Агентская контора, в которую все же пришлось обратиться, нашла отличное помещение на Дюфо, 19 — свободен полностью первый этаж, места хватает и для пошивочной мастерской, и для примерочной, и для салона посетителей. Преобразили в два счета интерьер: деревянная обшивка стен, мягкая мебель «акажу» с кретоновой обивкой в цветочек. Горки, столики, шелковые бледно-желтые занавески, на стенах гравюры: мило, уютно! Мастера все свои, эмигранты. В работе над коллекциями участвуют княгини Мария Воронцова-Дашкова и Елена Трубецкая, ползают по полу, раскладывая нарисованные на старых обоях эскизы княжны Оболенские — Саломея и Нина. Изъявили желание работать в ателье шурин Никита с женой, близкие друзья Миша и Нонна Калашниковы. Слугу и по совместительству домашнего шута Андре Буля посадили на телефон — записывать клиентов и назначать время примерок. Как оказалось, напрасно — чертов кривляка исполнял обязанности спустя рукава, создавал невообразимую путаницу, сорвал, в результате, торжественное открытие.
Они заказали в типографии красочные открытки, заполнили фамилиями несколько сотен приглашений. Взяли напрокат золоченые стулья, установили красочное освещение. В вазах по углам свежие цветы, у входа швейцар в униформе.
Время открытия, все ходят как на иголках, нервы напряжены до предела, публика не появляется. Не пришел ни один человек! — скотина Буль, которому поручили разослать приглашения, забыл опустить их в почтовый ящик: пачку обнаружили на другой день у него под столиком бюро.
Заказчик сродни невесте. Его надо отыскать, обаять, вскружить голову. Не дать увлечься обольстителем-конкурентом.
Опыта в этой области у них никакого: дилетант на дилетанте. Помог во многом знакомый с половиной Парижа, понаторевший в связях будущий супруг внучки Рокфеллера Жорж Кюэвас. Знакомый ему еще по Лондону, подвижный, неутомимый, согласился поработать добровольным агентом по рекламе — бескорыстно, из одних только дружеских побуждений. Во многом преуспел: об «ИРФЕ» заговорили, стали поступать заказы, легче стало дышать.
Он погасил задолженности по зарплатам, нанял новых сотрудников, арендовал второй этаж, расширил мастерские — куй железо, пока горячо!
С утра в вестибюле толпятся клиентки. Ходят между колонн, разглядывают образцы коллекций в стеклянных шкафах. С публикой беседуют выходящие в шелковых чулках и золотистых парчовых туфельках манекенщицы-консультантки: великая княжна Ирина Романова, княжна Надежда Щербатова, графиня Граббе, урожденная княжна Белосельская-Белозерская. Стильные красавицы наделенные врожденной изысканностью, блестяще образованные, с безупречными манерами, разбирающиеся в прекрасном, знающие помимо французского еще несколько языков, вошедшие в мир европейской элегантности без тени робости, как в собственный будуар — привлекательность ателье благодаря их участию высока необычайно.
Сам он в качестве экзотической приманки. Мифический князь, волокита и любовник, убийца страшного злодея… как его? С бородой до колен, похожий на разбойника из воровского леса? О, Рас-путин!.. Многие приходят на рю Дюфо только ради того, чтобы на него поглядеть. Бога ради! — он выходит к гостям в роскошном восточном халате и чалме с жемчужными нитями: «Ассалям малейкум, ваш покорный слуга!»
Посетительницы одна другой необычней. Одна потребовала с порога чая из самовара. Известная всему Парижу богатая сумасбродка, толстая как бочка пьянчуга мадам Хуби появилась в разгар показа новинок под руку с лакеем, разместилась с трудом на канапе, произнесла громовым басом: «Где этот чертов князь? И где водка с икрой?» В другой день смело одетая американка сообщила, что пришла исключительно, чтобы увидеть князя, у которого, по слухам, глаза хищника.
