— А я, думаешь, вообще знаю, накрашена ты или нет?! — с обидой возразил Алек.
Да, Алек совершенно в макияже не разбирался. Вот такая вот у него странность. Даже если речь шла о «стрелках» в стиле Клеопатры, дорисованных чуть ли не до ушей. Чисто по-женски Елена надеялась, что такая странность есть у всех мужчин и все каждодневные ухищрения утром у зеркала на самом деле имеют смысл. Но, скорее всего, это вряд ли.
— Ладно, проехали, — сказала она другу.
— Но согласись, дело становится все интереснее, Ватсон! — заявил он в ответ, возвращаясь к их игре. — Ты что-то потеряла?
Елена присела на корточки и что-то нащупывала на полу.
— Я не потеряла, — ответила она. — Я как раз нашла! Еще одна крайне редкая и приятная штука.
— Где? — скептически поинтересовался Алек. С его точки зрения, разговоры о чем-то приятном в церкви были равносильны по степени пошлости давешним пожеланиям гида получить от посещения монастыря все возможное удовольствие.
— Да вот же! — Его дорогая подруга указала на мозаичную плитку. — В большинстве церквей пол какой?
— Деревянный или обычный каменный, а может, в старых и вообще земляной, — навскидку вспомнил Алек.
— Ну с земляным ты переборщил, — заметила Елена. — Не важно. Тут плитка. И не просто плитка. — Она осторожно пошла вдоль одной из только ей пока видных линий. — Тут мозаикой круг выложен!
— Да ты что? — искренне удивился Алек. — И правда!
Он тоже стал рассматривать пол.
— Я такое видела только в кафедральных соборах, — поделилась с ним подруга. — По телевизору. Когда пасхальные или рождественские службы транслируют.
— Не ожидал, что ты их смотришь, — удивился он.
— Бывает. — Елена оторвалась от созерцания круга. — Ну, вот, Шерлок. У нас полный набор. Чаша, дева, круг. И подозрительная тетка. Неплохо.
— Да уж, — подтвердил Алек. — Вот только сам собор не ахти.
— Красивый, конечно, — рассудила Елена. — Но больше тянет на музей.
— А что ты хотела? — Друг картинно развел руками. — Новье. Хотя… Может, продолжим?
Елена улыбнулась и кивнула. Они вышли из собора на залитый солнцем двор. Кругом по-прежнему кружили люди. Елена с любопытством огляделась. После посещения собора что-то неуловимо изменилось в монастырском дворе. Хотя, на самом деле изменилось лишь ее настроение. Еще полчаса назад Елена и Алек были чужды этому месту. А теперь… После приятного легкого сумрака церковных сводов они уже успели привыкнуть к этому замкнутому миру. Все больше деталей, не замеченных ранее, теперь бросалось в глаза. И эта чистота двора, и аккуратность, с которой были выложены дорожки, свежая краска стен, удивительная яркость зелени. Но все это казалось живым и натуральным, а не специально выставленным напоказ. Монахи, которые изредка пересекали двор, мерно и уверенно, как хозяева этого места, создавали этот мир для себя. И теперь, вжившись в него, можно было почувствовать именно то, из-за чего ехала сюда Елена, — покой и радость от соприкосновения с этим местом.
Справа от собора располагался парк, где туристам даже позволялось курить. Только не во время поста. Так, по крайней мере, гласила табличка. Тут вообще было много табличек. Указатели, пояснения, запреты. Всегда очень вежливые. И написаны нормальным современным языком. Никаких тебе ятей. И как раз возле таблички, разъясняющей правила курения на территории монастыря, стояли Юля и Гелла. Елена помахала им рукой и направилась в ту же сторону. Алек последовал за ней.
— Ну? — спросила их ведьма. — Где уже были?
— В соборе, — охотно поделился Алек. — Но он новый совсем. По ощущениям — как музей.
Юля посмотрела на него немного удивленно. Она не понимала этой их привычки оценивать культовые заведения по шкале эмоциональных оценок. Ей просто не могло прийти в голову, что церковь может быть уютной или подавляющей, что в ней могло преобладать ощущение соприкосновения с древностью или же, наоборот, отсутствовать неуловимое ощущение святости. Для нее храм был храмом. Местом для молитвы. И все. Хотя сама она и не была особенно верующей. Трудно стать таковой, общаясь с магами.
Однако, как было известно Юле, та же Люда из отдела снятия порчи и сглаза в бога верила. Причем именно в христианского. Однажды Юля даже поинтересовалась у ведьмы, как ее ремесло сочетается с религией. Люда объяснила, что никак. Вера и религия — вещи разные. Люда верит в Христа. Но не ходит в церкви, хотя при этом соблюдает посты. Люда процитировала штатному медику Мартина Лютера: «Общаться с богом можно и сидя дома у камина». Так что в целом, вера и магия в принципе были совместимы. Сама же Юля предпочитала просто спокойно относиться и к тому, и к другому. И без вот этих странных оценок.
— Плохо, — огорчилась Гелла, которой эта короткая справка Алека объяснила многое. — Хотелось бы чего-то более… сильного.
— Нам тоже, — согласилась с ней Елена. — Хотя в этом соборе куча интереснейших икон. Кстати, большая часть весьма качественный новодел. В смысле, современная школа иконописи.
— И очень уж странная эта школа, — не мог удержаться Алек.
— В смысле? — растерянно поинтересовалась Юля.
— Смотри. — Он указал ей на изображение солнца, заметное даже из парка. — Это только для начала. А еще там есть Дева с Чашей и голова Иоанна на блюде.
Юля одарила его слегка обеспокоенным взглядом.
— Деву зовут Марией, — снисходительно пояснила она. — Она Христу матерью приходилась.
— Да ты что? — Маг изобразил дичайшее удивление. — Кто бы мог подумать? А я-то все смотрю, что за…
Он вовремя остановился. Мир монастыря успел оказать влияние и на него. Назвать Богородицу «теткой» язык не повернулся.
— Погоди-ка! — Гелла чуть улыбнулась. — Дева, солнце, блюдо или чаша… А в этом что-то есть.
— Прибавь еще и ритуальный круг на полу, — подсказала Елена.
— Круто! — искренне восхитилась ведьма. — Ничего себе такой музейчик. А тут есть что-нибудь более древнее? Интересно было бы глянуть, что же там можно найти.
Она легко включилась в игру. Юля тоже загорелась энтузиазмом. Она лишь недавно прочитала «Код да Винчи», и большая часть символов, обозначенных друзьями, была ей знакома.
— Так. — Алек просматривал буклет. — Тут еще много чего есть, но далеко не все доступно туристам. Но все же мы можем посетить Троицкую звонницу, святой источник преподобного Назария, беседку для раздумий… Последнее, я думаю, нам сейчас просто не надо.
— Тебе это не только сейчас не надо, — не удержалась Юля. — Раздумья — это по жизни не по твоей части.
— Знаешь, что? — подняв глаза от буклета, отозвался Алек. — Тебе это близко? Так вот топай в свою беседку и думай. Вернее, учись это делать.
Елена тяжело вздохнула. Эти двое считались ее лучшими друзьями. Да-да, самыми близкими. Но они не были дружны между собой. Юля и Алек терпели друг друга только из-за нее.
