— Одно другому не мешает. Ведь не сутки напролет меня будут прокалывать иглами и выкачивать мою кровь?
— Нет, не сутками, но большую часть времени вы будете заняты хождением по разным кабинетам. В клинике серьезно относятся к здоровью пациентов.
— И много их у вас?
— Хватает, — ответила Наталья. — Скучать не приходится.
— Каков контингент? Молодые парни встречаются или все больше такие старики, как я?
— Есть и молодые. Расслабьте руку, а то кровь не пойдет, — попросила Наталья, и Крячко послушно расслабился. — А теперь согните руку, нужно остановить кровь, — прижимая ватный тампон к месту прокола, велела она. — Приготовьте ладонь.
— Вот вам моя рука, — в очередной раз улыбнулся Стас. — Так как насчет развлечений? Вечерние киносеансы? Литературные викторины? Танцы для тех, кому за тридцать?
— Боюсь, с танцами придется повременить, — рассмеялась Наталья. — И без викторин обойдетесь. А вот киносеанс вы можете устроить себе сами. В каждой палате есть телевизор.
— И даже у безнадежных?
— Вы про тех, кто на длительном лечении? — Наталья сделала надрез на безымянном пальце Крячко и принялась собирать кровь в пробирку. — Их палаты тоже снабжены телевизорами. Кроме этого, имеется гостиная для общения. Вы тоже можете ею воспользоваться.
— А кто тот седовласый старик, что прикармливает голубей в парке?
— Это наш старожил. Израиль Иосифович. Мы зовем его дядя Изя, ему так нравится. Уже успели познакомиться?
— Только мечтаю. Он бывает в общей гостиной?
— Каждый вечер после ужина. Там собираются почти все пациенты.
— Покажете, где это?
— После окончания процедур, — пообещала Наталья.
— Расскажите мне о докторе Радукевиче, — попросил Крячко. — Он хороший специалист?
— Лучший в своей области. Плохих у нас вообще не держат.
— Слышал, ваша клиника специализируется на раковых больных. Неужели и они бывают в гостиной? Наверное, зрелище не из приятных.
— Для тех, кто получает паллиативное лечение, ограничений на места общего пользования не существует, — ответила Наталья. — И ничего страшного в их виде нет. Вас ведь не испугал вид дяди Изи? А у него четвертая стадия.
— Да ладно! Выглядел он здоровяком, — искренне удивился Стас.
— А между тем его печень практически разложилась. Просто в клинике хорошие лекарства.
— Его тоже лечит доктор Радукевич?
— Нет, доктор Радукевич имеет другую специализацию. Дядю Изю лечит Светлана Тимофеевна. Она главная по паллиативщикам.
— А Виталий Семенович? Он кого лечит?
— Вы знакомы с Рымчуком?
— Нет, просто слышал, как мой родственник о нем отзывался. Говорил, что это не доктор, а просто волшебник. Надеюсь, что меня будет лечить именно он.
— Не думаю. Виталий Семенович работает с ограниченным кругом пациентов, — начала Наталья, но тут же осеклась и быстро перевела тему разговора: — Можете разгибать руку. Выбрасывайте тампон, застегивайте рукав. Вот эти баночки вам нужно будет заполнить к утру. Знаете, для чего они предназначены?
— Вот так всегда, только начнешь заигрывать с девушкой, как она тут же напоминает тебе, что ты должен выдать ей самое интимное содержимое своего организма, — притворно вздохнул Крячко.
Ему было интересно, о чем побоялась рассказать ему Наталья, но настаивать было неумно, он решил потерпеть и вернуться к этому разговору позже. Процедура забора анализов завершилась. Впереди ждала экскурсия по «Лечебному центру».
