Волшебник точно знал, что со временем к ней вернется прежняя сила, она вновь сможет ходить и даже держать в руках меч, но вот состояние разума женщины его сильно беспокоило.
Райла улыбнулась, и Тобиус, сев на край кровати, позволил погладить себя. Сам очень нежно и аккуратно провел левой рукой по ее белым волосам. Она поседела в пыточной камере, и пока что у магистра не хватало средств для восстановления прежней пигментации.
– Сегодня я отправлюсь в Марахог, а ты – в Ривен. Нам придется расстаться на некоторое время. Это важно для твоего здоровья.
Блестящий от дождя Лаухальганда заскочил на порог, попрыгал немного, стряхивая капли, и вскоре был уже на кровати, нежно ластясь к Райле. Она всегда очень радовалась этому ушастому мячику и гладила его не менее ласково, чем Тобиуса. Видя это, маг попытался незаметно коснуться своего компаньона, но тот, почувствовав приближение руки, развернулся к ней ртом и предупреждающе клацнул зубами.
– Знаешь, Райла, я все-таки не могу перестать думать о том, – сказал Тобиус, благоразумно отдернув руку, – куда делась Шкатулка Откровений? Прости меня, что опять завожу этот разговор, он, наверное, заставляет тебя вспоминать не самые приятные вещи, но… возможно, от этого зависит судьба Вестеррайха. Ведь это тебе Октавиан поручил передать мне Шкатулку Откровений?
Кивок. Да, именно Райла Балекас должна была предоставить ему драгоценный артефакт, посланный покойным Осмольдом Дегероком через Октавиана Риденского, который в свое время оканчивал мистакорский бакалавриат на факультете Пространства и Измерений. Тобиус на первых порах радовался этим кивкам, но потом неизменно заходил в тупик.
– И куда же она делась, эта шкатулка?
Пожимание плечами. Сколько бы раз он ни пытался вызнать у Райлы хоть что-то о Шкатулке Откровений, все всегда заканчивалось безразличным пожиманием плечами.
Поняв, что больше от нее ничего не хотят, Райла всецело посвятила внимание Лаухальганде, а тот был и рад, громко мурчал и улыбался. Если подумать, то он с самой первой встречи питал к воительнице симпатию, даже лез под ноги тогда, в саду при покоях Хлои в Хосбранде. Лаухальганда чувствовал, что один из гвардейцев Радована – женщина, хотя Тобиус еще не догадывался о ее личности…
Подумав об этом и припомнив предшествовавшие события, серый магистр задохнулся на миг и вскочил.
– Вы издеваетесь?! Да не может быть!
Лаухальганда раздраженно зашипел.
– Не может быть, ахог подери!
Райла посмотрела на Тобиуса растерянно: я сделала что-то не так?
– Нет, ну каким же надо быть, чтобы столько злиться на меня из-за столь незначительной мелочи! Ты, брат, император всех невыносимых ворчунов Валемара! Подумаешь, безвинно обвинили его в шалостях с хрустальными фигурками!
– М-ря!
– А нечего жрать что попало! – взревел волшебник. – Выплюнь!
– Ф-ф-ф-ф-ф-р-я-а-а-а!
– Хорошо! Я извиняюсь, что заподозрил тебя в шалости, которой ты в кои-то веки не совершал! А теперь, пожалуйста, во имя всего, что может быть для тебя свято, маленький мучитель, выплюнь ее!
Лаухальганда плотно сжал губы и некоторое время не шевелился, всем своим видом показывая, что не намерен терпеть такого тона, но потом вдруг широко улыбнулся. Рот его раскрылся, растянулся и выплюнул в руки едва успевшего поймать Тобиуса Шкатулку Откровений, которую тогда, в Хосбранде, Райла принесла в покои волшебника и оставила там, которую Лаухальганда взял и проглотил по собственной прихоти, как часто с ним бывало, а потом умолчал об этом из-за пустяковой размолвки между ним и Тобиусом.
– Маленькое чудовище, – сипло проговорил маг, – через что мне пришлось пройти из-за тебя…
Лаухальганда одним протяжным мявком дал понять, что все злоключения волшебника случаются лишь по его, волшебника, вине, что он, Лаухальганда, никогда ни в чем не виноват.
Артефакт оказался тяжелым, а темный материал пирамидального корпуса, украшенного сапфирами, испещренного знаками, источал ощутимый холод. Шкатулка Откровений была водружена на небольшой стол, и некоторое время Тобиус просто стоял рядом, разглядывая сокровище древности. Краем сознания он все же понимал, что Лаухальганда действительно ни в чем не виноват, что его путь в любом разе был бы проделан именно так, как это случилось, ибо он, Тобиус, позволял другим возлагать на него надежды, поручать ему важные дела. Он сам делал выбор и он сам должен был нести ответ за это.
Едва сдерживая волнение, маг материализовал в левой руке черновик Джассара – массивный древний фолиант в твердой обложке из неизвестного белого материала, не то камня, не то кости. Стоило книге появиться рядом со Шкатулкой Откровений, как та ожила, цельный корпус раскрылся несколькими гибкими сегментами, выпуская десяток синих лучей, которые подхватили черновик и втянули его внутрь. Корпус шкатулки закрылся, и по магическим знакам начали носиться искры, поочередно вспыхивали сапфиры, раздавалось тихое гудение.
В напряженном ожидании прошел целый час, но ничто не изменилось. До самого вечера маг сидел на полу, не сводя с артефакта взгляда, но лишь время потратил даром. Шкатулка Откровений продолжала тихо гудеть.
Райла уже давно спала, обняв тихонько мурлыкавшего Лаухальганду, когда в темноте раздался стук. Тобиус приблизился к двери без опасения, ибо знал, кто посетил его обитель в этот поздний час.
– Здравствуй, Тобиус. Рад видеть тебя в добром здравии.
– Ваше могущество.
Они вышли за пределы стоянки и уселись на камнях возле потухшего кострища. По воле Талбота над горсткой золы родилось пламя. Некоторое время маги просто молчали, вглядываясь в пляску огня.
– Я уже поговорил с Дерамиром Мозгоправом, он обследует твою женщину и постарается поправить ее рассудок.
– Сехельфорсус не узнает?
– Хм, думаю, нет. Из всех его учеников Дерамир самый способный и хуже прочих ладит с наставником. Он не станет докладывать ни Чтецу, ни управителям Академии о том, что, возможно, увидит в ее голове.
– Хорошо.
Тобиус перевел взгляд на ночной Парс-де-ре-Наль, горевший тысячами огней.
– А сам-то ты куда теперь? Маэкарн Зельцбург объявил награду за твою голову – пятьдесят тысяч золотых архов за мертвого и сто за живого. Ни один человек в истории Вестеррайха не оценивался и в десятую долю этого состояния. К тому же с его подачи ты обвинен в пособничестве Шивариусу, ереси, колдовстве и… ты действительно убил королевскую семью?
– Он это заслужил.
– Верю, – кивнул Талбот, изучая лицо молодого волшебника. – Верю. Но мы не судьи владыкам светским, не нам это решать.
– Кому, как не нам, ваше могущество? Кто превыше королей?
– Господь-Кузнец, например.
– И в этот раз я был орудием Его гнева.
Архимаг покачал головой, но вернулся к предыдущей теме.
