После завтрака Виктор уехал на работу, пообещав сыну вернуться сегодня пораньше и дослушать его рассказы о поездке.
Надя, напомнив мальчику, что его постель еще не убрана после сна, пошла с ним в его комнату. Платоша давно был приучен самостоятельно убирать свою постель и игрушки, чему очень радовалась Оля…
Оли не будет больше никогда! Надо к этому привыкнуть. А сейчас — спасать ребенка. Это — ненормально, что он не спрашивает о маме!
А Платошка говорил, говорил… Казалось, он боится остановиться. Убирая постель, потянул подушку, из-под нее выпала уродливая тряпичная кукла. Когда-то он попросил ее у Нади, еще спросил, почему она такая некрасивая… Сейчас смущенно держал ее в руке, затем, подняв куклу, все-таки спросил:
— А к этой девочке точно папа вернулся? — И жадными глазами глядел на Надю, ожидая ответа.
«Очень опасная тема! Если вернулся папа — а где мама?!» В голове Надежды ударили в колокол!
Она поспешно выдернула куклу из рук мальчика и, как могла, легко ответила:
— Платоша, я уже не помню! Это же была сказка. Давай, быстрее одеваемся — и во двор. У нас сегодня очень много занятий. Ты еще с дедушкой должен встретиться. И Тузика надо покормить.
И Надя также принялась говорить, говорить… Потому что боялась. Вопрос о маме висел в воздухе. Он витал между нею и ребенком. К тому же у девушки непроизвольно глаза налились слезами. Изо всех сил Надежда держалась, чтобы они не потекли по щекам…
Устав, она в конце концов замолчала и, понурив голову, обреченно подумала: «Будь что будет».
А ребенок взял ее за руку. Совершенно неожиданно. Второй рукой погладил по щеке…
— Я знаю, почему ты плачешь… Потому что мамы нет… Мама села в тот же самолет, что и бабушка Зоя. Помнишь, я ночью кричал маме, чтобы она не садилась в испорченный самолет? А она не услышала и села. Они теперь вместе с бабушкой. — Ребенок на время замолчал, затем рассудительно, по-взрослому, продолжил: — Не плачь! Я и папе скажу, чтобы не плакал. А то он видишь какой? — Мальчик решительно поднялся и деловито добавил: — Пойдем в столовую, возьмем еды для Тузика!
Так и не отпустив Надину руку, мальчик потянул ее за собой.
* * *
День сегодня у Надежды — загруженный до отказа. Она обязательно должна встретиться с Платоном Федоровичем (даже в мыслях не позволяла себе называть его отцом!) и также обязательно сходить к могиле Оли.
Девушка позвонила Володе. Он уже вышел на работу и находился в гараже. Попросила отвезти ее на кладбище. Сама она не найдет место, где захоронены Ольга и Зоя Борисовна. Договорились на вечер — только к тому времени Володя мог освободиться.
Ну а до вечера надо как-то попасть к Вихрякову. Он приехал поздно вечером. После смерти сестры Надежда ощущала себя преступницей. Ожидала облегчения, если откроет Платону Федоровичу, кто она на самом деле. Одновременно панически боялась разлуки с ребенком, если ей откажут от дома.
Уложив Платошку после обеда в кровать, собралась идти к Вихрякову на прием. Предупредила бабу Капу, на случай если задержится или вообще не придет… Капитолина Ивановна напутствовала:
— Пройди через калитку на хозяйскую половину. Там помощница хозяина, зовут Анастасия Васильевна. Скажешь — по личному делу. Она тебя видела, знает, что ты — няня. Думаю, у него сейчас не загружено — примет тебя. А что дальше будет — Бог знает! Иди! — И перекрестила в спину Надежду.
В это время у Вихрякова сидел детектив Веселов. Он зашел в кабинет Платона Федоровича с озадаченным видом и еще с порога начал:
— Если бы не были знакомы с тобой, Платон Федорович, подумал бы, что ты пошутить надо мной решил. Даже не столько надо мной, как над моей нынешней профессией!
Обрадованный приходом Веселова, Вихряков нетерпеливо поторопил:
— Ты о чем, Сережа? Какие шутки? Давай, говори быстрее, что узнал!
— Да не требовалось ничего узнавать! В том-то все и дело! Дочь живет в твоем доме. Можно было на второй день закончить поиски! Но я и не предполагал этого и, конечно, потратил больше времени.
Детектив порылся в своем портфеле, вытащил оттуда конверт и положил на стол перед Платоном Федоровичем.
— Вот фотография — Горчихина Надежда Петровна, 1987 год рождения. Зарегистрирована по адресу: улица Речная, дом 32, Октябрьского района. Насколько мне известно, Платон Федорович, по этому адресу мы с тобой сейчас сидим!
Веселов внимательней взглянул на Вихрякова и обеспокоенно спросил:
— Платон Федорович, с вами все в порядке? Может, чем помочь?
Платон Федорович держал в руке фотографию, но не глядел на нее. Его взгляд был устремлен в пол, в угол кабинета. Будто видел там что-то живое. Оно (живое) поворачивалось, и вместе с ним поворачивалась голова Вихрякова. Он даже пытался привстать, чтобы лучше видеть…
Детектив почувствовал себя неуютно, но его профессия довольно часто подбрасывала подобные ситуации. Он поднялся, подошел ближе к хозяину кабинета и тоном делового человека сказал:
— Платон Федорович, посмотрите, пожалуйста, счет. Вы с ним согласны?
Веселов положил бумагу на стол Вихрякова, буквально перед его лицом. А чтобы совсем отвлечь Платона Федоровича от созерцания угла в кабинете, предложил:
— Может, вам удобнее расплатиться наличными, так я не против!
Наконец детектив поймал взгляд Вихрякова, несколько успокоился и, не допуская паузы, продолжал говорить:
— Платон Федорович, я думаю, нет никаких причин для беспокойства. Правда, несколько неожиданно, но, может, это и к лучшему! — Затем, закрыв портфель, добавил: — Если нет больше никаких поручений, я пойду. Признаться — много работы.
Вихряков поднялся из-за стола, протянул детективу руку и совсем человеческим голосом ответил:
— Да, Сергей Николаевич, можешь идти. Деньги будут перечислены на твой счет. Спасибо тебе!
Веселов с облегчением вздохнул и вышел из кабинета, надел плащ, висевший в углу приемной, повернулся к секретарше попрощаться и наткнулся взглядом на сидевшую рядом со столом девушку. Он даже на мгновение застыл. Перед ним сидела девица с фотографии, которую он только что оставил у Вихрякова…
Детектив, бросив общее «до свидания», на ходу застегивая пуговицы плаща, поспешил уйти, подумав: «Разберутся сами».
А Анастасия Васильевна, бросая заинтересованные взгляды на Надежду, услужливо предложила:
— Я сейчас сообщу Платону Федоровичу, что вы ожидаете. Думаю, он вас примет.
И в микрофон проговорила:
— Платон Федорович, я извиняюсь, к вам на прием просится Горчихина Надежда… вот сейчас минуточку — Петровна. Горчихина Надежда Петровна! Это няня вашего внучка, Платончика. Говорит — по личному делу. Я подумала, может, вы ее сейчас примете?
