(Samael — At The Sun)
В широкой и хорошо освещенной зале, приветствуя единственного стоящего к ней лицом воина, склонились пятеро седых старцев. Все в халатах, босые и с мечами.
Мастера. Здесь собрались самые старые и умелые Мастера, включая того, который этим утром распорядился о том, чтобы Белинде выделили «келью-люкс» — она узнала его со спины. Как? Сама не смогла бы ответить, но узнала.
Чинный поклон. Мужчина, стоящий напротив остальных, одетый в халат покороче и широкие штаны, седым отнюдь не был. Он выглядел «нормальным», не темноволосым и, кажется, даже молодым.
«Ухты-ахты — старцы против молодого? И еще с мечами? Это как так?»
И тут она увидела «как», отчего едва не схватила инфаркт: великие Мастера кинулись на «молодца» сразу — кто-то зашел сбоку, кто-то взметнулся прыжком в воздух, кто-то попытался достать лезвием его колена — у Лин отчетливо брякнулась вниз челюсть, и в легких тут же кончился воздух. А молодец-то, молодец! Ушел сразу от стольких мечей! Наклон, поворот, удар ногой по лезвию — но не напрямую, а вскользь, чтобы не распороло ботинок, — еще один наклон, удар кулаком в челюсть Мастеру… Мастеру!
Лин едва не писалась от восторга — стояла за дверью, плясала не месте, перетопывала от возбуждения и страха подошвами.
Вот это да! Вот это да! Молодой против старых.
Старые наступали жестко — не играли, не шутили, они пытались достать противника по-честному — не уклонись тот вовремя, и на пол польются кишки. Ужас! Но кишки не лились — молодец так ловко уходил от ударов, что казалось — он то танцует в воздухе, то крутится вокруг собственной оси, то уже зависает в прыжке. Удар, еще удар — очередной старец получил по ребрам — у Лин от увиденного аж заболели собственные — она не замечала, что держится за грудную клетку и толком не дышит.
Старцы наваливались, старцы атаковали, но молодцу хоть бы хны — он парил. Ей, вероятно, мерещилось, но иногда возле рук человека в сером халате возникали полупрозрачные щиты, которые не позволяли лезвиям мечей отсечь ему конечности. Как? Как ему удается? Их пятеро… И он молод…
Если бы кто-то застал Лин в коридоре, то, вероятно, подумал бы, что она отчаянно желает попасть в туалет — иначе с чего бы так нетерпеливо топтаться на полусогнутых? А она подпрыгивала, не отрывая взгляда от залы, в которой происходило удивительно — бой длился и длился, и один за другим уставали Мастера. Вот откатился, приподнялся и застыл в углу один, вот жестом показал, что выдохся второй, дал отмашку третий. У оставшегося, пытающегося проткнуть «молодца» мечом, сломалось лезвие — его сжали и провернули крепкие мужские ладони — у Белинды на секунду закатились глаза. Это что за сила в руках?
Она и не думала, что можно так драться. ТАК. Вот это мужик! Вот это ее герой — и пусть она никогда не узнает его имени!
Зрелище длилось еще несколько минут, пока последний из оставшихся стариков не подал знак — все, сдался. И только тогда мужик в сером халате застыл на месте и вновь чинно поклонился присутствующим.
Он даже не вспотел, сучок!
Нет, Лин не видела наверняка, но ей почему-то казалось, что сейчас этот умелец спокойным шагом покинет залу и пойдет наверх, выпить кофе. Умиротворенно так, не парясь.
Обкакаться! Просто уделаться! Она только что увидела то, что не забудет никогда в жизни. Вот никогда-никогда-никогда.
Дальше она шагала, не разбирая дороги, и все думала о том, что только что лицезрела.
Блин, вот, если бы она умела так драться, вот если бы… Да она бы Килли по полу, носом об стену, мордой об пол!
Лин подпрыгивала от расшалившихся нервов. Адреналин — так его растак! Мир вокруг нее сделался неестественно ярким; теперь хотелось не курить, а надрать кому-нибудь зад. Уметь вот так надрать кому-нибудь зад.
Это ж надо, как красиво… И кажется, что так легко.
Лестница, ступени наверх.
Нет, она однозначно уделала бы Килли. Мало того — дожидалась бы его в комнате отеля, прохлаждаясь коктейлем — мол, заходи дорогой, давай потолкуем. А если бы не приехал, нашла бы его сама. И мордой об пол, об пол! А после поставила бы ногу сверху красиво, как делают в фильмах и зло и спокойно усмехнулась бы — ну, что, хватит тебе, придурок? И если бы Джо только тявкнул о том, что найдет ее после, что накажет, она мокала бы его харей в унитаз так долго, пока тот не наглотался пахнущих говном пузырей. Она бы…
В ярких и счастливых мыслях, толком не видя, что находится вокруг, Белинда вышла, наконец, туда, где сквозил прохладный ветер, а в квадратных проемах открывался вид на внешний монастырский двор, встала у первой попавшейся «дыры», достала из кармана мятые сигареты и закурила.
Ее руки тряслись.
Наслаждаться бы видом из окна, ощущением, что добрела до цели, смаковать бы вкус табака в горле, но вместо этого Лин только крутила в голове бесконечный и сладкий до дрожи фильм «Я и моя месть Килли». Блин-блин-блин… ради этого стоило жить! Чтобы однажды почувствовать такое, поверить, что это возможно — надрать жопу своему бывшему. Нет, и вообще… если бы она умела драться, как этот в сером халате, — ну, пусть совсем чуть-чуть, как этот в халате, — она жила бы припеваючи! Ни страхов, всегда интересная работа, полное отсутствие боязни пройти в одиночку темной улицей. Блин!
Кажется, она в один присест скурит здесь всю пачку…
А ведь он молод. Молод! Как такое возможно? Такие навыки, такие умения, и ведь старцы не лыком шиты. Однозначно.
Лин казалось, что ее руки будут дрожать теперь всю ночь — зрелище всколыхнуло в ней что-то глубокое, что-то очень важное — разобраться бы еще, что именно. Хотелось жить, хотелось дышать, хотелось лететь над полом и повторять себе: это возможно, возможно жить совсем без страха, без фобий, без истерзавших душу волнений.
Истлела одна сигарета, полетела вниз, щелчком зажигалки прикурилась другая — адреналин потихоньку схлынывал; Белинда отпускала его неохотно, старалась подольше удержать эйфорию, которую испытала при виде чужой битвы.
Интересно, кто этот чувак? Почему не старые тренируют молодого, а молодой старых?
Стыли внизу газоны со скошенной бурой травой; мерзли руки, а ей все еще было хорошо — плыли в голове обрывки образов: застывшие в прыжке старцы, отточенные движения атак, блоков и достигающих цель ударов. Она как будто только что вышла из кинотеатра, где в трехмерных очках просмотрела одну из самых вдохновляющих сцен в жизни — ух! Бодрит.
«Вот бы я так умела, когда приехал Килли…»
Не успела она в сотый раз придумать, как именно набуздыляла бы экс-бойфренду, как в дальнем конце коридора показалась тощая фигура, и мысли тут же прервались.
Все, кончилась лафа и одиночество.
Фигура приближалась быстрым шагом, и уже через пару секунд Белинда с удивлением осознала, что смотрит на… девчонку. Бритую наголо, с коротким ирокезом на макушке, с татуировкой, проходящей через левую сторону шеи, ухо и оканчивающейся аккурат на макушке.