Глава 6
Станислав сидел на постели в своей палате. Лунный свет заливал комнату, клиника погрузилась в тишину. После экскурсии, устроенной медсестрой Натальей, он был приглашен на ужин в общую столовую. Все ходячие больные питались не в палатах, а в уютной столовой. Двадцать столиков, на четыре персоны каждый. Секция раздачи пищи, как в любой общественной столовой, только касса отсутствовала. Пациенты заполняли подносы приглянувшимися блюдами и выбирали место, кому какое больше по душе. У дверей дежурил санитар, наблюдающий за порядком. Обстановка вполне миролюбивая. И пища почти домашняя. Не избалованный разносолами, Крячко остался доволен ассортиментом.
Компанию для приема пищи он тоже выбрал подходящую. Два парня лет по тридцать, оба на реабилитационном этапе. Один после автомобильной аварии, с гипсом на правой ноге, второй после лечения какого-то сложного кожного заболевания. И мужчина лет под сорок. Он, как и Крячко, проходил обследование, желая точно знать, пожирает ли язва его желудок. Никто не высказался против, когда Стас занял свободное место за столиком. Во время ужина парни охотно делились впечатлениями о клинике. Оба были довольны: клиника — супер, врачи — профессионалы, персонал доброжелательный. Немного напрягал запрет на мобильные телефоны, но к этому, как выразился один из парней, быстро привыкаешь.
Крячко исподволь расспрашивал про персонал. Парни наперебой рассказывали местные байки, довольные наличием свободных ушей, еще не утомленных местными новостями. В итоге он узнал, кто из ночных дежурных относится к своим обязанностям крайне серьезно, а кто работает спустя рукава. Выяснил, где располагаются сотрудники, работающие в ночное время, когда они обязаны производить обход, а когда имеют полное право сидеть у телевизора в комнате дежурного.
После ужина все четверо перешли в общую гостиную. Фильмов там не показывали, зато были шахматные доски, лото, домино, куча журналов и неимоверное количество людей, желающих поболтать. В этом желании Крячко не отказал ни одному. К нему подходили и мужчины, и женщины. Разного возраста, от восемнадцатилетних пацанов до семидесятилетней старушки. Старушка желала узнать, не удалось ли Крячко припрятать мобильник. Впрочем, она была не единственной, кого волновал этот вопрос. Отсутствие связи пациенты переносили куда хуже, чем собственные боли.
В итоге у Крячко сложилось определенное мнение о клинике. Самым загадочным местом, о котором судачили все, было северное крыло. Вход туда простым смертным был заказан. Поговаривали, что там держат самых богатых клиентов, чьи родственники не желают озадачивать себя присмотром за ними. Пациенты эти доживали свои последние дни, но, будучи буйными, не имели возможности общаться с другими больными. Только с персоналом, да и то избирательно. Парни, с которыми Стас делил ужин, в один голос утверждали, что в закрытом крыле держат душевнобольных. Такой вывод они сделали потому, что в этом крыле работали самые крупные санитары. Они появляются в дверях закрытого крыла ровно в полдень. Работают бригадами по три человека, и в этот час происходит смена бригад.
О проникновении постороннего в здание ни парни, ни сорокалетний язвенник, ни старушка, страдающая от отсутствия сотовой связи, не слышали. Более того, каждый из них утверждал, что, кто бы ни рассказал Крячко о том, что в клинику якобы можно попасть нелегально, человек этот хотел просто посмеяться. Клиника строго охраняется, и такого смельчака вычислили бы уже на подступах к воротам. Полезь он через забор, у него все равно ничего бы не вышло. Охранники этого не допустили бы. Конечно, они здесь не за тем, чтобы защищать это место от проникновения. Скорее, наоборот, они следят, как бы кто из пациентов не вздумал сбежать. Не насовсем, нет, на время. Навестить родственников и вернуться. Не у всякого родня отзывчивая. К некоторым пациентам родственники не приезжают неделями. А тем кажется, что это главврач козни строит и запрещает их посещать, вот они и пытаются сбежать. Правда, дальше забора еще никому не удалось убежать.
