* * *
Надя уложила ребенка в кровать в своей спальне, себе постелив рядом, на кушетке. Володю поместила в большой парадной комнате на диване. Мальчик уснул даже без обязательной на ночь сказки. Она достала белье со шкафа, начала было готовить постель для Володи, но он, взяв ее за руки, остановил:
— Надя, не беспокойся, я сам постелю. Хочу тебя спросить, что мне ответить Платошке?
Он ее за руку так и держал, не отпускал. А Надя думала, как ей ответить так, чтобы не отпугнуть парня? Он ей нравился. Девушка сознавала — вряд ли кто другой будет к ней так заботливо относиться. Но сейчас она никак не может устраивать свою личную жизнь. Не до этого. Платон полностью на ее попечении, несмотря на влиятельного деда, отца и даже бабу Капу… Перед глазами мелькнуло изможденное лицо сестры (последнее время Надежда только так называла Ольгу) и то, как Ольга передала ей своего сына из рук в руки на всю жизнь.
Захочет ли Володя нести с нею эту ношу? Поэтому надо подождать. И она ответила:
— Володя, ты видишь, что сейчас творится в доме, где мы с тобой живем? Поэтому подождем. — Затем, чтобы разрядить обстановку, улыбаясь: — Я думаю, за это время на мне никто «не поженится».
Володя ответил серьезно:
— Буду надеяться!
* * *
На следующий день Надежда пошла на кладбище. Володя предложил ехать на машине, вдвоем, но девушка, поблагодарив, отказалась.
— Володя, лучше помоги Анне Артемовне с Платоном. А то мало ли что, они еще друг к другу не привыкли. Главное, чтобы не заводили разговор о маме. А я быстро вернусь.
Могилка Любы-мамы была ухожена, а рядом с оградкой вкопан в землю то ли стульчик, то ли скамеечка на одного человека. Будто специально для нее… Надежда присела. Прямо ей в глаза глядела с портрета радостно смеющаяся Люба-мама.
Девушка думала, что придет сюда поплакать, даже на всякий случай два платка взяла… Нет. Слез не было. Только почувствовалась какая-то внутренняя взаимность. Будто смеющаяся мама ей говорит, а она, Надя, внимает и соглашается:
— Ну что, Дюшенька моя (мама так называла Надю, когда той было пять), жизнь оказалась сложной? Ничего. Выстоишь. Ты у меня — молодец! Пока все правильно делаешь. Вот теперь горжусь тобой! Будет все хорошо, моя девочка!..
Поднялся легкий ветерок, желтыми листьями-монетками обсыпало холмик, попало Надежде на голову, колени… Она подняла глаза на березу и сама себя спросила:
— Что это было? Откуда я это слышала?
Взглянула на мамин портрет, он так же по-доброму ей улыбался. Надежда поднялась, протерла платком стекло на портрете и, почувствовав в душе полный покой, рассудительно молвила:
— Мама, жизнь, оказывается, очень сложная. Я, как в потемках, не знаю, в какую сторону правильней идти. Вот береза сейчас прошумела, что я делаю все правильно… Смешно, Люба-мама, правда? Может, у меня галлюцинации? Но сейчас-то мне ничего не слышится. Все в порядке. Пошла я, мама, домой. Там теперь у меня ребенок. Впрочем, ты все знаешь, тебе все видно.
* * *
Дома было все в порядке. Тетя Анюта хозяйничала на кухне. С приездом Надежды обеды и ужины у них стали совместными. Володя с Платошей возились во дворе. На длинной скамейке лежали в ряд инструменты: рубанок, молоток, разные отвертки. Здесь же стоял деревянный чурбак, на котором рубили дрова, и Платошка с энтузиазмом пытался забивать в него гвозди. Жестянка с гвоздями размещалась рядом. Когда удавалось забить гвоздь по самую шляпку, мальчик довольно восклицал:
— Гляди, Володя, всего за два удара — и готово!
Надя подошла к ним и возразила:
— Платон, зачем неправду говоришь? Ты стучал и стучал молотком, я видела, пока подходила!
Но неожиданно на защиту мальчика встал Володя:
— Надя, он действительно забивает гвозди за два удара. Ты просто невнимательно смотрела!
Затем Володя подошел к ребенку и, приобняв его, сказал:
— Давай руку, покажу, как правильнее держать молоток. Тогда еще быстрее будешь работать!
Володя как-то по-особому держал руку ребенка, легонечко (если не сказать — нежно) прижал его к себе… Раньше Надежда такого не замечала. Она внимательно взглянула на Володю, но тот быстро наклонился, якобы за упавшим гвоздем. Девушка не понимала, в чем дело, но почему-то стало горячо в груди, будто вода разлилась…
— Платон, пойди спроси у бабушки Анюты, когда мы будем обедать?
Мальчик недовольно оставил молоток и кинулся в дом бегом, чтобы быстрее вернуться. Надя близко подошла к Володе, рукой взялась за его щеку так, чтобы глаза в глаза…
— Володя, что?!
Парень тоскливо взглянул ей в лицо и обреченно молвил:
— Да, Надя!.. Звонил Виктор Андреевич. В общем, конец. Он просил тебе не говорить. Чтобы ты случайно не обмолвилась перед ребенком. А еще он просил сделать все, чтобы Платончик не узнал пока о смерти мамы. Еще сказал, чтобы мы какое-то время пожили здесь. Он позвонит, когда можно будет приехать.
Надежда, закусив пальцы так, что во рту стало солено, обрушилась на Володю:
— И ты хотел скрыть от меня?! — У нее чуть ли не вырвалось: «Смерть моей сестры», но сказала всего лишь: — Смерть Оли?!. — Затем, взяв себя в руки, закончила: — Ладно, конспиратор. Главное, тетя Анюта не должна узнать. А то начнет причитать и жалеть Платона. А ты, Володя, тоже поубавь свои объятия. Платон — мальчик сметливый. Если я заметила, он также заметит.
* * *
Чтобы отвлечь себя, Надежда после обеда занялась уборкой двора. Володя взялся ей помогать, упорствуя, что это не женское дело — он сам все сделает. Но Надя попросила его:
— Володя, дай мне немножко побыть одной. У Платошки сейчас послеобеденный сон. Когда он проснется, займи его чем-нибудь. Понимаешь, я должна привыкнуть, что у него нет мамы. И держать себя в руках, чтобы его не жалеть. Короче, должна по-другому вести себя с ребенком. Наверное, надо уделить больше внимания его мужскому воспитанию. Это значит — быть с мальчиком построже… А это совсем невыносимо. Но я — должна.
Володя взволнованно воскликнул:
— Надя, ты можешь полностью мной располагать. Я ведь тоже привязался к парню, а теперь после этого горя — так особенно.
Затем, решительно отобрав у Надежды большие грабли, проговорил:
— Я все здесь приведу в порядок вечером. Сейчас пойду в дом к Платошке. Ты хотела побыть одна? Во-о-н скамейка под кустом стоит, видишь? Иди, садись и будь одна. Обещаю, мы с Платошей не станем тебе мешать.
Надя села на почерневшую от времени скамейку, вспомнив: здесь она, еще школьницей, читала сочинения Пушкина и Достоевского. Учительница литературы всегда много задавала на дом. Надежде почему-то навсегда врезался в память рассказ Пушкина «Станционный смотритель». Со временем она поняла почему. У героини рассказа, Дуни, не было мамы. Она жила с папой. У Нади была мама, но отсутствовал папа. И, помнится, она сравнивала, кому лучше, ей, Наде, или Дуне…
