— Где-то до сорока пяти — пятидесяти, — ответил Алек, уже понимая, что они ошиблись.
— А нужно рассчитывать на круг людей до шестидесяти, — продолжал Егор. — Я могу вас уверить, что любой из моих пожилых братьев пробежит стометровку быстрее любого из вас.
— Плохо, — расстроилась Елена. — Так количество подозреваемых и правда вырастет почти вдвое. Но все же, как-то мы можем вычислить преступника?
— Можем, — как маленькому ребенку улыбнулся ей Егор. Похоже, он прекрасно понимал, к чему его хотят подвести. — Ты спрашивала о братьях. Картина такова. Многие из стариков остались в монастыре со времен Великой Отечественной войны. Они были солдатами. Воевали в этих краях. Тогда в монастыре был открыт госпиталь, братья помогали стране, как могли. И молодые мальчики, устав от боли и страха, оставались в обители. Или возвращались в нее после победы.
Все трое слушали очень внимательно. Пусть рассказ отца Георгия выпадал из ритма их мозгового штурма, но эта история очаровывала, как легенда.
— Таких братьев еще в живых осталось более десятка, — продолжал Егор. — Есть и те, кто пришел с окрестных деревень в послевоенные годы. Голодное было время. Да и многие потеряли семьи в годы войны. В монастыре они искали спасения от одиночества, искали новую семью. А еще сироты. Когда я попал в обитель, нас было много. Более трех десятков. И все они сейчас взрослые люди, возрастом от тридцати до пятидесяти и чуть старше. Есть у нас и другие братья. Некоторые даже из Москвы, больше из Санкт-Петербурга. Как каждый из них попал к нам, это отдельные истории, чаще печальные. Но и таких наберется много.
— Ладно. Я поняла. — Елена сдалась. — Конечно, я просто пыталась подвести тебя к мысли, что подельник Альбины может быть одним из тех четырех братьев, что якобы уснул вчера ночью и не смог тебе помочь.
— Я знаю. — Егор поморщился. — И почему-то тоже склонен в это поверить.
— Да потому что весьма логично, — заметил Павел. — Все четверо занимают не последнее место в администрации монастыря. А простой монах вряд ли смог бы помочь Альбине, да и не продумал бы столько мелочей.
— Примерно так. — Егор выглядел расстроенным, но продолжал болезненную тему. — Как я говорил, у нас четкий распорядок, и такое же четкое распределение обязанностей. Любой из нашей братии Альбине бы не подошел. А каждый из этих четверых подходит идеально.
— Но двоих из списка ты уже убрал, — напомнила Елена. — Одному ты веришь, как себе, другой просто не подходит по габаритам. Хотя никто не мешает если уж не отцу Феодору, так отцу Анатолию, воспользоваться помощью еще кого-то из братьев, конечно, не посвящая помощника в дела.
— Ну, открывать ворота-то он точно не смог послать помощника, — тут же возразил Павел. — Слишком рискованно.
— Логично, — заметил маг. — И вообще, не будем забывать, это только версия. Но все же весьма достоверная. Остались еще двое. Что ты знаешь о них, Егор?
— Я с ними вырос. — Настоятель опять поморщился и схватился за болезненное место, ребро давало о себе знать все сильнее. — Отцу Вениамину сейчас сорок семь лет. К нам он попал в четырнадцать. Он тоже сирота. Вообще, он всегда был замкнутым. Одиночка по натуре. Не могу сказать, что мы дружили в детстве и юности. Были и другие братья, его ровесники, но ни с кем из них он особо не сходился. Как я понимаю, у него было очень нелегкое время до прихода в обитель. Но потом он начал оттаивать. Вениамин уезжал учиться в университет, как и я. Вернулся как раз перед моим отбытием. Только он выбрал не Москву, а Питер.
— А какое у него образование? — поинтересовался Алек.
— Он физик, — улыбнулся Егор, зная, как поразит остальных такая новость. — Как-то так. У него всегда была склонность к точным наукам.
— И теперь он настоятель храма? — У Елены в голове не складывался полный портрет этого отца Вениамина.
— Он отвечал за его реконструкцию, следил за ходом работ, за отделкой, — пожал плечами настоятель. — Почему-то его вдохновлял этот проект. Так он при храме и остался, старый епархиальный архиерей назначил. И что самое удивительное, хотя у него по-прежнему здесь нет особых друзей, он легко общается с прихожанами, потому что храм не только монастырский. Его любят. А в свободные часы отец Вениамин работает в оранжереях и лаборатории, а заодно пишет иконы. И решает финансовые дела с отцом-казначеем, конечно! Наверное, отец Василий единственный, кто может похвастать долгими беседами с Вениамином.
— И при этом ваш отец Вениамин в темноте мог бы быть похож на того неизвестного в черном у ворот, — наигранно скучающим тоном с еле заметной ноткой вопроса сказал Алек.
— Как и отец Сергий, — кивнул настоятель. — И отец Феодор, и еще человек пятьдесят братьев.
— Понятно. — Елена махнула рукой и устало вздохнула. — Так что там все-таки с отцом Сергием?
— Ему сейчас тридцать восемь лет. — Егор тоже устал, что было хорошо заметно. — Он попал к нам шестилетним малышом. Серьезный был такой мальчик и очень любознательный. Он так радовался, что у него наконец-то есть дом и хоть какое-то подобие семьи. Учился он со мной в новгородской школе, конечно, на пять классов позже. Потом он пошел в армию.
— Ого! — несколько растерялся Алек.
— Многие мои братья служили, — пожал плечами настоятель. — Кстати, я тоже честно исполнил свой долг перед отечеством. Три года на границе. А Сергий еще и попал под вторую Чеченскую.
— Не повезло, — сочувственно заметил майор. — Без последствий?
— Внешне без, — отозвался Егор. — Потом он решил больше не уезжать далеко от монастыря. Из всех четверых отец Сергий привязан к нашей обители сильнее всех. Он окончил техникум, параллельно выучился на плотника. И вернулся в монастырь насовсем. Он долго ухаживал за бывшим смотрителем часовни. И после его смерти получил послушание следить за часовней. Там посетителей намного меньше, чем в храме, да и хозяйство меньше. А потому этот инок подвизался и на других послушаниях. В мастерских, в библиотеке, на стройке.
— То есть отец Сергий бывает везде и всюду. — Ведьма разочарованно кивнула. — Я думаю, мы ничего этим не добьемся. Оба выглядят совершенно невиновными, и оба идеально подходят на роль соучастника Альбины. А может, мы где-то ошиблись, и это кто-то другой, один из еще полусотни братьев. Да и вообще, что мы знаем? Подельник Альбины играет в монастыре не последнюю скрипку, достаточно умен, хитер, способен продумывать многоходовые планы, предусмотрителен.
— Но он не знает о скрытых камерах в офисе и у ворот, — добавил Павел. — А еще по каким-то своим причинам то помогает Альбине, то тихо ее подставляет. И как его вычислить? Смотреть, у кого из братьев было больше возможностей общаться с прихожанами? С чужими — в монастыре и за его пределами? Да мы так год искать будем!
— Он может вообще не покидать монастырь, сидеть в своей келье и мирно общаться с Альбиной, — заметила Елена. — Его не вычислить.
— Это как? Не выходя из кельи? — Алек, похоже, окончательно запутался.
