Вот она над морем, все дальше, дальше. Самолеты меняют направление, устремляются следом, выпускают по последнему залпу ракет…
Много вспышек. Черное облако. От птицы не остается даже перьев.
Но беспилотники над морем. Один за другим они падают в воду и тонут – нарушена герметизация.
Фонтаны брызг, огромные волны, грохот.
В небе стоит запах, как после фейерверка, и замирает чей-то крик: «Илья-а-а…»
Глава семнадцатая
Чтоб зверя усмирить
Центральный
Антон вырос боевой птицей. Орланы – неугомонный народ, драться Антону приходилось очень часто, в последнее время – особенно. Но с грифоном – никогда.
Миг трансформации – у наместника вырастают крылья, налетевший вихрь превращает его в зверя. Антон легко оборачивается. Взаимные поклоны и – взлет.
Вялый выпад грифона, ответ орлана, разлетаются в стороны. Обоим не очень хочется драться на глазах у зрителей.
– Что это за танцы, господа? – кричит Валерия. – Если мы вас смущаем, примените покров!
Вспышка! Грифон воспользовался манаром, и дерущиеся исчезли.
– Ну а теперь, – певуче произносит Валерия, – нам никто не мешает и незачем ждать. На Спящем архипелаге все должно остаться как есть – за исключением орланов, которых уже нет. Поэтому и тебя не будет, дракон – открыватель миров.
Мгновение – и на том месте, где она только что стояла, клубится голубоватая дымка. Но и она тут же исчезает.
Фенрир встает и делает шаг по направлению к противнику. Арт видит зверя, но слышит голос Валерии:
– Знаешь, почему я хочу от тебя избавиться? Ты слаб для дракона. Я не люблю слабых. Конде Антон – сильный. Он умрет сегодня, и он знает, что умрет, но дерется, как лев. Тебе этого не видно под покровом, а я вижу.
Арт чувствует, как боль из груди смещается в область лопаток. Но тело становится легким, гибким, – он понимает, что еще немного и сможет высоко подпрыгнуть, развернув крылья. И будет полет. И чувство свободы.
– Ну, давай же, мальчик! Что, кумихимо не помогает тебе? – насмешливо произносит Фенрир.
Арт ощущает просыпающийся внутри огонь. Пламя разгорается, становится невыносимым. Не зная, как потушить его, Арт кричит…
И взлетает.
Рока-Алада
Сумерки висят над островом. Предрассветные сумерки. Давно уже должно было взойти солнце, но оно не всходит.
Серые во главе с Таиром стоят на берегу. Белохвостые выстроились поблизости, Ника – рядом с отцом, держит за руку Елку. Гранд отказался от власти. Все техно и искин – здесь же. Таир делает шаг им навстречу:
– Мы благодарим вас и предлагаем забыть многолетнюю вражду, если только вы согласны донести это до своих.
– Я думаю, ни один техно не захочет продолжать эту войну, – говорит за всех отец Ани. – Мы родились, чтобы создавать. Но наши дети нуждаются в полноценном образовании, не лишайте их этой возможности!
– Все, что в наших силах! – отвечает Таир. – Если вы согласны первое время довольствоваться орланскими школами и нашими учителями, Рока-Алада с радостью возьмет на себя эту функцию.
Потом все молчат и смотрят на небо. Запах фейерверка еще стоит над заливом.
– Он не должен был погибнуть! – говорит Ника. – Почему он? Это нечестно.
Слеза стекает по ее щеке. К Нике подходит мать и обнимает ее за плечи:
– Ты же знаешь: его душа отправится на Дар-Эль-Альму. Ему сейчас хорошо.
– Это сказка для глупых птенцов! – возражает Ника и плачет уже сильнее.
– Эти сказки и для глупых взрослых тоже, – отвечает ей отец. – Мы не сможем без них жить.
Конде серых взлетает на крышу ритуальной башни и устанавливает там манар. Свет от него широким лучом падает в море. И в этом луче отчетливо виден птичий силуэт.
– Проводим уно Илью! – говорит мать Ники.
Десять серых и десять белохвостых взлетают и делают круг прощания над заливом.
Таир обращается к Елке:
– Отправляйся на Безымянный сейчас, птенец. Вы и так задержались по нашей вине. Искина мы доставим туда сами – это честь для нас. Тебя ведь там ждут?
Елка с сомнением смотрит на Итана и Руби. Те кивают.
Держась за руки, Елка и Ника бегут к палатке – там ближайшая дверь, одна из немногих на острове.
Через несколько секунд Елка исчезает с Рока-Алада.
Безымянный
Дверь башни с грохотом распахивается, и на пороге появляется Елка.
– Здра-асте, явление! – восклицает Тим. – Одна? Я так и знал! А мальчик-то наш когда будет? Ну что ты хлопаешь глазами, чудо? Не играют взрослые в Правило четырех. Люди, искины, орланы – неважно. Не играют – и все тут! Это детская забава! Э-эх! И чем все это кончится?
Сергей и орлан сосредоточились на игре и, кажется, ничего не замечают.
Качая головой, Тим подходит к столу.
– Проходи. За кого играть будешь – за серебристеньких или за беленьких? Рассказать, кто есть кто?
– За серебристеньких! – громко отвечает Елка и топает ногой.
– Ну лады, лады. Садись.
Елка подходит к стулу и влезает на него.
Тим вздыхает:
– Значится, ребенок, правила такие…
Центральный
Битва дракона и волка не похожа на противостояние людей. У них нет человеческих мыслей. Есть лишь одно желание: уничтожить врага.
Дракон неумело пыхал огнем, волк уворачивался, делал высокие прыжки, скалясь и рыча.
Рассвет не наступал, но на часах было уже утро нового дня. Люди встали, отправились на работу и в учебные модули.
Проходя или проезжая мимо императорской резиденции, что в Пяти холмах, они видели то и дело взлетающего над оградой огнедышащего ящера. Огонь озарял предрассветную мглу.
– Ишь ты, опять шоу какое-то мэр затеял, – говорили люди.
– Все бы им развлекаться на народные деньги, – ворчали другие.
И проезжали мимо. Никто не подозревал, что происходит там на самом деле.
Антон в самом деле дрался, как лев. Вернее, как орлан, пытаясь вымотать врага. Убивать грифона было нельзя – хотя бы до того, как тот отдаст манар. Иначе артефакт исчезнет вместе с хранителем, а ведь его необходимо вернуть на маяк. Грифон же отлично понял замысел противника и все время целился ему в голову, пытаясь ударить посильнее. По человеческим меркам Антон был молод, по орланским – уже нет. Оборотни живут не больше пятидесяти лет, а конде было уже почти тридцать. Что касается грифона, то он вечен, и возраст в пять – шесть веков не имеет особого значения. Исхитрившись, грифон прыгнул и нанес орлану когтем глубокий порез на шее. Птица рефлекторно дернулась назад – порез вышел длинным. Вдохновленный удачей, грифон с ужасным криком кинулся на орлана. Но тот, встретив противника лицом к лицу, вонзил когти ему в грудь. А затем, накрепко вцепившись, рухнул вместе с ним и придавил к земле.
