Не доходя до угла, стеллажи заканчивались, уступая место двери. Крячко осторожно приоткрыл ее. Внутри оказалась гардеробная, за ней виднелся санузел. Закрыв дверь, Стас перешел к противоположной стене. Здесь было три окна. Все они выходили на главную аллею, что вела к воротам. Вдоль аллеи поставили лавочки, видимо, планировали, что в жаркое время года посетители смогут встречаться здесь с родственниками. Сейчас на лавочках никого не было. Никого, кроме одиноко сидящего старичка. Он лениво крошил булку. Оторвав очередной кусок мякиша, он забрасывал его за спину. Позади скамейки пировали голуби и их «меньшие братья» воробьи. Несмотря на то что перед скамейкой крошек тоже хватало, ни одна из птиц не пыталась перебраться на другую сторону.
Пока Стас осматривал кабинет, Андрей Борзунов вел приватную беседу с директором клиники. Это была чистой воды импровизация. Изначально было решено привезти Крячко с неким заболеванием кровеносной системы. Это давало возможность растянуть обследование на неделю. Все виды скринингов, допплеров, рентгенов и прочей ерунды, позволяющей всесторонне изучить любое заболевание, заняли бы дней семь-десять. Симптомы Стас выучил назубок, а уж притворяться для пользы дела ему и учиться не нужно было. Того, что произошло в кабинете, Андрей никак не ожидал. По неизвестной ему причине Крячко вдруг понес полную ахинею. Пока он перечислял мнимые болезни, а директор Шторгин эту ахинею выслушивал, Борзунов лихорадочно соображал, что теперь следует говорить и делать ему. Стас не подавал ему никаких знаков, по которым он мог бы сориентироваться. Отступать было поздно, и теперь он стоял перед директором и пытался выкрутиться из сложившейся ситуации.
— Видели? — начал Андрей, как только дверь кабинета закрылась. — И так уже шесть месяцев.
— Действительно настолько плохо? — осторожно спросил Шторгин.
— Кто его знает, — вздохнул Борзунов. — Он и раньше частенько жаловался на плохое самочувствие, но то, что происходит теперь, не идет ни в какое сравнение с прошлыми годами.
— Не нужно отчаиваться. Если заболевание вашего родственника поддается лечению, мы его вылечим, но для начала опишите подробнее, что и как у него болит. Пойдемте, присядем в уголке отдыха. Там нам будет удобно.
— Лучше останемся здесь, — поспешно проговорил Борзунов. — Не хочу оставлять Стаса без присмотра.
— Не волнуйтесь об этом. Дверь будет в поле нашего зрения.
Шторгин указал на уютный уголок в противоположном конце коридора. Два удобных кресла, низенький столик, пальма в горшке, место выглядело довольно мило. Устроившись в кресле, директор вопросительно взглянул на бизнесмена, ожидая объяснений.
— Мы со Стасом живем не вместе, — начал Борзунов. — На самом деле он дальний родственник моей супруги. Проживает один, в области, постоянно контролировать его некому. В прошлом году жена поехала его навестить и застала такую картину: Стас лежал в постели, в доме бардак, двор в запустении. От соседей узнала, что он недели две из дома не выходит, ни с кем не общается и к себе никого не пускает. В тот раз он сказал, что у него жуткие головные боли, из-за которых он не может выносить солнечный свет. Вызвали врача, он выписал лекарства, жена купила и уехала. После этого Стас начал, что ни месяц, что-то новое придумывать. Примерно то же, что вам в кабинете говорил. И сердце у него болит, и почки, и желудок. Какие только процедуры мы с ним не прошли!
— И каков результат? — спросил Шторгин.
— Честно?
— Желательно, — улыбнулся директор.
— Кто вас, коммерсантов, поймет, в трех больницах выявили язвенную болезнь, в двух язву исключили. В одной клинике поставили диагноз «почечная недостаточность», и тут же в двух других заявили, что почки в норме, а вот с сердцем лучше не шутить.
— Можете не продолжать, общую мысль я понял, — остановил его Шторгин. — Да, сложная ситуация. Лечить больного надо, а от чего — неизвестно. К помощи врачей обращаться нужно, а доверие к их мнению подорвано. Скажите, вы не думали, что ваш родственник симулирует?
— Вот это вопрос, — хмыкнул Борзунов, — такого мне еще нигде не задавали!
— И тем не менее вопрос закономерен. Первое, что приходит на ум в ситуациях, подобных вашей, это намеренное привлечение внимания с целью хоть на время избавиться от одиночества. Вы ведь сказали, Стас живет один?
— Один. Но мне кажется, его это вполне устраивает.
— Ситуация меняется, жизнь меняется, а с ней и предпочтения, — пояснил Шоргин. — Быть может, ранее, когда был молод и полон сил, ваш родственник и любил проводить время в одиночестве, но теперь ему хочется тепла и заботы, а чем легче всего привлечь внимание, как не жалобами на пошатнувшееся здоровье?
— Нет, это исключено, — подумав, ответил Борзунов. — Жена несколько раз предлагала ему переехать поближе к городу и даже у нас поселиться.
— Он отказался?
— Каждый раз отказывается.
— Хорошо, этот вопрос выяснили. Перейдем к следующему. Скажите, по внешнему виду вам заметно, что Станислав стал хуже выглядеть?
— Кажется, да. За последние три месяца он, как говорится, сильно сдал.
— В чем это выражается?
— Похудел, пропал интерес к еде и прогулкам. Настроение всегда на нуле, — перечислил Борзунов.
— А как насчет сна?
— Вот сон отменный. По крайней мере в те дни, когда в моем доме ночует.
— Сам на сон жаловался?
— Хотя бы по одному разу он на все жаловался.
— Думаю, для начала я выяснил все, что было нужно. Остался один неприятный момент.
— Вы по поводу оплаты?
— Нет, нет, ни в коем случае! — замахал руками Шторгин. — После того что вы для нас сделали, ни о какой оплате речи быть не может. Обследование за счет заведения!
— Неловко как-то, — замялся Борзунов.
— Никакой неловкости. Если бы не ваша своевременная помощь в поисках спонсоров, мы бы ни за что не смогли открыться в столь короткий срок, — напомнил директор. — Этот вопрос не обсуждается. Лечение — это другое дело. Оно и по времени более длительное, и по затратам значительно дороже, а обследование мы потянем и без ныряния в ваш карман.
— Что ж, придется подчиниться.
— И правильно, — одобрительно кивнул Шторгин. — А теперь перейдем к шекотливому вопросу. Дело в том, что подобное количество симптомов одновременно может являться признаком психосоматики. Вы с женой должны быть к этому готовы, и мой долг предупредить заранее.
— Я не совсем понял, вы намекаете на то, что Стас может оказаться психом? — нахмурившись, несколько грубовато спросил Андрей.
— Формулировка своеобразная, но суть отражает, — ответил Шторгин. — Конечно же, Стас не псих в широком понимании этого слова. Но может статься, его психика претерпела некоторые изменения. Проще говоря, он придумывает себе болезни, и те начинают доставать его в действительности.