Туристы из Нового Света наводнили Париж. Жадные до острых ощущений, с набитыми кошельками и фотоаппаратами, они пересекают океан, чтобы увидеть собственными глазами места недавних сражений. Впечатлившись картиной изрытых снарядами окопов под Верденом, получив на память извлеченный из земли патронташ, ржавый штык от винтовки или свинцовую пулю, наскоро переодевшись в номерах гостиниц, они устремляются компаниями в места бесшабашной русской гульбы: в изысканный буате «Казанова» неподалеку от Монмартрского кладбища, в соседний экзотический погребок «Казбек», где бывает, по слухам, объявивший себя местоблюстителем русского престола великий князь Кирилл Владимирович, в «Каво Коказьен» с диковатым красавцем Руфатом Халиловым, танцующим огненную лезгинку с кинжалами во рту, в «Шахерезаду», где при отсутствии дамы можно потанцевать за определенную плату с сидящими по углам «консамоторшами» — сплошь, по их заверениям, аристократками: графинями, княгинями, фрейлинами двора, до нитки ограбленными большевиками.
Репутация удачливого предпринимателя ему на руку — приходит заманчивое предложение от владелицы небольшого ресторана на рю де Мон-Табор госпожи Токаревой: войти на общих паях в дело. Почему бы нет?
Начинает он привычно — с оформительства. Перекрашивает ресторанный зал в яркие синие и зеленые тона, зальцу за стеной обивает кретоном в цветочек, выгораживает отдельный кабинет. Мягкая мебель, по стенам не нашедшие места дома гравюры. Обслуга, оркестр, голосистый Аким Хан, Гоша Назаренко, его жена Адорель, фирменный «кулер-локаль», икра, водка, самовар, кавказская пляска — все в заведении русское, со славянским размахом — веселитесь, господа, раскошеливайтесь, оченно вами довольны…
Посещали «Мезонет» знаменитости: Федор Иванович Шаляпин с женой-итальянкой, снимающийся у Патэ в исторических лентах и боевиках Иван Мозжухин, покорившая парижан участием в модернистском балете «Le Biches» балерина Вера Немчинова в окружении поклонников. Знакомая ему по Петербургу, хорошенькая, острая на язычок фельетонистка «Сатирикона» Надежда Тэффи написала, уходя, в книге почетных гостей: «Я пьяна, пьяна, пьяна!»
Через год «Мезонет», где он бесплатно кормил направо и налево голодных приятелей, разорился — он хотел забрать из помещения собственные вещи, но Токарева ухитрилась записать их на свое имя — плевать: он был уже к тому времени владельцем двух других ресторанов: стилизованного художником Шухаевым в венецианском духе «Лидо» здесь же, на рю де Мон-Табор, и другого — на авеню Виктора Гюго, с зеленым двором перед входом, делавшим его похожим на деревенский трактир.
«Феля, притормози, надорвешься!» — не переставала твердить Ирина. Он только отмахивался: ветер удачи задул в паруса: нельзя упустить момент! Открыт магазин фарфора «Моноликс» на паях с другом, бельгийским бароном Эдмоном де Зюилан, филиалы «ИРФЕ» — в Лондоне на Беркли-стрит, в Берлине на Павризерплатц, в Ле-Туке-Пари-Плаж на побережье Нормандии, где они прикупили заодно очаровательную виллу. Он делает заказ парфюмерному Дому «Милинар», специализирующемуся на создании оригинальных ароматов: три вида фирменных духов «ИРФЕ» — отдельно для темноволосых, светловолосых и рыжих. Париж сходит с ума, жена в восторге. Полный вперед, идем на абордаж!
13
— Папа, ты жуир?
Пишущая что-то за столиком дочка смотрит искоса в его сторону.
Он зашел на минуту в ее комнату, где она делает уроки, смотрит на часы: опаздывает, Бони, должно быть, уже за столиком «Лидо», где они условились вместе позавтракать перед намеченной прогулкой.
