Ощущение, что тебя обошли. Как на скачках. Пока он как проклятый пекся о других, надрывался изо всех сил, клянчил деньги на благотворительность, предприимчивый люд обскакал его на вороных. Давно ведь крутилось в голове: открыть с Ириной модное ателье. Предложить такое, чтобы ахнули и стали скромно в сторонку. Смогли бы — никаких сомнений! Мир красоты: ткани, декор, одежда, обувь, аксессуары — всем этим оба они дышали с детства, стиль и вкус присущ им как умение ходить…
Так думает он, возвращаясь за рулем с заседания совета опекунов открытой по его предложению школы-салона красоты, где русские дамы под руководством парижских мастериц осваивают азы макияжа, чтобы открыть собственное дело. Водил патронов на занятия, обсуждал денежные проблемы, произнес спич за обеденным столом. Устал донельзя.
Разгар дня, улицы полупустынны, дымит за парапетом пузатенький буксирный катер, тянущий в сторону устья реки груженую баржу. Перед тем как завернуть в ворота дома, он тормозит на спуске, давая проехать знакомому зеленщику с тележкой, поднявшему в знак приветствия кепку. Поставил возле сарайчика машину, идет в дом. В комнатах, кроме прислуги, никого: дочка с бонной гуляют в это время в парке, Ирина, судя по всему, опять среди постояльцев: выслушивает просьбы и жалобы, мирит ссорящихся. То ли дама-управительница, то ли участковый в юбке. Он шагает по брусчатке двора, заворачивает за угол к флигелям.
— Ирина Александровна у Коломойских, — сообщает сидящая на скамейке беременная супруга есаула Васильчука. — Шьют выходное платье старшенькой.
Поднявшись на этаж, он стучит в дверь, заходит. В комнате переполох, упархивает за ширму полуодетая старшая дочь безработного приват-доцента Грушенька. Ира оставила на минуту швейную машинку, смотрит на него с виноватой улыбкой. Вся в нитках, трогательная, милая.
— Фелюша, иди, я скоро, — опускает на край обметываемого куска батиста станину иглодержателя. — Полчаса, не больше.
Выйдя, он садится на опустевшую скамейку, берет забытый кем-то журнал «Пари-элегант» с фотографией рыжеволосой манекенщицы на обложке в цветастом платке. Листает страницу за страницей. Фотографии, статьи, советы домашним хозяйкам, образцы выкроек. Интервью с манекенщицей Софьей Носович. Героическая биография: фрейлина последней русской императрицы, участница белого движения, в гражданскую войну была схвачена большевиками, приговорена к расстрелу, бежала. Самая высокооплачиваемая манекенщица Парижа… Вышивки «Китмира»… Иллюстратор моды Соня Делоне разрабатывает в текстиле абстрактно-конструктивистские темы, навеянные творчеством Малевича и Кандинского… Стиль ар-деко завоевывает позиции… Объявление: отель «Риц» на Вандомской площади организует в конце осени грандиозный показ моды, приглашаются все желающие, для участия необходимо подать заблаговременно заявки…
«Вот оно!»
Вытащив из кармана визитки вечное перо он обводит синим полукругом объявление.
— Феля!
Ира машет ему с крылечка.
— У тебя странное какое-то лицо, — садится рядом.
— Гляди! — тычет он пальцем в объявление.
— Ну? — она щурится близоруко в журнальную страницу.
— Мы должны принять участие в этом показе. Кровь из носу!
— Показывать-то что, миленький? Самих себя?
— Именно это мы сейчас обсудим, — обнимает он ее плечи. — Идем!
С раннего утра в снятых в аренду двух смежных комнатах первого этажа на рю Облигадо — шум, беготня, дым коромыслом. Ателье мод «ИРФЕ» (начальные слоги имен «Ирина» и «Феликс») — одно название: тесно до невозможности, все сидят друг на друге. На полу, на столах, спинках дивана, на подоконнике — бумажные выкройки, куски тканей, кружева, лоскуты аппликаций — черт ногу сломит. Клиентами не пахнет, да их не ждут — все усилия направлены к осеннему показу в «Рице».
— Может, такой вариант? — чертит он в альбоме очередной рисунок. — Скос линии ворота в одну сторону, у подола в другую?
Слоняющиеся из угла в угол друзья-компаньоны чешут затылки: толку от них как от козла молока.
— Пожалуйста, без фантазий! — вырезает, высунув от напряжения язык, деталь плечика нанятая закройщица Домна Ивановна, работавшая когда-то в московском «Дамском мире». — Так мы с вами никогда не закончим работу.
Он идет в соседнюю комнату, где Ира закалывает булавками креп-марокеновую юбку на «домашнем манекене», уволенной из универсального магазина за пристрастие к спиртному смазливенькой Лилу.
— Как, Феля?
— Подол надо подровнять. Минуту, я сам. Дай иголку!
Задирает до колен край юбки (Лилу хихикает), аккуратно подравнивает стежкой подол.
— Вроде нормально.
За два месяца непрерывной работы, споров-раздоров, желания плюнуть на все и махнуть с женой и дочерью на бархатный сезон в Ниццу, полтора десятка вещей все же удалось закончить. Доделывали мелочи: форму и цвет пуговиц, пряжки на поясах.
На показ в «Рице» они примчались с опозданием, время их выхода перенесли на конец вечера. Замыслом у него было преподнести публике сценку из великосветской жизни Петербурга — нечто вроде «Воспоминаний о доме на Мойке». Бал в позолоченной зале с кружащимися в танце парами, старинный вальс под духовой оркестр, переливающиеся в свете люстр украшения на женщинах. Грусть по ушедшему великолепию, прощальный жест в сторону утраченной родины.
Публика потрясена. После показа коллекций ведущих Домов моды — укороченных юбок, легких кофточек, мальчишеских причесок, по-уличному простоватых манекенщиц с дешевой бижутерией — в зал царственно вошли высокие, красивые как на подбор дамы света в бархате, муаре и парче. Шли высоко подняв головы, на французских каблуках, мели паркет волочащимися шлейфами, махали веерами из страусовых перьев: «Господи, ну и духота в этом «Рице», нечем дышать!
Успех, успех!
— Ирка, давай! Ни пуха… — подтолкнул он ее за кулису.
Удивлять в духе эскапад было в его характере: жену он выпустил на закуску.
«Великая княгиня Ирина Александровна, модный Дом «ИРФЕ»! — слышится в зале голос ведущего.
Время было за полночь, зрители смотрели на часы, когда на подиум вышла, точно случайно, необыкновенной красоты молодая женщина в удлиненном вопреки моде полупрозрачном шокирующем платье. Шла задумавшись, слегка поворачивая головку дивной лепки — ах, какое дефиле! какая элегантность! умение держать себя! — богиня, богиня!..
За кулисами — гром аплодисментов, крики восторга. Друзья обнимают его, сидящая на стуле Домна Ивановна в прострации, ее отпаивают валерьянкой, пьяная вдребедень Лилу лезет целоваться.
Черт побери: неужели получилось?
На крыльях успеха они кинулись искать помещение посолидней. Пренебрегли агентствами по недвижимости, бравшими непомерный процент со сделки, клюнули на кем-то рекомендованного чеха-посредника, предложившего апартаменты на Левобережье. Деньги чех потребовал вперед, повез показывать квартиру — все замечательно, он выложил требуемую сумму, поехал на следующий день подписать бумаги: что за черт? На дверях замок, чеха не видать? Кинулся в полицию, там развели руками: как можно доверять первому встречному? Оставьте заявление, откроем дело. Ищи ветра в поле…
