Этот скрип меня и разбудил. Слишком близко к нашим фургонам. Я выглянула наружу и увидела Мешкоголового, который стучал кулаком в дверь Артуро. Дверь фургона близняшек была распахнута настежь. Из распахнутой двери в темноту лился свет, что всегда означало беду. Я побежала туда и увидела их. Элли плакала. Ифи как будто оцепенела. Они были напуганы до полусмерти, потому что не знали, что сделает Арти.
Томаини проснулся только тогда, когда ему за пазуху сунули пригоршню кубиков льда, но проснувшись, заговорил. Он стоял, держась за спинку стула для посетителей в комнате Арти. Его глаза нервно бегали туда-сюда. Он смотрел в пол, в потолок, в стену – куда угодно, лишь бы не на Артуро и не на зловещую фигуру Мешкоголового в дверях.
– Я пропал! Я пропал! – причитал Томаини. Его ловкие, хорошо разработанные пальцы пианиста теребили воротник, пуговицы на рубашке, пряди взлохмаченных волос.
– Как давно? Ну, уже несколько месяцев! Много месяцев! С тех пор, как они… нет, я не вспомню, когда… Я не в том состоянии! Меня заставили! Я не хотел! Но они пригрозили сказать мистеру Биневски, что я… что я взял их силой! Что я мог сделать? Они меня не пощадили. Да, они с виду такие милые! Особенно Ифигения, все так считают… Вы все так считаете! Мисс Свет и Добро Ифигения!
Я наблюдала за ними из помещения охраны, где было нечем дышать от густой вони лекарств и постели Мешкоголового. Я увидела, как каменное лицо Арти наконец ожило. Первыми оттаяли губы – он собирался заговорить.
– Помоги ему собрать вещи, – велел Арти Мешкоголовому. – И выдай расчет.
Его лицо снова застыло. Томаини продолжал свои сбивчивые объяснения, а Мешкоголовый открыл блокнот, написал там что-то, вырвал лист и положил на стол перед Арти. Арти прочитал и кивнул все с тем же бесстрастным, каменным лицом.
– Под постоянным давлением! Словно живешь на дне моря! – выкрикнул Томаини, а потом Мешкоголовый ласково взял его под локоток и повел к двери. – На самом деле я даже рад, что все закончилось.
Когда горячечное щебетание затихло вдали, Арти еще долго сидел, как истукан. Я слезла со стула и нажала на выключатель, чтобы погасить лампу над бюро в комнате Арти. Когда я вошла к нему, он тихо плакал. Без единого всхлипа. Я подняла его с кресла и перетащила на кровать. Он лег на живот и отвернулся к стене. Я забралась на кровать и стала гладить его по плечу, но у меня было чувство, что мы находимся в разных вселенных.
– Уходи, – раздался его голос, приглушенный покрывалом. – Если родители и Цыпа не спят, скажи им, что все в порядке. Я объясню позднее.
Направляясь к выходу, я прошла мимо стола. На листочке, оставленном Мешкоголовым, было написано: «Можно сломать ему руки? Я буду осторожен».
Мама с папой храпели в спальне. Я осторожно открыла дверь в комнату Цыпы. Он сидел на кровати и смотрел на меня. Я приложила палец к губам. Он кивнул, и я наклонилась поближе к нему.
– Ты не спал?
Он покачал головой и прикоснулся к моей руке:
– Хочешь, я сделаю так, чтобы у тебя ничего не болело?
– Нет! – Я отдернула руку. – В смысле, у меня ничего не болит, – сказала я шепотом. – Я вообще ничего не чувствую.
– Странно, – пробормотал Цыпа и зевнул. Одно его ухо было испачкано засохшим вареньем. – Вокруг столько людей, у которых что-то болит. И мне нужно всех погрузить в сон.
Его пальцы, сжимавшие простыню, разжались. Он уже спал.
– У меня все нормально? Козявок нет? – Арти запрокинул голову, чтобы я могла заглянуть ему в нос. – Нет? Ну, отлично.
Его веки были красными и распухшими, как у меня.
– Арти, давай сделаем тебе компресс на веки. Надо приложить лед.
– Я хочу выйти уже сейчас.
Он быстро пополз к выходу, но ему пришлось остановиться, чтобы я открыла ему дверь. Выбравшись наружу, Арти направился прямиком к двери в фургон близняшек.
– Не стучись. Заходи так.
Он бесшумно прополз по ковру в гостиной, потом оттолкнулся от пола, поднялся в вертикальное положение и толкнул дверь спальни плечом.
Под глазами Элли обозначились темные круги, но взгляд горел яростью.
– А вот и Его Безрукое Святейшество! Какая честь!
Близняшки, бледные и растрепанные, сидели на кровати, откинувшись на подушки. Завтрак, который я им принесла, стоял на подносе нетронутый. Ифи была спокойна, а Элли напоминала бешеную летучую мышь с оскаленными клыками.
– Что тебе нужно, Арти? – спросила Ифи усталым, скучающим голосом.
Он стоял, прислонившись к дверному косяку, и смотрел на них. Как я поняла, у него была заготовлена беспощадная речь, чтобы добить их окончательно. Сейчас Арти дождется, когда они занервничают всерьез, и обрушит на них все свое ледяное презрение. Но когда Арти заговорил, его голос дрожал и срывался. Это был доверительный голос, испуганный, тонкий.
– Как же так? – спросил он. – Как вы могли?
Близняшки, бледные и настороженные, тоже перепугались. Они ожидали «Бога» Арти. Этот тихий, обиженный, обманутый смертный поверг их в смятение. Ифи нахмурилась. Элли открыла рот, но ничего не сказала.
– То есть, – Арти в замешательстве сморщил лоб, – вам было незачем так поступать.
Мне было страшно видеть его таким. Может, это кровоизлияние в мозг? Или из-за сильных переживаний там порвался какой-то сосуд и это вызвало столь разительную перемену? Наш зубастый броненосец вдруг утратил свою броню и явил голенькое, беззащитное тельце.
Элли сделала глубокий вдох и наконец справилась с потрясением.
– Мы тебе не подчиняемся, Арти.
– Так… – Его голос сорвался.
– Мы не боготворим твою задницу, Арти. Так и знай.
– Вот оно что! Ифи, скажи мне… Она все это затеяла, чтобы оторвать тебя от меня? – Он наклонился вперед, его короткие руки-ласты заскользили по дверному косяку. На виске билась синяя жилка, похожая на разъяренного червяка.
Напряженные плечи Ифи расслабились.
– Нет, – промолвила она. – Я сама захотела.
Я догнала Арти, когда он уже вернулся к себе. Забрался на свое тронное кресло и хлопнул ластом по кнопке на интеркоме. Он прогнал меня прочь. Сказал, что ему нужно поговорить с Мешкоголовым. Как только он посмотрел на меня, я поняла, что это был прежний Арти, готовый рвать и метать и прогибать всех под себя.
– Арти!
Из-за их двухголосого вопля я уронила любимую чашку Лил на разделочный стол, и у нее отлетела ручка.
Близняшки стояли в дверях своего фургона, раскинув руки.
– Арти! – вопили они.
У них за спиной возник Мешкоголовый. Одной рукой он схватил за плечо Элли, другой – за локоть Ифи. Ифи смотрела прямо на меня, сморщившись от отвращения. Мешкоголовый втянул их внутрь.
