Закончив работу с видеозаписями, детектив снова прилип к монитору, изучая материалы о Максиме Косорукове.
К сожалению, групповая фотография Косорукова с друзьями на пикнике оказалась не очень хорошего качества, но все же Елизавету Мурмулюк, Власа Жигулина и Лилиану Сироту Полонский узнал.
Присутствие в компании Лилианы Сироты не удивило Аполлона, он сразу понял, что женщина не так проста, как кажется. Снимок десятилетней давности подтверждал истину, что старая дружба не ржавеет. На фото Лилиана стояла в обнимку с Максимом Косоруковым, а рядом с ней счастливо улыбался Влас Жигулин.
— Сирота дала мне номер телефона Мурмулюк, потому что была уверена, что та не успеет ничего рассказать, так как погибнет. — Аполлон поежился. — Ну и люди! — покачал он головой. — Ничего святого нет! Якобы бегая за номером телефона Мурмулюк, Сирота отправила к ней убийцу.
Аполлон набрал номер телефона своего приятеля из следственного отдела и попросил сделать распечатку звонков с телефона Лилианы Сироты за тот день, когда погибла Елизавета Мурмулюк, и сильно удивился — телефонные звонки в тот день с ее номера зарегистрированы не были.
— Значит, у нее есть дополнительный номер, и наверняка на чужое имя, — мрачно процедил Аполлон. — Эта дама хитра и изворотлива.
Увеличив снимок, детектив отпечатал его на принтере и положил на стол.
Помыв посуду, Жанна вернулась в кабинет и, взглянув на фотографию, воскликнула:
— Ой, а вот эта девица, — ткнула она пальцем в одну из запечатленных на фото девушек, — сильно похожа на бывшую домработницу Ирэны — Варвару Половинкину.
— Не может быть! — весело воскликнул Аполлон. — Вот так удача! Почти вся компания в сборе.
— Получается, что эта банда похищает людей, — не выдержала Жанна.
— Похоже на то, — озадаченно проговорил детектив, о чем-то мучительно размышляя.
— Так, может, это Варвара Половинкина обокрала Ирэну? — оживилась Жанна.
— Если бы это была Половинкина, она бы весь сейф выпотрошила, вряд ли она знает о его существовании, — сердито бросил детектив.
— А кто же тогда?
— В этом деле непонятна роль четы Проглядовых, — уклончиво произнес Полонский.
— Проглядовых? — изумилась девушка. — Они-то здесь при чем?
— Сам пока не знаю, — нахмурился Аполлон. — Разыщите срочно Половинкину и под любым предлогом заманите ее сюда.
Жанна недовольно поморщилась.
— Постараюсь, но успех не гарантирую.
Копаясь в газетных статьях, Аполлон не отреагировал, лишь что-то невнятно буркнул.
Разочарованно вздохнув, девушка принялась набирать номер Варвары.
Как ни странно, бывшая домработница тут же ответила, и не ожидавшая этого Жанна даже растерялась.
— Я сестра Ирэны… Мы с вами встречались, — замямлила она.
На том конце провода послышалось озадаченное сопение, затем какой-то шорох и, наконец, раздраженный голос Варвары.
— Что вы хотите?
Поймав грозный взгляд шефа, Жанна более уверенным тоном начала уговаривать домработницу сестры посетить агентство:
— Нам нужно выяснить кое-что по поводу Ирэны. Только вы можете нам помочь.
Варвара заартачилась. Вначале она сослалась на занятость, потом предложила встретиться на старом месте на скамеечке, а потом и вовсе наотрез отказалась ехать.
Плотно закрыв микрофон телефонной трубки, Жанна зашептала:
— Не хочет к нам ехать, и все!
— Ты скажи, мол, этим делом занимается полиция. Если не хочет ехать к нам, ее повесткой вызовут в следственный отдел. Я уверен, она не захочет иметь дело с полицией.
Жанна тут же передала это Половинкиной, и та заколебалась.
— Ладно, я согласна встретиться. Но лучше вы подъезжайте ко мне.
— Нет, — отрезала Жанна. — Ваше присутствие необходимо здесь.
— Хорошо, — после паузы хмуро процедила Варвара. — Говорите адрес.
Глава 51. Шантаж
Усмирив мужа и любовника, Марьяна украдкой подменила вино коньяком и теперь потихоньку подливала мужчинам более крепкий напиток. Возбужденные скандалом Проглядов и Шпилька даже не заметили подмены, и вскоре коварная женщина достигла своей цели — они вконец опьянели. С проклятиями и стенаниями Антон дополз до дивана и, с трудом на него забравшись, отключился, Родион заснул прямо за столом.
За окном уже занимался рассвет. Марьяна вызвала такси, при помощи шофера загрузила бывшего мужа в автомобиль и отправила в загородный дом.
Любовника оставила на диване, и он, изредка постанывая, храпел на всю квартиру. Сама Марьяна отправилась в спальню, чтобы вздремнуть хоть часок.
В полдень Антон проснулся и, отыскав возлюбленную в лабиринте многочисленных комнат, разбудил ее.
Недовольная Марьяна с трудом разлепила веки.
— Отстань, дай выспаться.
Шпилька дыхнул на нее ядреным перегаром.
— Сначала объясни, что этой ночью было? Твой муж не в курсе смерти Крейкера. А ты твердила, что это он организовал!
Опухшая со сна, ненакрашенная, растрепанная, с мешками под глазами, Марьяна сейчас даже отдаленно не походила на светскую красавицу, сводившую с ума мужчин. Презрительно прищурившись, она процедила:
— Родион отлично играет, умеет держать удар, в отличие от тебя. Неужели он покажет свои истинные чувства? Он крепче стали, поэтому — олигарх!
Уязвленный Антон зло сжал губы.
— Был олигархом, а теперь нищий! Ведь это ты его бедняком сделала, значит, покрепче, поподлее его будешь, ведь так?!
Взбив подушку, Марьяна подложила ее себе под спину и впилась в любовника гневным взглядом. Ее глаза метали молнии.
— Ой, кто это у нас так запел?! Ты сам-то чем деньги зарабатываешь? Маргиналов со всей страны собираешь и бои без правил устраиваешь. Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала, тоже мне ангелочек!
У Шпильки от гнева даже затряслись щеки. Брызжа слюной, он заверещал:
— Да как ты смеешь меня сравнивать со своим мужем?! В отличие от Проглядова я деньги у государства не ворую и разрушением памятников старины ради строительства какой-нибудь очередной высотки не занимаюсь. Если до твоих куриных мозгов не доходит, то я тебе скажу: твой супруг преступник, он нанес чудовищный удар по истории народа, страны, уничтожив культурные памятники. Его судить надо!
Тут уж Марьяна не стерпела и со всей страстью накинулась на любовника:
— Мой муж у государства не воровал, он бизнесмен, если ты не знаешь! А вот ты своими передачками что людям несешь?
— Я несу людям правды свет, — ответил Шпилька, закатив глаза. — Не смей касаться искусства, жертва гламура, это слишком высоко и сложно для твоего понимания. Вам, нуворишам, этого никогда не понять.
