Офис операции «Трезубец» разместился в здании американской военной оккупационной администрации по Верхней Баварии (Мюнхен, Софиенштрассе), специально, чтобы оградить украинцев от ненужного внимания немецкой и американской военной полиции.
В декабре 1946 года прибыл курьер с Украины, допрошенный «Дедалом». Все сведения были переданы через «Сарпедона» американцам.
Речь шла о друге детства «Дедала» «Славко». Недалеко от Дрогобыча боец УПА «Славко» был ранен в бою с частями МВД УССР и доставлен в Киев, где его вылечили. Бандеровец дал согласие работать на советскую разведку и был нелегально через Чехословакию отправлен в Мюнхен. Там он должен был выяснить все связи бандеровцев с американцами и 9 марта 1947 года встретиться в Праге с подполковником МГБ УССР Левинцом
[103].
По крайней мере, так «Славко» сказал «Дедалу» в Мюнхене. Из соображений безопасности «Дедал» не раскрыл американцам ни имени, ни места пребывания «Славко».
Советские органы госбезопасности умело использовали в своих целях фактический раскол между Бандерой и «главкомом» УПА Шухевичем. Тот в 1946 году отказался признать Бандеру вождем ОУН, оставив эту роль себе. Поэтому в Мюнхене Бандера не доверял даже проверенным курьерам УПА.
В качестве представителя-курьера бандеровцев в Берлин был намечен некто Виктор Голот (Victor Holot), коммерсант, родившийся в 1914 году во Львове. По оценке разведки США, он «хорошо знает Берлин и говорит по-украински, русски, немецки и польски; рост 176 см, вес 78 кг, русые волосы, овальное лицо, карие глаза».
Американская разведка формулировала задачи операции «Трезубец» следующим образом: «Операция “Трезубец” была запланирована как чисто контрразведывательное мероприятие с упором на проникновение в советские органы безопасности антисоветских украинских групп… Но так как она возникла в связи с операцией “Белладонна”, где предполагалось использовать украинские группы для разведки, было необходимо на ранней стадии комбинировать цели этих двух операций с целью максимального использования возможностей украинцев. Вся проделанная до сих пор работа должна рассмматриваться не как разведывательная, а как проникновение в УГВР с целью создания солидной основы для будущих контрразведывательных операций совместно с украинскими группами в Германии и на Украине…
Целями операции “Трезубец” являются следующие:
1) Проникновение в УГВР – как диссидентская группа в СССР эта организация дает возможность для контактов с Украиной и советскими разведывательными органами там.
2) Контроль контрпроникновения – как диссидентская группа УГВР всегда представляла интерес для советской разведки и, несомненно, были предприняты попытки проникновения в нее; посредством глубоких знаний персонала и деятельности УГВР мы можем получить представление о методах советского проникновения и по возможности получить двойных агентов для нашего собственного применения.
3) Прямая контрразведывательная информация из СССР – через УГВР/УПА и через опрошенных нами курьеров “Трезубца” мы можем контактировать с советской разведкой на ее собственной территории»
[104].
Здесь следует отметить, что разведка США на всякий случай пыталась на бумаге оправдать начало никем не санкцированной на политическом уровне работы с украинскими националистами, многие из которых были явными нацистскими приспешниками. В случае разоблачения «Трезубца» его можно было предъявить американской общественности как чисто «контрразведывательную операцию».
Поэтому в секретном документе американской разведки подчеркивалось: «Наши обязательства по отношению к украинцам из УГВР/УПА строго ограничены и были предприняты все усилия, чтобы избежать нашего прямого вовлечения в любом виде. Для того, чтобы наладить работу, нам пришлось оказать определенное содействие лицам из УГВР и “Трезубца”, но даже это осуществлялось на минимальном уровне…
Не было и не будет дано никаких формальных обещаний, которые могли бы касаться американской заинтересованности в антисоветских организациях. Запрос СБ о предоставлении бланков документов для них и их курьеров не будет выполнен, так как мы не контролируем всех тех, кто может использовать такие документы. Только курьерам “Трезубца” будут предоставлены все необходимые бумаги, включая чешские и польские документы…
С самого начала операции были предприняты особые усилия по поддержанию тщательной безопасности. Перовоначальные контакты были ограничены с нашей стороны А-43 и “Килкенни” (KILKENNY), а со стороны УГВР – “Кадмусом” (CADMUS), “Нестором” (NESTOR) и “Дедалом” (DAEDALUS). С точки зрения безопасности все контакты в настоящее время ограничены “Сарпедоном” (SARPEDON) как связным между УГВР и А-43…
Украинским группам было твердо и неоднократно заявлено, что вся работа должна базироваться на четком понимании того, что американские интересы в украинских делах заключаются лишь в обеспечении (наших) дел в Германии и не должны рассматриваться как спонсорство или даже попустительство антисоветской деятельности любого толка»
[105].
В феврале 1947 года А-43 подтвердил на встрече с «Сарпедоном», что США не хотят вместе с украинцами бороться против СССР как «общего врага»
[106]. Вопрос об американских агентах-резидентах на Украине был временно снят.
Таким образом, украинские националисты после войны наступили на те же самые грабли, что и в 1941 году. Ни Германия Гитлера, ни США Трумэна отнюдь не желали бороться за украинскую «самостийность», решая с помощью бандеровцев свои собственные задачи.
Если американцы старались лишь использовать бандеровцев в своих целях, то и те платили взаимностью и часто пичкали «партнеров» всякого рода слухами, а то и откровенной «дезой». В целом развединформация СБ ОУН в Вашингтоне высокой оценки не получила. Весной 1947 года из Вашингтона сообщили в Мюнхен, что там «не считают, что полученная от украинских групп информация оправдывает время и усилия, которые затрачены и должны еще быть затрачены на этот проект. Опыт показал, что получаемая от подобных групп информация низкого качества и идеологически предвзятая»
[107].
Кроме того, в Вашингтоне признавали, что цели США и бандеровцев расходятся: «…эти белые русские
[108] и украинцы имеют только одну цель, а именно провоцирование раскола между нами и русскими (т. е. СССР. – Примечание автора), так как они достаточно умны, чтобы понимать, что достижение их главной цели – независимость Украины или создание Белой России – практически невозможно»
[109].
