Себе он заказал двойной эспрессо.
– Пить кофе на ночь тоже не слишком-то полезно, – отмахнулась Жанна. – Что ты сказал Нине?
– Это неважно. За кольцами мы с ней пойдем завтра, – мягко произнес он.
Официант принес Жанне коньяк в пузатой рюмке.
– Свадьбу надо отложить, – заявила Жанна и решительно выпила половину.
– Почему? – устало спросил Пересветов.
– Потому что я люблю тебя.
– Это не повод, – возразил он.
– Нет, это повод! – вспыхнула Жанна. – Я умираю…
– Ты больна?
– Да. То есть нет. Не в том смысле! Я люблю тебя так, что ничего не соображаю… – тихо засмеялась она. Подозвала официанта и заказала еще коньяка. – Я никого и никогда так не любила.
– Послушай, Жанночка, я никогда и ничего тебе не обещал! – произнес Юра в тон Жанне, с мукой глядя на нее. – Чего ты ко мне привязалась? Тебя на четвертом десятке угораздило влюбиться в первый раз? Что ж, поздравляю! Звучит жестоко, но иных слов я не нахожу…
– Я не обиделась, – вызывающе произнесла Жанна, отбросив волосы назад. – Ты меня не можешь обидеть.
Она вдруг схватила его руку и прижалась к ней губами. От его пальцев пахло крепким табаком – и даже это показалось Жанне восхитительным.
Пересветов попытался вырвать руку, но Жанна не дала.
– У тебя глаза зеленые… – прошептала она. – Смотри на меня. Пожалуйста, смотри только на меня!
– Ты ненормальная! – произнес Юра с отчаянием. Ему наконец удалось вырвать свою руку. – Да за тобой любой пойдет! Зачем тебе я?!
– Ты не мужчина… – возразила Жанна со слезами. – Пожалуйста, не отталкивай меня!
– Да, я не мужчина! На меня вешается красивая девушка, а я говорю ей «нет!». Я не хочу изменять невесте, я не хочу терять голову…
– Брось ее. Совсем брось. Женись на мне, – угрюмо произнесла Жанна, поднося к губам вторую рюмку. – Если ты чувствуешь себя настолько одиноким и неприкаянным…
– Изумительно… Она делает мне предложение! Она готова!
– Но ты ведь не любишь Нину?
Некоторое время Юра Пересветов молчал, глядя в широкое окно, где в вечернем свете мелькали люди, спешившие домой после рабочего дня. Потом какая-то тень пробежала у него по лицу, и он спросил, продолжая глядеть в окно:
– А где ты была прошлым летом? Где? Я помню один день… Ты пришла вся в оранжевом, с красными бусами, в таких красных босоножках. Ты стояла и смеялась, а вокруг тебя были люди – эти вечные Сидоров с Айхенбаумом, Потапенко, еще кто-то… ты болтала с ними и смеялась. Ты была настолько хороша, настолько красива, что мне стало нечем дышать. Буквально что-то вроде спазма… – Все так же глядя в окно, Юра прикоснулся ладонью к горлу. – Ты смотрела на них, на них на всех – но только не на меня! А я не мог и слова сказать…
– Юра!
– Нет, погоди! Дослушай меня. То, что я к тебе испытывал, было больше чем любовь. Я был тоже болен тобой. Что-то вроде того, что творится с тобой сейчас… Но ты меня совсем, совсем не замечала! Я был для тебя пустым местом!
– Нет, Юра, пожалуйста… – Жанна хотела обнять его, но он отвел ее руки.
– И тогда я решил изменить свою жизнь. Я выбросил тебя из головы, я… я буквально вытравил тебя из себя. Выжег. Теперь я ничего к тебе не чувствую.
– Радуйся – ты сумел отомстить! – тихо засмеялась Жанна. – Теперь я тебя люблю… Знаешь, в какой день это произошло? Ты сейчас тоже будешь смеяться! Помнишь, в конторе морили тараканов?.. Я оказалась рядом с тобой, в одной комнате, и только тогда я по-настоящему увидела тебя.
– Забавно… – усмехнулся он.
– Да, смешно! Тут один человек сказал, что в нашей конторе кипят шекспировские страсти… Воистину так! – зашлась Жанна от хохота и снова потянулась к коньяку.
– Не надо. Я не люблю пьяных женщин.
– Юра! Но почему, почему все так глупо, а?.. Откажись, откажись от этой Нины, оставь ее… Она не пропадет – вон Гурьев до сих пор о ней бредит!
– Жанна, я не могу.
– Почему?!
Юра некоторое время молчал. Потом залпом допил свой кофе, положил под блюдце бумажную купюру.
– Нина вчера была у врача, – медленно произнес он. – Ей делали… господи, да как же это называется?.. А, ей делали УЗИ, – вспомнил он. – В общем, она беременна.
Жанна ошеломленно молчала.
– Да, она ждет ребенка, – повторил Юра. – А это сильно меняет дело. Как говорится, ты должна понять…
И, не глядя на Жанну, он вышел из-за столика, накинул на себя куртку и пошел к выходу.
Некоторое время она сидела молча, без единой мысли в голове.
Потом в сумочке затрепыхался сотовый.
– Алло? – Жанна машинально поднесла телефон к уху.
– Жанна Геннадьевна? Добрый вечер! Вы меня узнали?..
– Нет, – равнодушно ответила она. «Все напрасно. Все безнадежно. Уже ничего не изменить… Они женятся, Нина ждет ребенка. Идут завтра за кольцами, а на свадьбу приглашают всю контору… Выходит, и меня приглашают?..»
– Это Ремизов с вами говорит!
– Какой Ремизов? – с недоумением спросила она. – Я в первый раз слышу… Вы, наверное, ошиблись номером.
«Почему же ошиблись? – тут же возразила она самой себе. – Он же назвал меня по имени-отчеству! А, все равно…»
– Ремизов Василий Кириллович! – раздельно произнес мужской голос. – Вы меня помните?
– Нет, не помню.
– Господи, да я осенью к вам заходил, за книгами… Вы их не выбросили?
– Кого?
– Господи, да книги же! У вас еще Шекспир был, в дореволюционном издании, с гравюрами Доре…
«Шекспир… Потапенко сказал, что у нас в конторе кипят шекспировские страсти».
– Ну и что?
– Я вот подумал… Послушайте, а вы сейчас где?
– В кафе.
– Вы одна? – удивился голос.
– С чего вы взяли? Впрочем, да, я одна… – равнодушно ответила Жанна.
– А где оно, это ваше кафе?
– Откуда же я знаю? – рассердилась Жанна, постепенно выходя из ступора. – Обыкновенное кафе неподалеку от работы… И, вообще, мне сейчас некогда!
Она нажала на кнопку отбоя.
«Ненормальный какой-то…» Она подозвала к себе официанта и заказала салат. Впрочем, есть она не хотела. Жанна ничего сейчас не хотела: у нее было одно-единственное намерение – не уходить с этого места. Остаться здесь. Превратиться в каменное изваяние…
Официант принес ей заказ. Жанна замерла над тарелкой.
За соседним столиком молодой мужчина с аппетитом ужинал, то и дело поглядывая в ее сторону. Чуть дальше еще кто-то таращил глаза…
