Антон, застегивая ремень безопасности, буркнул:
— Знаешь, дорогая, я от расстройства только сейчас вспомнил: ко мне труп нельзя, у меня дома горничная…
— Мы в твой загородный дом его повезем, — усмехнулась Марьяна. — И сожжем его на участке.
Антон сердито покосился на нее.
— Вот там нас за задницу и схватят. Ты сумасшедшая! Как тебе такое в голову пришло?!
— Можно подумать, я его убила, — взбесилась любовница, нажимая на газ.
Взглянув на спидометр, Шпилька трусливо вжал голову в плечи.
— Не гони так, иначе во что-нибудь врежемся, тогда нам точно крышка.
До загородного дома Антона Шпильки они добрались без происшествий. И тем не менее нервы у обоих были на пределе. И только въехав во двор, любовники истерически рассмеялись.
— Нам несказанно повезло, — хохотала Марьяна. — Мы с тобой две бутылки вина выпили, и не один постовой не остановил, надо же, какая везуха! А ты боялся!
Шпилька внезапно замолчал и угрюмо нахмурился. Но Марьяна, озорно подмигнув, обвила его шею руками и прижалась к губам.
— Ну, чего ты раскис? Все будет хорошо. Пойдем в дом.
— А его… — боязливо мотнул головой в сторону машины Шпилька. — Его что, здесь оставим?
— Конечно, что ему сделается?
Антон высвободился из ее объятий и раздраженно воскликнул:
— Поражаюсь твоему спокойствию! Мы долго его будем там держать?
— Ночью где-нибудь в лесу закопаем, — презрительно процедила Марьяна. — Или у тебя во дворе, если хочешь.
— Нет уж, лучше в лесу.
— Давай, — устало вздохнула женщина. — А теперь я хочу немного передохнуть, если ты не возражаешь.
— Не возражаю, — пробормотал Антон и обреченно поплелся к дому. Марьяна последовала за ним.
Не раздеваясь, она в изнеможении рухнула на кровать. Антон прикорнул на диване. В полночь Марьяна разбудила Шпильку, и они, натянув куртки, позевывая, вышли во двор.
Стояла холодная ненастная осенняя ночь. Накрапывал мелкий противный дождь, низко по земле тянулся туман. Правую часть неба заволокло облаками, с другой стороны мигали крохотные звезды, а между ними висел молодой месяц.
Зябко поеживаясь, Шпилька разыскал в сарае лопату и положил в салон машины.
— Может, ковер в дом занесем? — предложила Марьяна.
— Нет уж, — заартачился Антон. — Ковер оставь себе.
Доехав до ближайшего леса, Марьяна остановила машину на обочине.
— Давай здесь, — вздохнула она.
Вытащив труп Крейкера, они поволокли его в глубину пугающе мрачного, зловеще чернеющего леса. Ледяные капли дождя, падая с крон деревьев, попадали за шиворот и обжигали кожу. Но парочка ни на что не реагировала и, возбужденно дыша, волокла подобие мумии вглубь чащи.
Найдя подходящее место, они остановились. Марьяна присела на мокрый пенек, а Антон принялся копать яму. Через час яма была вырыта. Антон уложил в нее тело. Закопав могилу, обложил ее дерном и присыпал ветками. Осветив фонариком место захоронения, Шпилька удовлетворенно хмыкнул.
— Никогда бы не подумал, что здесь кто-то захоронен.
— Да уж, — дрогнувшим голосом произнесла Марьяна и всхлипнула. — Жалко мне его ужасно, он мне так помог!
Шпилька обнял ее за плечи.
— Ладно, ему уже ничем не поможешь, а ты вон вся замерзла, да и я тоже. Пойдем.
Женщина прижалась к нему и вдруг расплакалась.
Размазывая грязь, слезы и дождь по лицу, она отчаянно рыдала. Придерживая Марьяну за плечи, Антон повел ее к машине.
Они вышли из леса и увидели, что дорога пуста. Машины не было.
— Мы, наверное, не с той стороны вышли, — заволновалась Марьяна.
— Здесь другой дороги нет, — мрачно буркнул Шпилька. — Я эти места хорошо знаю. Вот это попали!
Мокрые, грязные, уставшие, они побрели вдоль леса по дороге. «Лексуса» Марьяны нигде не было, он словно сквозь землю провалился.
Плетясь за Шпилькой и спотыкаясь в темноте, Проглядова без конца стенала:
— Как я могла оставить ключи в замке зажигания?! И ты мне ничего не сказал! — время от времени накидывалась она с упреками на любовника.
— Будто мне до твоих ключей было дело! — обозлился Шпилька. — Ты что, не видела, я Крейкера тащил.
— И ковер там остался, — истерически рассмеялась Марьяна. — А ты волновался, куда его денем.
Глава 45. Владелец «Калипсо»
Детектив зря беспокоился, в полиции смерть Елизаветы Мурмулюк приняли за самоубийство. Аполлона допросили с пристрастием и отпустили. Он сообщил, что Мурмулюк обратилась в его детективное агентство и назначила встречу в кафе, на которую не пришла. Только зря Полонский радовался, потому что Глеб Скрыпник, которого он попросил о помощи, вцепился в приятеля крепкой волчьей хваткой и стал допытываться о его связи с Елизаветой Мурмулюк.
Глеб Скрыпник, ревностный служака, ровесник Полонского, коренастый тридцатишестилетний парень с простодушным лицом и круглыми глазами, смахивал на сову, но тем не менее в нем была своеобразная мужская привлекательность. Скрыпник был неплохим сыщиком, но ему не хватало скрупулезности, наития, тонкости и творческого подхода к делу, которыми обладал Аполлон. Закончив один институт, они выбрали разные пути. Скрыпник пошел работать в следственный комитет, а Аполлон открыл детективное агентство. И несмотря на разность характеров, они хорошо дополняли друг друга и успешно сотрудничали. Их объединяла любовь к сыску, тем более что времени у них на работу было предостаточно, так как оба были не женаты.
Пригласив детектива к себе в следственное управление, он вкрадчиво выспрашивал о том, как Аполлон познакомился с женщиной, что она хотела от него и прочее.
Боясь, что ему помешают в расследовании, Полонский строго придерживался версии, которую озвучил в полиции. Обескураженно разводя руками, он повторял:
— Если бы я знал, что все так кончится, я бы ее хоть расспросил заранее. Когда Елизавета не пришла на встречу, я, естественно, забеспокоился…
Сверля приятеля подозрительным взглядом, Скрыпник недовольно поморщился.
— Ой, врешь ты, друг ситный, вижу, что врешь! Лучше скажи правду, опять ведь во что-то ввязался? — Его рука потянулась к столу, где лежала начатая пачка сигарет.
— Я перед тобой чист как младенец, — невинно глядя на следователя, заявил Аполлон. — Так что спи спокойно.
Вытащив сигарету, Скрыпник повертел ее у носа.
— Не кури, — проникновенно произнес Аполлон. — Рак заработаешь.
Понюхав сигарету, Глеб укоризненно взглянул на друга и грустно сунул ее назад в пачку.
