Он обошёл вокруг Саньки, впитывающего каждой своей клеткой слова наставника, и, чмокая губами, улыбнулся сквозь щётку усов.
– Ведь что такое радиация, огонь, пси-излучение и всякое прочее? – задал вопрос дед, явно не ожидая от ошеломлённого Сани ответа. – Это просто крик. Предупреждают вас, неразумных, аномалии. Изо всех сил просто кричат: не подходите, опасно, стороной пройти нужно! Ан нет, всё лезете, где наиболее опасно, всё шарите, чтобы какой кусок от Зоны урвать… Для себя, для своего кармана… Эх-ма, – вздохнул Пахомыч, – до чего ж глупо дни проводите… Продавая душу ради материальных благ… В согласии с землёй жить надо, тогда жизнь она дарует. Разве не жизнь главное?..
Весь обратный путь Саня обдумывал то, что видел не глазами, а душой. Идея общего происхождения обычного мира и порождений Зоны отчуждения крепко засела у него в сознании. Следовало из этого сделать вывод, но он пока не оформился чётко, а пока только крутился в голове, постепенно превращаясь из смутных подозрений в гипотезу.
По мнению Пахомыча, аномальные проявления Зоны – то же самое, что объекты нашей обычной земной среды, только как бы со знаком «плюс» – результат развития обычных природных явлений в другую сторону. Ну, или не в обратную, не противоположную, но всё же в какую-то другую. А Мать-аномалия стала катализатором, давшим толчок развитию аномальных явлений по иному пути. Следовательно…
Что из всего этого следовало, Саня пока не понял, однако исходя из такой картины мироздания стал смотреть на окружающий мир иначе. Стало быть, не враждебная среда окружает людей в Зоне отчуждения, а всего лишь проявления другого пути развития, иных физики, химии, биологии, генетики.
От размышлений его отвлёк Пахомыч:
– Тут расстанемся. Ждёт тебя другой путь к дому. В деревню срочно сходить нужно, за посылочкой…
– Как в прошлый раз? – уточнил бывший лаборант. – Туда же?
– Да нет, паря, уже в место другое. На-ка вот, набросал тебе тропу скорую, по ней и пойдёшь, – пояснил дед, протягивая пожелтевший листок бумаги с грубо нарисованной схемой, где были обозначены окружающая местность и предстоящий маршрут.
– Ого! Далеко идти надо будет… – изучив путь, Санька посмотрел на старика.
– Ничего, – наставник похлопал его по плечу. – Ты готов. Дойдёшь. Успеешь. А когда встретимся, расскажешь, чего нового выучил.
– Обязательно! Спасибо тебе, Пахомыч.
– Пока не за что… – сухо бросил через плечо старик, уходя по заросшему бурьяном бывшему колхозному полю.
* * *
С картой идти оказалось легко. А может, не в карте дело было, а в удивительном чувстве единства с Зоной, появившемся у Сани. Поначалу он даже в лёгкую эйфорию впал, все ему стало казаться «по колено», любые трудности. Однако первая же попавшаяся на пути аномалия осадила взятый темп обжигающе горячим воздухом, угрожающе качнувшись в сторону Саньки, и он опомнился, стал осмотрительней и осторожней.
Всё же идти было проще. Ещё издали парень то ли чувствовал, то ли видел каким-то новым, необычным зрением опасные места, которые выделялись на фоне окружающей местности, пылая невиданным, ярким свечением, которое ближе к центру аномалии разгоралось вовсе уж нестерпимым сиянием.
Обойти эти места трудности не представляло, и Саня шагал, не слишком отклоняясь от обозначенного на карте маршрута. Когда солнце, иногда проглядывающее в прорехи туч, стало спускаться к линии горизонта, на фоне порозовевших облаков прорисовывался расплывчатый столб дыма. Вскоре в воздухе появился запах гари. Подойдя ближе, Санька, осматривая деревню, засел под пушистыми лапами раскидистой ели на вершине невысокого холма. По карте явно выходило, что представшее его взору пожарище – это та самая деревушка, куда он ходил позавчера.
Обугленные останки домов разместились вдоль единственной улицы, вытянувшейся в юго-западном направлении. Огонь уничтожил почти всё, что было создано здесь рукой человека – деревянные дома выгорели до фундамента. В конце улицы, обособленно от всей деревни, над пепелищем возвышались закопчённые, но уцелевшие стены единственного кирпичного здания и спрятавшегося за ним дачного домика. Крыши этих построек давно прогнили и провалились внутрь, тем самым не дав огню поглотить их. Не разглядев ничего подозрительного и не уловив ни одного движения среди руин, Саня с опаской направился к ним, постоянно оглядываясь, крутя головой в разные стороны так, что скоро начала болеть шея.
На пожарище повсюду виднелись следы недавнего присутствия людей: свежие окурки на утоптанной земле, прямо возле входа в погреб; чуть дальше то самое бельё на верёвке, что развешивали недавно новички. Значит, либо люди в спешке покинули насиженное место, либо…
Явной угрозы Санька не замечал, однако чувство опасности где-то в подсознании звенело назойливым комаром. Но задание Пахомыча, которому парень привык доверять и повиноваться полностью, было ясным – забрать посылку. Где она находится, дед в своей обычной манере толком не объяснил. Сказал: «в деревне», и все. Мол, не пропустишь место нужное, так что шагай смело.
Коридор и первая комната кирпичного дома были пусты, только мелкий мусор и битый шифер хрустели под ногами – даже взгляд задержать не на чем. За некрашеной рассохшейся дверью, которую Саня открывал с большой опаской, нашлось немного мебели. Один старый деревянный стул, какие обычно называли «венскими», стоял посреди комнаты. На его сиденье находился простой фанерный ящик, небольшой, от старой почтовой посылки, с сургучной печатью на боковой стенке, но без адресов на верхней крышке. Прежде чем взять его в руки, Санька старательно осмотрел комнату, даже потолок несколько минут рассматривал и ничего, кроме паутины и давно высохших мух, не увидел.
А вот когда он взял в руки ящик, от стены отделились невидимые до этого, поначалу неясные тени, быстро налившиеся тьмой и угрозой.
«Фантомы! – заполошно промелькнула запоздавшая мысль. – Значит, не враки это?!»
Призраки парили в дымном воздухе, чуть заметно покачиваясь. Машинально Саня бросил почтовый ящик обратно на стул, взял автомат на изготовку, передёрнул затвор и прицелился в ближнюю полупрозрачную фигуру. Фантомам, похоже, было всё равно, автомат на них должного впечатления явно не произвёл, и тогда Санька резанул по одному из них длинной, патронов на десять, очередью. Разноцветные всполохи и пробежавшая по контуру призрачной фигуры рябь стали единственным видимым результатом – фантом продолжал медленно и неотвратимо надвигаться. При этом в ответ на агрессию остальные участники сцены продемонстрировали силу своих ментальных способностей – мгновенно, словно кто-то сдвинул до упора на максимум рычаг реостата, интенсивность обычного дневного света многократно увеличилась, и комната наполнилась ослепительным голубоватым свечением. Полумрак заброшенного здания напоминал теперь фотостудию: свет мощных юпитеров резал глаза, а все предметы отбрасывали чётко очерченные, словно вырезанные из чёрной бумаги тени. Голова гудела и немного кружилась, и предупреждение вышло очень убедительным. Да, с такими сторожами ящик-посылка мог пребывать в полной сохранности ещё многие годы…
