вчера их привезли, но еще не оформили… и отчет за этот год надо к концу декабря написать, кстати.
– Сан Саныч, подпишите заявление, – своим фирменным басом пропела Марта, глядя прямо в глаза завхозу.
Тот даже покраснел от подобной наглости.
– Фиг тебе, – с упоением повторил Сан Саныч и вполголоса добавил нечто неразборчивое.
– Тогда я к Лямперту прямо сейчас пойду, – спокойно произнесла Марта.
– Зачем? – бледнея, быстро спросил Сан Саныч.
– Расскажу ему о вас всю правду.
– Какую правду? – тот стал кусать губы.
– Что вы мишку украли. И поставили у себя на дачном участке. И еще светильники, и лампочки, и вазы напольные, и кашпо… – Марта по памяти перечислила все то, что пропало в подведомственном хозяйстве, справедливо полагая, что все вышеперечисленные предметы тоже перекочевали на дачный участок завхоза.
Сан Саныч слегка позеленел.
– Даже если вы спрячете мишку, то останутся свидетели, которые видели его на вашем участке, – пожарные, соседи, страховой агент… Всех не подкупите.
Сан Саныч заскрежетал зубами.
– В общем, так, Сан Саныч, – или подписывайте заявление, или я иду к Лямперту.
– Ну ты шантажистка, Марта Витальевна… – едва выдохнул завхоз. Потом все-таки подмахнул ее заявление. – Все, катись отсюда. Чтобы я больше тебя не видел… Стой. Как догадалась?
– Зрение хорошее. – Марта придвинула ему снимок. – Наденьте очки, Сан Саныч, приглядитесь… Тени исчезают в полдень.
Она вышла из кабинета и направилась к отделу ОХО – там, где находилось ее рабочее место. Надо было забрать кое-какие личные вещи и потом уже окончательно покинуть Росагронадзор. Марте хотелось сделать это побыстрее. В первую очередь потому, что не хотелось сталкиваться с Яном.
С Яном Горским.
Но стоило Марте вспомнить о Яне, как в памяти всплыло еще кое-что. Флэшка! Господи, она, наверное, до сих пор так и болтается в недрах ее сумочки!
Марта достала сотовый, набрала номер Ивана. Без ответа. Мудрит, мудрит ее сердечный друг, спецагент, со своими мобильниками – один для служебных нужд, второй для личных звонков… Чего еще придумает?..
Впрочем, через несколько мгновений Марта успокоилась. Раз Ян до сих пор не вспомнил об этой флэшке, значит, ничего важного на ней не было.
