Замечательно прокомментировал последнюю сцену – судя по всему вымышленную – И. В. Смыслов: «Итак, внимание. В житии какого святого, в каком это Патерике мы читали, чтобы подвижник, исцелив кого-либо, падал без сознания, обливаясь потом?! Этот момент встречается в интервью с экстрасенсами (Джуной, например), когда они говорят, что лечение каждого пациента отнимает у них очень много собственной энергии, поэтому они не могут исцелить болезнь за один сеанс или принять в день большое число людей. В случае с Вырубовой мы видим не исцеление, а экстрасенсорное воздействие и внутреннее напряжение Распутина в момент действия через него бесовских сил. Здесь было типично "кашпировское": "Поглядь на меня", но не было ни слова молитвы, даже имитации молитвы. Ко всему прочему, не было и никакого исцеления. Вырубова лишь пришла в сознание, и только, она на всю жизнь осталась хромой».
А вот как резюмировал сам Белецкий:
«…я ясно представил себе, какое глубокое и сильное впечатление эта сцена "воскрешения из мертвых" должна была произвести на душевную психику высочайших особ, воочию убедившихся в наличии таинственных сил благодати Провидения, в Распутине пребывавших, и упрочить значение и влияние его на августейшую семью. После этого случая Вырубова, как мне закончил свой рассказ Распутин, сделалась "ему дороже всех на свете, даже дороже царей", так как у нее, по его словам, не было той жертвы, которую она не принесла бы по его требованию».
Вырубова писала о своем исцелении скупо и никакого чуда в нем не усмотрела: «Помню, как вошел Распутин и, войдя, сказал другим: "Жить она будет, но останется калекой". <…> Приходил и Распутин. Помню, что в раздражении я спрашивала его, почему он не молится о том, чтобы я меньше страдала».
Впрочем, по мнению Спиридовича, происшествие на железной дороге сыграло исключительную роль в отношениях между Вырубовой и Распутиным и прояснило в этих отношениях очень существенный момент, вводивший в соблазн российскую публику.
«Катастрофа с Вырубовой вернула к ней ослабевшие очень в последнее время симпатии Ее Величества. Катастрофа послужила к сближению подруг, дружба которых приходила к концу. А с возвратом подруги становится ближе ко дворцу и старец Григорий, который, с началом войны, отошел было в сторону и потерял прежнее внимание Их Величеств. Катастрофа пролила и новый свет на отношения между Распутиным и Вырубовой. Было распространено мнение, будто бы они были в близких интимных отношениях. Так говорили кругом. И тем более я был поражен, когда лейб-хирург Федоров сказал мне, что делая медицинское исследование госпожи Вырубовой еще с одним профессором вследствие перелома бедра, они неожиданно убедились, что она девственница. Больная подтвердила им это и дала кое-какие разъяснения относительно своей супружеской жизни с Вырубовым, с которым она была разведена. Это обстоятельство, исключавшее физическую близость между Распутиным и Вырубовой, заставило тогда очень задуматься над сущностью их отношений».
Однако к известию об исцелении Вырубовой немалая часть общества отнеслась с таким же сожалением, как ровно за полгода до этого к выздоровлению самого целителя, полагая, что смерть Аннушки могла бы принести стране благо, ослабив влияние Распутина. Но вышло иначе, положение крестьянина еще более укрепилось, а его необыкновенные способности нашли новое подтверждение. Однако, по воспоминаниям современников, гипнотической силой Распутин пользовался не только в медицинских целях. Вспомним еще раз фрагмент из мемуаров Коковцова: «Когда Р. вошел ко мне в кабинет и сел на кресло, меня поразило отвратительное выражение его глаз. Глубоко сидящие в орбите, близко посаженные друг к другу, маленькие, серо-стального цвета, они были пристально направлены на меня, и Р. долго не сводил их с меня, точно он думал произвести на меня какое-то гипнотическое воздействие или же просто изучал меня, видевши меня впервые». Вспомним слова Столыпина в изложении Родзянко: «Он бегал по мне своими белесоватыми глазами, произносил какие-то загадочные и бессвязные изречения из Священного Писания, как-то необычайно водил руками, и я чувствовал, что во мне пробуждается непреодолимое отвращение к этой гадине, сидящей против меня. Но я понимал, что в этом человеке большая сила гипноза и что он на меня производит какое-то довольно сильное, правда, отталкивающее, но все же моральное впечатление. Преодолев себя, я прикрикнул на него…» Или вот свидетельство военного министра Сухомлинова: «Гуляя по перрону взад и вперед, он старался пронизывать меня своим взглядом, но не производил на меня никакого впечатления».
Министр внутренних дел А. Н. Хвостов рассказывал журналисту И. В. Гессену: «Гришка поразительный гипнотизер; на меня вот он не действует, потому что у меня есть какая-то неправильность, что ли, в строении глаз и я не поддаюсь самому усиленному гипнотизму. Но влияние его настолько сильно, что ему поддаются в несколько дней и самые заматерелые филеры; на что уже, знаете, эти люди прошли огонь, воду и медные трубы, а чуть ли не каждые пять дней мы вынуждены менять их, потому что они поддаются его влиянию».
Сразу стоит оговорить, что информация насчет сраженных распутинским гипнозом филеров ни в коей степени не соответствует действительности, но легенда оказалась живуча. Очень яркое свидетельство о попытке загипнотизировать ее приводит в своем мемуаре «Распутин» писательница Надежда Александровна Тэффи:
«…два острых распутинских глаза, подстерегая, укололи меня.
– Так не хочешь пить? Ишь ты какая строптивая. Не пьешь, когда я тебя уговариваю.
И он быстрым, очевидно привычным, движением тихонько дотронулся до моего плеча. Словно гипнотизер, который хочет направить через прикосновение ток своей воли.
И это было не случайно.
По напряженному выражению всего его лица я видела, что он знает, что делает. И я вдруг вспомнила фрейлину Е., ее истерический лепет: "Он положил мне руку на плечо и так властно сказал…"
Так вот оно что! Гриша работает всегда по определенной программе. Я, удивленно приподняв брови, взглянула на него и спокойно усмехнулась.
Он судорожно повел плечом и тихо застонал. Отвернулся быстро и сердито, будто совсем навсегда, но сейчас же снова нагнулся.
– Вот, – сказал, – ты смеешься, а глаза-то у тебя какие – знаешь? Глаза-то у тебя печальные. Слушай, ты мне скажи – мучает он тебя очень? Ну, чего молчишь?.. Э-эх, все мы слезку любим, женскую-то слезку. Понимаешь? Я все знаю. <…> Вот когда ты придешь ко мне, я тебе много расскажу, чего ты и не знала.
– Да ведь я не приду? – сказала я и опять вспомнила фрейлину Е.
Вот он, Распутин, в своем репертуаре. Этот искусственно-таинственный голос, напряженное лицо, властные слова. Все это, значит, изученный и проверенный прием. Если так, то уж очень это все наивно и просто. Или, может быть, слава его как колдуна, вещуна, кудесника и царского любимца давала испытуемым особое, острое настроение любопытства, страха и желания приобщиться этой жуткой тайне? Мне казалось, будто я рассматривала под микроскопом какую-то жужелицу. Вижу чудовищные мохнатые лапы, гигантскую пасть, но притом прекрасно сознаю, что на самом-то деле это просто маленькое насекомое.
